Иден Блай снова поаплодировал и налил всем ещё глинтвейна и фруктового чая.

– Отлично! Значит, представление об общем благе нельзя брать из библии или корана. Возникает вопрос: откуда же брать это представление?

– Из жизни, – ответила она, – как и все другие реальные представления. Я считаю, что нормальный человек не будет возражать против некоторого ограничения своих прав в случае, если ему будет понятно, для какой практической пользы это делается. Именно практической. Как правила дорожного движения. Или как налоги при условии, что бюджет принимается понятным образом, с открытым обсуждением и публикацией в интернет, чтобы каждый видел, на что и в каком количестве идут наши денежки.

– Чистая прагматика и никаких общих принципов? – Спросил Блай.

– Покажи мне конкретный толковый общий принцип, и обсудим, – ответила она.

– Я подумаю над этим. А сейчас давайте ещё поговорим о религии. Адвокат Уайтмид отметил: нравится нам это или нет, но исторически в основе нашего права лежит ряд религиозных норм библии. Допустим, они в чем-то не совпадают с прагматикой. Но достаточная ли это причина, чтобы рушить все здание правовой системы? Кто может поручиться, что на месте разрушенного вырастет нечто лучшее, а не наоборот, некий псевдо-правовой монстр вроде северокорейского государства чучхе?

– А зачем первобытные люди вылезли из пещер? – Спросила Джули. – Кто тогда мог поручиться, что вокруг есть что-то лучшее, а не сплошные динозавры – людоеды? В пещерах было неплохо с точки зрения человека, который ничего другого не видел. С позиции Уайтмида лучше бы оставаться там, и не искать проблем на свою голову.

Торверк Хникарсон выбил свою трубку в пепельницу и отложил её в сторону.

– Прекрасная леди привела хороший аргумент, но теоретический. Теория, особенно та, которая построена на аналогиях, всегда спорна. Если мы объясняем зрителю, то лучше ссылаться не на теорию, а на практику. Практику можно потрогать руками. В течение этого года я побывал в Мпулу на востоке Конго-Заира и в Меганезии. Это абсолютно разные страны, но у них есть две общих черты. Первое: и там, и там любимая система адвоката Уайтмида была полностью снесена. Второе: и там и там сейчас достаточно благополучно. Я уверен, что аналогичная ситуация в Папуасском Фриюнионе. Так что утверждение Уайтмида о, якобы, уникальности благополучия 1-го мира просто ложь, рассчитанная на людей, которым лень проверить.

– …И которым лень читать энциклопедию, – добавила Диззи Крузо. – Если говорить об истории правовой системы, то в её основе никакие не библейские заповеди, а римские Законы Двенадцати Таблиц 5-го века до новой эры. Почти тысячу лет это работало без библейских элементов. Если эти элементы убрать, то с правом ничего не случится. И я могу четко сказать: нет принципиальных проблем с пониманием нашими бизнесменами законов Меганезии и их бизнесменами – наших законов. Выходит, что средневековые европейские юристы зря вплели религию в законы. Я думаю, от этого пора отказаться.

– Насколько я знаю, – заметил Блай, – АГК подал некое заявление в Верховный суд.

– Не совсем так, Иден. Наш консорциум лишь помогает Союзу секулярных гуманистов Аотеароа с продвижением их жалобы на злоупотребления религией. Они просят, чтобы Верховный суд принял вердикт, прямо запрещающей все формы давления религии на правовую и политическую систему, а также на медицину, науку и образование.

– Но это очень жесткая мера, Диззи! Я знаю, что против такого акта возражают многие христианские священники. Мусульманские священники, конечно, тоже возражают.

Десембер Крузо равнодушно пожала плечами.

– Это их проблемы. В нашей стране уже полвека действует конституционный принцип отделения религии от государства, и вопрос лишь в том, чтобы дать к этому принципу конкретные разъяснения. И прогрессивные священники многих религий поддержали инициативу секулярных гуманистов. А те экстремисты, которым религия нужна, чтобы оказывать давление на общество, окажутся на виду. Некоторые уже оказались.

