- Шёл бы ты, дядя, отсюда, - пренебрежительно хмыкнул Бурк. Парнишка он был крепкий, а его кулаков уже побаивались многие взрослые. - А то гляди, потеряешь остатки своих штанов, - добавленное ругательство объясняло, что в противном случае Бурк сделает с задницей так некстати вмешавшегося дурака и с той тряпкой, которая прикрывала эту самую задницу.

На мужике и правда имелись только остатки штанов и пара огромнейшего размера сандалий с завязками.

- А я надеюсь, что буду наблюдать сейчас обратную картину, там твой отец спешит, так по сыну, бедолага, соскучился, - довольно улыбнулся в клочковатую бороду толстяк. - Эй, сюда! - крикнул он и, обернувшись, помахал рукой. - Я его выследил, как обещал. Ты мне должен пять кредитов!

Из-за холма раздались ругательства и проклятия, произнесённые хорошо знакомым Бурку голосом. Он не стал раздумывать, с чего бы это его папаша решил расщедриться на целых пять кредитов, чтобы выследить своего непутёвого сына в пустыне. Он просто бросился бежать вместе со всеми, здраво рассудив, что Сайнар никуда не денется и ещё получит своё, а вот встреча с рассерженным папашей чревата многими неприятностями. Сайнаров спаситель продолжил неторопливый спуск с холма, причём внушительных размеров живот совершенно не мешал ему в движении.

- Вот так-то, приятель, - произнёс он, чрезвычайно довольный собой. - Тут дело не в силе, а в уме. Трудно помогать тому, кто не стремится помочь себе сам. Я не могу за тебя жить и строить твою жизнь, всё будет зависеть только от твоих поступков и решений, - незнакомец наклонился и посмотрел в глаза мальчишке. Сайнар никогда не видел таких глаз. Заглянуть в них - всё равно, что смотреть в глубокий омут, сразу начинает казаться, будто тебя затягивает вниз. В них была и мудрость вселенной, и лукавость, и могучая жажда жизни, и ещё многое такое, чего нельзя объяснить словами, можно только почувствовать.

- Ты - Йорзигун? - прошептал ошарашенный мальчишка одними губами, вмиг пересохшими от волнения. - Я тебя точно таким представлял, - краска стыда стала медленно заливать шею и лицо Сайнара, в одночасье припомнившего все свои угрозы вместе с непомерными требованиями. Толстяк хлопнул себя ладонями по бедрам и громко расхохотался. Его смех оказался настолько молод и заразителен, что губы Сайнара сами собой растянулись в улыбку. Мальчишка начал смеяться, чувствуя, как вся липкая паутина недовольства и злости последнего месяца уходит в небытиё. - Я, кажется, понял, - признался Сайнар, после смеха на душе стало так легко и радостно, что хотелось петь.

- Я могу чуть-чуть добавить удачи, такой, как нечаянный порыв ветра, увеличивший скорость банки, или же песок, внезапно попавший в глаза твоего врага, но ведь банку бросил именно ты, и именно ты догадался набрать в неё песка, - Йорзигун легко провёл по голове мальчишки, взъерошив непокорные вихры. - Кстати, я нисколько не обижаюсь на твои клятвы, они меня веселят. Теперь тебе пора, а то скоро кое-кто сообразит, что зря сбежал.

Сайнар по-детски улыбнулся во сне, пережив ещё раз удивительную встречу с необъяснимым существом. Вряд ли Йорзигун действительно выглядит так, как представил его хитрец. У иссигов, скорее всего, имелось совсем другое мнение по поводу внешности их божества. Но разве это так уж важно? Главное, что Йорзигун действительно существовал!

Сайнар открыл глаза и посмотрел на светящийся циферблат часов. Всё правильно, его вахта наступила ещё десять минут назад. У хитреца имелась давняя привычка настраивать себя так, чтобы проснуться по заказу через определённый промежуток времени. На этот раз произошёл небольшой сбой, позволивший усталому телу проспать лишних десять минут.

- Значит, эта дурында Тирс решила всю ночь сегодня не спать, - фыркнул Сайнар, сладко потягиваясь, заставляя своё тело сбросить остатки сна. - Так я и предполагал, наша закалённая дарлокианка меня будить отказалась, так как не доверяет столь ответственное занятие мошеннику. Мимир - он вообще не знает, что такое охранять лагерь, а капитана она наверняка пожалела.

- Тирс, я проснулся и уже жду в награду твоего поцелуя, чтобы мужественно нести дежурство.

- Пусть тебя Мимиров котрол поцелует, - незамедлительно последовал ответ. - Спи давай. Твоё время ещё не пришло.

