Внезапно нападения прекратились, что заставило Рея и Тирс удвоить осторожность и замедлить движение вглубь пещеры. Юноша оглянулся назад. В проёме выхода ещё виднелся начинавший светлеть небосвод. Ему казалось, что они прошли уже не меньше сотни метров, а на самом деле одолели не больше двадцати.

- Не нравится мне это затишье, - высказала общее мнение девушка.

- Мне тоже. Утешает одно, датчик показывает, что сердце Милы ещё бьётся, правда в замедленном ритме, словно она глубоко спит.

- Ты можешь определить, где она? - Тирс облизнула пересохшие губы и резко обернулась на слабый звук, раздавшийся позади. Но нападения не последовало, даже вездесущие насекомые разом исчезли, оставив в покое тушу йиа.

- Где-то впереди и чуть вправо, не могу сказать более точно, - Рей искренне пожалел, что у него нет способностей метаморфа - отрастить себе ещё пару глаз. Было бы очень удобно наблюдать за показаниями датчика, улавливающего хаотичное перемещение девочки, и следить за опасностью вокруг. - Сигнал постоянно пропадает, я даже с Сайнаром не могу выйти на связь.

Они прошли ещё с десяток шагов. Сгустившаяся вокруг враждебность стала почти осязаема. Мощные лучи фонарей, встроенных в прозрачный шлем защитного комбинезона, специально разработанного для разведчиков-первопроходцев, скользили по неровным стенам пещеры. Проход заметно расширился, внезапно луч высветил впереди нечто огромное, извивающееся, словно клубок гигантских змей.

И, словно по чьему-то неведомому приказу, нападение возобновилось. Шурха выждала, когда вожделенная добыча подойдёт совсем близко, оставив часть стеблей за спиной. Теперь они обрушились со всех сторон, стараясь даже не столько обвить и обездвижить, сколько сбить жертву с ног. В их движении чувствовалась не только беспрестанная ярость, но и некая осмысленность. Тирс и Рей встали спина к спине, сосредоточенно отбивая одну атаку за другой. Метаморф пристроился рядом, непрерывно размахивая всеми жвалами и клешнями. Мимир впал в такой азарт, что Рею приходилось несколько раз его одергивать, не давая увлечься опасной, а главное, совершенно ненужной погоней за показавшимся из скальной трещины стеблем.

Огромная масса насекомых, словно океанская волна, хлынула со всех сторон. Если один представитель этой несметной орды весил не более десяти грамм, то их совокупный вес, приходящийся на каждого из троих участников битвы, сейчас приближался к пятидесяти килограммам. А мелкие твари всё прибывали и прибывали. Вскоре спасательная экспедиция могла бы быть попросту погребена под этой шевелящейся массой. Каждая кусачая мелочь пыталась испробовать на прочность материал защитного комбинезона. К тому же, люди едва успевали стряхивать их с лицевой пластины шлема, при этом Рей едва не пропустил удар гибкого стебля, перехваченный Тирс.

Каждый шаг давался с огромным трудом, но люди упорно двигались вперёд, стараясь, по возможности, всаживать в центр клубящихся отростков выстрел за выстрелом. Луч бластера кромсал огромную извивающуюся тушу.

Рей смахнул с лицевого щитка очередную порцию насекомых, среди которых сейчас преобладали длинные белёсые особи с раздувшимися брюшками. На тех местах, где они сумели добраться до пластика, он оказался покрыт светлыми выделениями, под воздействием которых стал терять прозрачность.

- Кислота! Они пытаются переварить нас живьём, - пришло к юноше ужасное понимание происходящего. - Тирс, ещё световую гранату! Мимир - закрой глаза!

Рей почувствовал, как левая нога попала в ловушку, невидимую под сплошным ковром из тел насекомых. Стебель шурхи, обвившись вокруг лодыжки, рванул за ногу и, словно пойманную рыбу, потянул человека туда, где покоилось тело хищника, раздувающееся от предвкушения предстоящего пира.

Взрыв гранаты был почти не слышен. Всполохи яркого, слепящего света высветили пещеру. На мгновение всё замерло, как на моментальном снимке.

