Когда он просыпается снова, уже без четверти десять. Один из солнечных лучей, пробивающихся между планками жалюзи, падает на будильник. А что, если мама еще не позвонила в школу? Ужасно стыдно, если она об этом забыла и все (учителя и ученики) его ждали некоторое время, а потом решили сами позвонить ему домой (но ведь звонка, кажется, не было; или был?) и выяснили, что он заболел. Нет, это не так: сквозь пелену жара мальчик видит всех совершенно отчетливо в автобусе на шоссе через полчаса после того, как город остался позади: ребята поют, смеются и спорят. Он видит Видаля, рассказывающего, как всегда, о своих подвигах, которому уже давно никто не верит. Он видит, как Иборт жует свой бутерброд раньше времени; как шофер просит их помолчать; как сеньор Санчис повторяет просьбу шофера еще более настойчиво; как Кабрера дает подзатыльник Иборре-младшему; как Бельвер и Гарсия насмехаются над сеньором Санчисом. Мальчик видит все с такой ясностью, что, если бы не некоторые новые подробности и отличия от старых картин, он бы подумал, что просто вспоминает прошлогоднюю экскурсию. Но это не так: в прошлом году он сидел как раз рядом с Бельвером, а Гарсия сидел с Комте, а Иборра-младший с ними не ездил — однако сейчас мальчик видит его так ясно, словно тот сидит прямо перед ним. Мальчик видит, как этот Иборра толкает в спину Кабреру и при этом делает вид, что смотрит в окно; видит, как Бельвер (который решил сегодня, наверное ради праздника, тоже принять участие в проказах, хотя обычно он всегда сонный как муха) присоединяется к ссорящимся; видит, как Видаль (который, как всегда, хочет всеми командовать) пытается навести порядок; видит, как сеньор Санчис поворачивает голову в их сторону; видит, как шофер тоже оборачивается и требует тишины; видит поворот дороги гораздо левее, чем он должен быть, слышит визг пятидесяти двух голосов, видит ужас на лице сеньора Санчиса и сам закрывает глаза в страхе, не успев подумать о том, что было бы гораздо лучше не делать вид, что он здоров, и остаться сегодня утром в постели.

Мужчина, который только что побрился и принял душ, стоит перед зеркалом. Одной рукой он захватывает складочку жира на своей талии, смотрится в зеркало и показывает самому себе язык.

Мужчина не знает, что ему надеть. Одолеваемый сомнениями, он приходит к выводу, что ускорит дело, если наденет майку и трусы; достает из ящика белые слипы в синюю полосочку, смотрит, нет ли на них дырки, и надевает их. Однако, когда майка оказывается у него в руках, ему кажется, что, пожалуй, надевать ее не стоит, и майка возвращается на свое место в ящике. Мужчина открывает другую секцию шкафа и осматривает рубашки. Среди них есть одна — белая, итальянская, из чистого хлопка, купленная пару недель назад, которая ему особенно нравится. Он берет вешалку за крючок и рассматривает сорочку; ткань очень приятна на ощупь. Однако белый цвет полнит его. Мужчина вешает ее обратно. Его пальцы ласково перебирают рукава всех рубашек, как если бы это были книжные страницы. Решительно больше всего ему идут серая и черная, но в последнее время он надевал их так часто, что они ему надоели. Но если все-таки остановиться на одной из них, то можно будет надеть серые брюки или черные джинсы.

Традиционные сомнения по поводу того, что надеть, чтобы выглядеть более привлекательным, усугубляются еще и тем, что он не знает, в чем будет она. Наденет нарочито роскошный наряд или выберет скромное платье? Предположим, его подруга предпочтет спортивный стиль, тогда он — в черных джинсах и серой или черной рубашке — будет выглядеть хорошо. В таком случае надо надеть мятый пиджак. Ибо пиджак — это тоже источник сомнений: надеть серый (самый классический вариант) или лучше тот, в зеленоватую клеточку? Если остановиться на черной рубашке, то клетчатый пиджак позволит немного разрядить серьезность рубашки и брюк, которая может кому-нибудь показаться излишней. Конечно, можно нарушить некоторую суровость черно-серой гаммы рубашки и брюк при помощи галстука. Нужно ли надевать галстук? Отодвинув рукой рубашки, мужчина достает вешалку с галстуками. Какой выбрать? Гладкий, в полоску или в клеточку? С клетчатым пиджаком галстук в клеточку может показаться слишком вульгарным. Или как раз наоборот, клеточка на клеточке создаст интересный эффект, именно благодаря тому, что это сочетание считается невозможным.