- Врёте, голубушка, клянусь последним зубом Йорзигуна, врёте! Причём неумело врёте, - с укором произнёс хитрец. - Я, между прочим, спал на десять минут больше положенного, - Сайнар встал и размял плечи, затёкшие от неудобной позы во сне.

- Я не хочу спать, - буркнула Тирс и демонстративно отправилась проверять, как держится построенное из камней укрепление.

- Ну и как там? - заботливо поинтересовался Сайнар с не менее демонстративным волнением, когда девушка вернулась через пять минут.

- Держится, - отрезала дарлокианка, в тайне надеявшаяся, что Сайнар за это время успеет уснуть. - Кстати, не забудь включить "голубушку" в список запрещённых обращений.

- Вот что, - голос хитреца потерял шутливость, став серьёзным, - если ты сейчас же не ляжешь спать, то я бужу Рея. В конце концов, он капитан, вот пусть и разбирается с тобой.

- Ты не сделаешь этого! - меньше всего на свете Тирс хотела, чтобы о ночном бдении узнал Рей.

- Ещё как сделаю, клянусь лысиной Йорзигуна, сделаю! Сегодня мы выжили благодаря твоей реакции, кто знает, что принесёт завтрашний день...

- Я же говорю - у меня всё под контролем! - перебила его девушка, чувствуя правоту Сайнара. Несмотря на дыхательные упражнения, после столь тяжёлого дня тело всё равно требовало отдыха. - Я воин с Дар Локи! - Тирс постаралась придать себе самый независимый и надменный вид. Ухватившись за фразу, как за последний аргумент, девушка сказала её громче, чем хотела. Проказливое эхо тотчас подхватило слова и принялось гонять их под потолком, грозя разбудить спавших Рея и Мимира.

- Кто бы сомневался, но и воинам с Дар Локи нужен сон. Ложись, пока капитан не проснулся.

- Хорошо, но только ты разбудишь меня через час, - нехотя согласилась Тирс, скорее под давлением обстоятельств в виде голосящего эха и пробуждающегося Рея, чем истинно приняв сердцем подобное решение. - Пожалуй, так будет даже лучше. Часа мне вполне хватит, чтобы отдохнуть, но этого времени недостаточно, чтобы кошмар достиг апогея, - рассуждала она, стараясь успокоить сердце, гулко стучащее в предчувствии ночного ужаса.

- Клянусь кривыми ногами Йорзигуна, разбужу тебя через час, - охотно согласился Сайнар. Подозрительно охотно, но Тирс, занятая своими мыслями, не обратила на такую поспешность внимания.

- Только на часок, закрою глаза и сделаю вид, что сплю, - убеждала себя девушка, но уже через секунду сон принял её в свои объятия. - Если бы я не был уверен, что суровым ребятам с Дар Локи страх неведом, то сказал бы, что наша девочка боится спать, - размышлял хитрец, глядя на скорбное лицо уснувшей дарлокианки. - А ты как думаешь, Йорзигун?

Если у странного покровителя Сайнара и имелось на этот счёт своё мнение, то он не спешил его высказывать, да хитрец и не ожидал ответа.

Пятилетняя девчушка провела ладошкой по шероховатой стене, и, задрав голову, посмотрела вверх, туда, где плыли пушистые облака. Тирс удовлетворенно вздохнула, самая тяжёлая часть пути пройдена. Теперь осталось только подтянуться, ухватившись руками за покатую стену дома-шара, не сорвавшись при этом с семиметровой высоты, и взобраться на площадку, где стоят ехидные мальчишки.

- Тирс, ты там уснула? Или трусишь?- насмешливые голоса подстегнули упрямого ребёнка. Девочка, отпустив веревку, по которой только что вскарабкалась наверх, вцепилась в шероховатую стену. Тёмно-зелёная стена чуть пружинила под пальцами и казалась живой.

- Интересно, почему эту штуку называют домом-шаром, хотя она больше похожа на яйцо, у которого выели кусочек сверху? - подумалось девочке, осторожно ползущей вперёд.

Дар Локи открыла вторая волна переселенцев с Земли, и вскоре стало ясно, что люди не первая разумная раса, облюбовавшая эту планету. Удивительные строения сочного тёмно-зелёного цвета, напоминающие собой вытянутый овал примерно десять метров в высоту, сразу же привлекли к себе внимание. На всякий случай люди принялись готовиться к войне с неведомыми аборигенами, хотя вскоре стало ясно, что неизвестная раса покинула Дар Локи в то время, когда на планете Земля только-только появились первые бактерии.