Всё дальнейшее произошло так, точно кто-то невидимый подал условный сигнал, отработанный до автоматизма давным-давно. Насекомые разом потеряли интерес к сопротивляющейся добыче. Растение-хищник не только перестало выпускать новые отростки, но и сбросило старые стебли как ненужные прошлогодние листья, освободив тем самым пойманного человека. Теперь в центре пещеры лежал светло-коричневый, неправильной формы бугристый клубень, этакая картошка, только очень больших размеров. Его высота составляла не меньше двух с половиной метров, а на длину приходились все четыре.

Люди, сами того не зная, яркой вспышкой света запустили сигнал об окончании сезона Жизни, заложенный тысячелетиями выживания на суровой планете. Свет такой силы обозначал только одно - планета вновь вступила в фазу, когда безжалостные лучи звезды опаляют землю, истребляя всё живое. Единственное спасение - впасть в спячку.

Тело шурхи, повинуясь заложенным инстинктам, принялось сжиматься в шар, покрываясь прочной тёмно-коричневой коркой. Из-под шара показались толстые короткие обрубки корней. Вонь тухлятины, исходящая от них, была настолько сильна, что Мимир спешно убрал обонятельные центры. Зато насекомые пришли в дикий восторг и устремились на запах, совершенно потеряв интерес к людям. Корни заскользили по гладкой поверхности камня, словно ложкой загребая под себя огромное количество толпившейся рядом пищи.

Неожиданно Рей вновь ощутил присутствие чуждого разума. К бездушной отстраненности, которая так поразила юношу возле входа в логово хищника, теперь добавилось недоуменнее и раздражение. Юноша не мог понять, с каким именно существом ему предстоит иметь дело. Мысли не были ясные и чёткие, как, например, у Мимира, они скорее создавались из множества мелких отголосков, сливающихся в болезненное эхо в голове. Ему никак не удавалось определить, что это такое? Разум шурхи, или всё же симбионт улавливает её эмоции? Если разум, то, возможно, есть шанс вернуть Милу без боя, который люди, при всём их вооружении, могут и не выиграть. Их просто физически завалит огромная масса насекомых. И вся реакция Тирс не поможет в такой ситуации.

- Мы не уйдём, пока не вернём сородича! - он вложил в мысленный посыл всю злость и тревогу за пропавшую девочку.

- Одна особь не имеет значения, её удел - гибель и пища для других, - пришёл безразличный ответ.

- Наша особь - значит и пища наша, - настаивал Рей, пытаясь донести своё требование с понятной для неведомого существа позиции.

- Какая разница? - искреннее удивился собеседник и вынес встречное предложение. - Ваши действия наносят урон, можете взять равный эквивалент пищевой ценности из находящихся рядом особей и уйти.

Существо действительно не могло представить важности именно отдельной особи. Количество требуемой для выживания пищи - это понятно, всё остальное - нет.

- Тогда мы заберём вот это, - Рей подошёл к округлому телу растения и хлопнул по нему ладонью. А чтобы его намерение стало ещё понятнее, принялся ожесточённо раскачивать тёмно-коричневый шар, уперевшись ногами в каменистый пол. Сердце бешено билось. Все иззарские короли умели вести переговоры, но вряд ли у кого имелся опыт общения со столь трудным противником. Малейший просчёт в психологии - и Мила окажется навсегда потерянной. А какая, собственно, психология может быть у колонии насекомых и растения? Самое плохое, что датчик вновь оказался экранированным. Рей просто не представлял, в каком месте обширной сети пещерных коридоров может находиться девочка. Одно он чувствовал точно - жизнь малышки на исходе.

Метаморф оказался неприятно поражён, возмущён, да он просто негодовал! Оказывается, всё его представление о характере пришельцев абсолютно не верно! Мимир ринулся за ними в надежде помочь спасти малыша, а на самом деле, тот являлся всего лишь пищей для остальных пришельцев! И ими двигали не прекрасные, удивительные чувства, которые метаморф приписал необычным существам, а лишь желание самолично сожрать собственного сородича! Получается, эти разумные создания ничем не отличаются от хвостокола, предпочитающего своих собратьев любой другой добыче.