– Государственная измена, – лаконично пояснил Брайан.

– Как я понимаю, – осторожно сказал Блай, – это экзотическое обвинение предъявлено лидерам Федерации исламских ассоциаций Новой Зеландии после того, как ты, Нолан, выступил перед судом со своей экспертной позицией.

– Вероятно, суд принял это к сведенью, – ответил бывший сержант спецназа NSA.

– Действительно, – вмешался командор Петроу. – Если уж вы, киви, сохраняете у себя государство, то почему бы не пользоваться понятием о государственной измене?

– Пользоваться для чего, Янис? – Спросил Блай.

– Для описания субъекта, стремящегося уничтожить гуманитарный ресурс в стране.

Иден Блай сосредоточенно покивал головой и сосредоточенно произнес.

– Государственной изменой считается ведение войны против страны и народа Новой Зеландии, или присоединение к её врагам и оказание им помощи и содействия. Это записано в наших конституционных основах. Но вы сейчас говорите о гуманитарном ресурсе, а в консервативной прессе Евросоюза и США заявляют, что наш суд вместо новозеландских законов применяет доктрину Хартии Меганезии. Доктрину ВМГС.

– Меганезия, – перебил Брайан, – это единственная страна Запада, решившая у себя проблему исламского терроризма. Заимствовать этот антитеррористический опыт не значит заимствовать меганезийскую хартию и вообще их политическую систему.

– Меганезия, это страна Запада? – Удивленно переспросил новозеландец.

– Да, – бывший американский коммандос кивнул, – В том геополитическом смысле, в котором странами Запада называют Новую Зеландию и Австралию.

– Да, но не Меганезию.

– Что тебе так удивило, Иден? – иронично поинтересовалась Крузо. – Запад есть Запад, Восток есть Восток, как писал Киплинг ещё в позапрошлом веке. Прилетев, скажем, в Индонезию или Малайзию, ты испытываешь культурологические неудобства, и очень серьезные. А прилетев в Меганезию, например, в Самоа или Токелау, ты иногда даже забываешь, что находишься в другой стране. Я права, или как?

– Э… – новозеландец почесал в затылке. – А где, кстати, у нас граница с Меганезией?

– Эту границу, – сообщил Янис, – собирались провести, когда я ещё учился в школе.

– Нет границы, Иден, – резюмировала она. – Три наши страны: Аотеароа, Австралия и Меганезия живут без границ. Это ситуация для нормальных людей. Для террористов ситуация другая. Они отлично видят условную линию, за которой их ждет вот это…

Десембер Крузо выразительно чиркнула пальцем поперек своего горла.

– Ты считаешь, – спросил он, – что это надо распространить к нам и в Австралию?

– А ты считаешь, что нет? – Парировала она.

…

Про любовь с первого взгляда написаны гигабайты текста, а вот про дружбу с первого взгляда – практически ничего. Но такое бывает. Лианелла Лескамп, едва увидев Чеди Арвасо, поняла: подружимся. Чеди была старшее её менее, чем на полгода, и при этом очень похожа на каталонку или на француженку – уроженку окситанского Лангедока. Лианелла не удержалась и на пятой минуте знакомства спросила.

– Чеди, а твои предки, они из Тулузы или, может быть, из Монпелье?

– Разве что очень дальние, – смуглая креолка нарисовала пальцем на песке ветвистое дерево, и ткнула в район кроны. Вот где-то тут у меня предки из Гватемалы. Метисы индейцев с какими-то европейцами. А вот с какими… По экоистории получается, что скорее, с испанцами, чем с французами. Но где-то ещё у меня предки – таитяне, это, возможно, метисы утафоа с французами. Опять же, так по экоистории. Но если тебе реально интересно, то давай сравним мою ген-карту с кластер-модой генотени того французского района по корреляционному критерию хи-квадрат и узнаем точно.