Конечно, с другой стороны, можно вообще не надевать галстука. Но если он придет без галстука, а она будет очень нарядно одета, не покажется ли его костюм чересчур будничным? Сочетание галстука и джинсов создаст некую двусмысленность стиля и, вероятно, сможет помочь ему выйти из положения независимо от того, как будет одета его спутница. Проблема состоит в том, что эта комбинация клетчатого галстука, джинсов и пиджака в клетку может быть воспринята как некоторая ирония в зависимости от ее туалета. А что, если надеть шевиотовые брюки? При наличии шевиотовых брюк строгость темной рубашки и ироничное сочетание клеточек галстука и пиджака не будут дополнительно усиливать комичный оттенок джинсов — эта комичность ему самому кажется весьма привлекательной, но, как уже неоднократно говорилось раньше, он опасается излишнего контраста с ее одеждой.

Таким образом, его костюм (мысленно он повторяет себе составные части своего наряда, чтобы убедиться в том, что результат его устраивает) будет состоять из серой рубашки, галстука в коричневатую клеточку, пиджака в зеленоватую клеточку и шевиотовых брюк также с коричневым оттенком. Пожалуй, пора перейти от теории к практике. Так он и поступает: надевает серую рубашку, шевиотовые брюки, галстук в коричневатую клеточку и пиджак в зеленоватую, — и смотрится в зеркало. Ноги — до сих пор разутые — составляют разительный контраст с остальным туалетом. Надо подумать, во что обуться, и необходимо решить это не мешкая, в противном случае выбор обуви может повлечь за собой новую цепь сомнений. Не раздумывая ни минуты, он надевает коричневые кожаные ботинки.

Но что будет, если она явится на встречу в шевиотовом костюме почти такого же цвета, как его брюки, почти, но не совершенно такого же? Подобные сочетания оказываются самыми недопустимыми. К тому же не исключается возможность, что его спутница явится в клетчатом платье. Одно дело, когда он умышленно допускает шокирующее соседство двух типов разных клеточек (зеленоватой на пиджаке и коричневатой на галстуке), потому что считает это странное сочетание привлекательным. Однако, если она тоже явится в клетчатом туалете, экстравагантность сочетания станет просто смешной. Как узнать, в чем придет его спутница? Она не сказала ему, на какой праздник их пригласили. Сейчас ему вспоминается, что по телефону ее тон показался ему довольно безразличным. Ее голос был потухшим и надтреснутым, а на его вопрос о самочувствии она ответила уклончиво, а потом быстро повесила трубку. Тогда, пожалуй, исходя из очевидной и абсолютной невозможности узнать, в чем будет одета его спутница, наверное, лучше не рисковать игрой с клеточками. Таким образом, по крайней мере, ему удастся избежать опасности, что их пара станет предметом насмешек, если в ее туалете окажется какая-нибудь клетчатая деталь (а уж если ей придет в голову надеть клетчатый пиджак, это будет равносильно самоубийству). Тогда чем ему пренебречь: пиджаком или галстуком? Размышляя на эту тему, он заваривает себе кофе, потом наливает его в стеклянный стакан и выпивает без сахара. Наконец вопрос решен: пиджак отменяется, ибо, с одной стороны, вероятность того, что она наденет клетчатый пиджак, значительно превышает вероятность увидеть ее в клетчатом галстуке; а с другой стороны, если даже они совпадут в выборе этого рисунка на ткани, то галстук гораздо меньше размером (и потому меньше бросается в глаза), чем пиджак. В таком случае какой пиджак ему надеть? Черный, из мятой ткани? Или серый, более классического стиля? Он примеряет серый пиджак, и ему становится совершенно очевидно, что этот вариант не проходит.