— Официально мне ничего не известно.

Густая краска залила все свободное от усов пространство на лице поверенного.

— Тысяча извинений, — произнес он покаянно. — Это непростительно с моей стороны. Служебная тайна и все такое. Еще раз тысяча извинений. Да, между прочим, мой добрый вам совет — желтую отраву не пейте!

Кампьен искренне поблагодарил его и пошел продираться сквозь толпу дальше.

Следующим препятствием на пути оказалась Картонная Шляпка. Мисс Джессика, все еще одетая для прогулки — только что, по-видимому, вернулась из парка, — беседовала о чем-то с доктором. Ее тонкий голос достиг самых высоких нот, выражая крайнюю степень восторга.

— Так вы говорите, что ему помогло? Очень, очень интересно! Герберт Бун утверждает, что это одно из самых древних средств от простудных воспалений. Все равно что шотландские пиявки. Нераспустившийся тысячелистник надо собирать, когда восходит Венера. Боюсь, что это условие я не соблюла. Затем растираешь его со сливочным маслом. Я растирала с маргарином. И можно накладывать на больное место. Хотите, я с вами поделюсь этим притиранием. Буду гордиться, если вы начнете его применять.

— Посмотрим, — ответил доктор, легкая улыбка тронула его тонкие губы. — Сначала все-таки надо выяснить причину простудного воспаления.

— Вы полагаете, это важно? — Она была явно разочарована, и доктор вдруг рассердился.

— Не просто важно, а очень, чрезвычайно важно. С народными снадобьями надо быть предельно осторожным. Хорошо, если кожный покров не нарушен, риск в этом случае не так велик, но ради Бога… а-а, добрый вечер, — глянув поверх картона, он заметил Кампьена. — Рад вас видеть. А ваш коллега тоже здесь?

— Пока не видел, — ответил Кампьен, почувствовав, как ему на руку легла маленькая ладонь.

— Это вы? — Мисс Джессика, видимо, обрадовалась, увидев Кампьена, но и слегка смутилась. — Правда, как замечательно? Я сделала припарку на колено бакалейщику. И ему стало гораздо лучше. Даже доктор признал. А для приема я приготовила крапивный чай и еще чай из пижмы. Отведайте непременно. Он разлит по бокалам. Вы его ни с чем не спутаете, он желтого цвета. Видите, вон он, — она кивнула своей невозможной картонкой в дальний угол, где на столе, покрытом красивой кружевной скатертью, стояла целая батарея бокалов и чашек, до краев наполненных желтой жидкостью, и два огромных эмалированных кувшина. — Вы никогда не пробовали ничего подобного!

Нельзя сказать, чтобы она говорила эти слова в простоте душевной. Она, очевидно, подсмеивалась над ним.

— Вот поздороваюсь с вашей сестрой, — ответил он, — и непременно отведаю.

— Не сомневаюсь, — сказала она. — Вы очень добры.

Но Кампьен не успел ретироваться — доктор Смит крепко ухватил его пуговицу. Он явно нервничал и был готов в любую минуту взорваться.

— Я слыхал, они вот-вот произведут арест. Им нужна только какая-то очень важная улика. Это действительно так?

— Прошу прощения, — ответил Кампьен, которому уже надоело притворяться, что он, так сказать, ни сном ни духом. — Боюсь, что нет, — прибавил он и подался в сторону, чтобы пропустить Лоренса Палинода, который шел нетвердой походкой с рюмкой в руке, расталкивая толпу. Он не останавливался, не приносил извинений; дойдя до двери, поспешно устремился на площадку и исчез из виду.

— Лоренс никогда не отличался хорошими манерами, — заметила мисс Джессика, когда толпа обратной волной подтащила ее к Кампьену. — Никогда, даже в детстве. Конечно, он очень близорук И это существенно осложняет ему жизнь. А вы знаете, — понизила она голос, давая этим понять, что последующее высказывание связано с предыдущим: — Вы знаете, что у Клайти визитер?

Видя ее удовольствие, Кампьен развеселился.

— Мистер Даннинг? — спросил он.

— Ах, так вы в курсе дела. — Мисс Джессика была счастлива.

— Я ее не узнала. В ней появилась целеустремленность и уверенность в себе.

