– Ну, типа того, – Пепе Кебо покрутила сигариллой в воздухе, как бы иллюстрируя неопределенность ситуации. – Хотя вообще-то все началось с юниорского кампуса, который в Мберамо на озере Додом. Мы там были в новогодние каникулы.

– Очень классное место! – Вставила Йи. – Я там недалеко родилась и выросла.

– Классное, ага. Нам отдали под присмотр десяток юниоров, и Руперт, конечно, стал возиться с мальчишками. В один прекрасный день ему взбрело в голову, что у Омада талант к авиамеханике. Руперт же великий пилот 4-го мира и соглашается на титул «выдающийся» только из скромности. Хи-хи… И он взялся развивать у юниора этот талант, а для Лейлы дядя Руперт – авторитет. Адмирал ВВС. Раз он сказал: «Омад – перспективный парень», значит так и есть. Она чисто из малолетнего любопытства повертела попой, а потом: «Тетя Пепе! Я стала женщиной!». Я ей говорю: «Ага, ясно, теперь постарайся, чтобы я в ближайшее время не стала бабушкой». Ну, этому-то их хорошо учат в колледже. Хотя, соц-тиморский бэби-бум влияет на их юные мозги.

– На Соц-Тиморе бэби-бум? – Спросил Орквард.

Пепе Кебо снова покрутила сигариллой и утвердительно кивнула.

– Ну, типа, это понятно. После нищеты и войны – благополучная жизнь, и есть все основания считать, что это надолго. Плюс хорошие перспективы. У нас на Атауро естественный всплеск, а на Соц-Тиморе действительно бум, поскольку Ним Гок и политбюро основательно раздули эти самые перспективы.

– Обещают каждой молодой семье виллу и личный самолет? – Уточнил гренландец.

– Это мелочи, – Пепе махнула рукой. – Ничего особенного. И меганезийский уровень медицины и образования через 5 лет – тоже ничего особенного. В том смысле, что сегодняшний уровень через 5 лет подешевеет в двадцать раз. А вот дать по 3 гектара земли каждой семье… Миллион жителей и полтора миллиона гектаров территории. Арифметика ОК, но там в основном горы. Можно сделать их ступенчатыми полями, только зачем? Это жутко дорого, а на острове и так уже избыток агро-продукции.

– Это адресная социальная агитка, – заметил Орквард. – Насколько я знаю, сейчас на Тиморе почти все население – фермеры, и надо им обещать огромную фермерскую морковку. А через 5 лет большая часть уйдет в постиндустрию, им просто не нужно больше земли, чем на backyard, а остальным можно дать эти обещанные 3 гектара, и никаких проблем. Нормальный пропагандистский расчет.

– Может, и так, – Пепе кивнула, – но зачем дурить людям голову? Они-то начинают размножаться по фермерскому здравому смыслу: типа, чтобы были помощники. При ежеквартальных урожаях почти сто тонн с гектара это актуально. Но фермеры не врубаются: полмиллиарда тонн плодов в год просто некуда будет девать!

Гренландец затянулся сигариллой и выпустил изо рта толстое и ленивое дымовое колечко, медленно улетевшее в пелену дождя.

– А переработка в биотопливо?

– Забудь, – лаконично ответила Кебо. – На топливо идет флорелла, её урожайность бессмысленно считать. Она запредельна по агротехническим понятиям. Соц-Тимор экспортирует уже и нефть, и биодизель. Ему некуда девать такую прорву фюэла.

– Ну, – сказал он. – Значит я прав. Эти гектары просто агитка. Через 5 лет политбюро предложит жителям что-то другое, более актуальное и постиндустриальное. Как я понимаю, цель обмануть жителей у них не стоит, они идейные… Кстати, док Кватро утверждает, что, несмотря на красно-кхмерскую идейность, Соц-Тимор – это вполне открытая страна, не то, что Северная Корея…

На террасу выскочили Омад и Лейла и сходу включились в разговор.

– Северная Корея просто в кольце врагов…

– …И партия там не справилась с экономикой.

– …И утратила адекватный контакт с трудящимися…

– …И с международными прогрессивными движениями…

– …Поэтому допустила ряд ошибок…

– …И страна оказалась в жопе.

– Брр! – Выдохнула Пепе Кебо. – Вот, блин, вы наслушались красной пропаганды! Ошибки, видите ли, получились не из-за тупости и жадности номенклатуры, а из-за гадской мировой плутократии.

– Командир отвечает за любые свои ошибки, – подала голос Йи. – А если он не умеет отвечать за ошибки, то он не командир, а говно. Так говорит умный шеф Батчер.

– Ну… – неуверенно произнес Омад, – Рон Батчер очень требовательный. А Северная Корея не очень продвинутая страна. Там кто получился, тот и командует.

– А кто такой Рон Батчер? – Спросил Орквард.

– Он один из лучших командиров в Океании, – ответила Лейла. – Так считает и дядя Руперт, и ariki Кайемао, и Ним Гок. А ещё Рон был у дяди Руперта инструктором по выживанию, но это было давно. А сейчас Рон шеф военной фирмы «Te-Ke Toys».

– Да, – лаконично подтвердила Йи.

– …Док Гисли, – продолжила Лейла, – а пошли в мото-клуб, там сейчас будет такая классная тусовка, а вечером будет вторая, но одно другому не мешает, правда же?

– Все равно до вечерней тусовки ещё куча времени, – добавил Омад.

Пепе Кебо погрозила молодым людям пальцем.

– Вот что, юниоры. Вам ясно сказано: до шести вечера дока Гисли не трогать.

– Ну, вот… – Лейла вздохнула. – А мы хотели показать мото-клуб…

– Если вы зайдете за мной в полпятого, – предложил Орквард, – то я с удовольствием посмотрю ваш клуб. Мы договорились?

– Договорились! Тётя Пепе, мы с Омадом пойдем тусоваться, ага?

– Давайте, – согласилась Кебо, – только без экстрима, слышишь?

Последнюю реплику она произнесла уже в пустоту. Юниоры исчезли практически мгновенно. До мото-клуба в том же секторе «B» им было бежать полминуты. Клуб представлял собой большой арочный авиационный ангар, оборудованный всем, что удалось достать или что подарили: от кран-балки с манипулятором до устаревших монтажных роботов. Часть площади, разумеется, была «чисто-тусовочной», что-то среднее между кафе, спортзалом и дансингом. От работы к активному отдыху или наоборот тут переходили легко и непринужденно, по настроению или по каким-то обстоятельствам. О характере того и другого красноречиво свидетельствовали два объявления на огромных плакатах с подписью «Тетрабублик Хат-Хат админ»:

«В клубе запрещается заказывать тяжелое боевое оружие и боеприпасы к нему»

«В клубе запрещается выполнять работы с ядерными энергетическими модулями».

Доктор Чен Мо, сидевший в кафе в той же компании, что и на Лапуту, внимательно прочел объявления и вежливо поинтересовался:

– А работа с боевыми отравляющими веществами здесь не запрещена?

– Нет, – ответил Ив Козак. – Она запрещена в химическом клубе, он в секторе «D».

– Очень, очень интересно, – произнес китаец.

– Если вам действительно нужно, мистер Мо, – подал голос 16-летний парень банту, сидящий (точнее, полулежащий на надувной подушке) у соседнего столика, – то мы можем продать средства доставки, а остальное вы купите в Фак-Факе, я скажу, где.

– Сефал! – Со вздохом произнес Козак. – Мы ведь с тобой говорили на эту тему.

– Но Ив, я же не сказал, средства доставки чего именно…

– Не выкручивайся.

– А я не выкручиваюсь. Я про доставку свежих устриц из Фак-Фака в Таиланд. Это нормальный бизнес, так? Свежие трансокеанские устрицы, быстро и дешево!

– Действительно, Ив, – вмешался Чинкл. – По-моему, ты зря наезжаешь на парня.

– Они сейчас тут наторгуют, – проворчал обер-лейтенант INDEMI.

– Мы действительно будем говорить об устрицах и только об устрицах, – с честной и открытой улыбкой пообещал Чен Мо, – скажи, Сефал, а если надо доставить наших устриц очень быстро, в двадцать раз быстрее звука. Это возможно?

– Вероятно, да, мистер Мо, но такая скорость будет стоить серьезных денег.

Китайский мафиози поднял брови, демонстрируя легкое удивление.

– Ты действительно можешь это устроить?

– Можно попробовать, но это займет какое-то время… – Сефал похлопал по колену сидящую рядом с ним девчонку, – Бемо, как ты думаешь, сколько это по времени?

– Ну… – Она посмотрела в потолок. – Это смотря, сколько устриц в загрузке.