Кампьен не вдруг понял, что мисс Джессика не заметила, как сильно изменился внешний вид ее племянницы. Ее поразила только происшедшая в ней внутренняя перемена. Это наблюдение опять повергло его в раздумье, и он, погруженный в свои мысли, добрался наконец до мисс Эвадны. Увидев Кампьена, хозяйка смилостивилась над почетным гостем и, отпустив его душу на покаяние, протянула вновь пришедшему левую руку.

— Моя правая так устала, — объяснила она, улыбаясь очаровательной улыбкой королевы, снизошедшей до объяснения с одним из верноподданных. — Столько сегодня народу!

— Да, гостей сегодня больше, чем всегда, — заметил стоявший рядом мистер Джеймс. Он говорил чуть напыщенно, по обыкновению выговаривая каждый звук четко и ясно. Какой-то миг он колебался, не присовокупить ли к этому замечанию очевидное объяснение наплыву гостей, но передумал и только сказал, как бы подводя черту: — Гораздо больше!

Одновременно его встревоженный взгляд искал в глазах Кампьена ответ на мучившее всех сомнение. Поняв, однако, по виду последнего, что сейчас лучше ни с чем таким к нему не подступаться, он вздохнул и стал молча наблюдать, как мисс Эвадна представляет Кампьена режиссеру, который улыбнулся новому знакомцу усталой актерской улыбкой и предложил яблоко.

— Вряд ли мистер Кампьен соблазнится нашими яблоками, — рассмеялась мисс Эвадна, давая понять, что между двумя детективами существует маленький профессиональный секрет и что она уверена, Кампьен разгадал это ее представление с яблоками.

— Боюсь, мои яблоки… что же это я хотела сказать?

— Падают недалеко от яблони, — Кампьен не нашел ничего лучшего и был справедливо вознагражден недоуменными взглядами. Скромно потупив взор, он нечаянно пробежал глазами по маленькому столику, тому самому, что в день знакомства был придвинут к самому ее креслу. На нем был прежний беспорядок, стояла та же чашка с засохшим джемом, еще больше запылившимся, из вазы торчал букетик бессмертников, но двух рюмок с сухими цветами не было — единственное изменение. Обдумывая это обстоятельство и его возможное значение для хода следствия, Кампьен краем уха выслушал обращенный к нему вопрос мисс Эвадны и чуть не подпрыгнул от изумления.

— Так вы все-таки не привели с собой вашего доброго приятеля, сэра Уильяма Глоссопа? — Это был не столько вопрос, сколько легкий упрек.

Потрясение было так велико, что в первый миг ему показалось, что он ослышался. Он поднял голову и увидел мисс Эвадну, веселую и торжествующую и уже несколько оттиснутую от него толпящимися гостями.

Воцарилась неловкая пауза, и мистер Джеймс, чувствительный к мелким светским шероховатостям, галантно поспешил на помощь.

— Это тот Глоссоп, что консультирует казначейство? — спросил он с важностью. — На редкость блестящий ум.

— Да, это верно, — подтвердила довольная мисс Эвадна. — И очень интересная карьера. Я заглянула сегодня в справочник. Он окончил Кембридж. А мне почему-то взбрело в голову, что непременно выпускник Оксфорда. Не знаю почему. На фотографии в справочнике он выглядит совсем молодо. Мужчины в этом отношении более тщеславны, чем женщины. Любопытно, не правда ли?

— Он здесь был? — На мистера Джеймса упоминание об этом великом финансисте произвело сильнейшее впечатление.

— Едва ли… — начал было Кампьен, но мисс Эвадна перехватила у него инициативу.

— Да, да! — сказала она. — Не далее как вчера вечером. Ожидал этого достойного человека. Равно как и я. И мы с ним разговорились. Он забыл представиться, но… — мисс Эвадна победоносно оглядела всех: — Я прочитала его имя на внутренней поверхности шляпы, она лежала на стуле. Я, знаете ли, очень дальнозорка. Он весьма образован, но электрический чайник выше его понимания.

— Она легко рассмеялась, как человек, не умеющий долго обижаться, и повернулась к стоящему рядом актеру.

— Адриан, так вы будете сегодня декламировать?

Разговор был мастерски переведен на другую тему. Молодой человек, по крайней мере по виду, до смерти перепугался, а часы мистера Джеймса как бы сами собой выскочили из кармана.