– Херехеретуэ, это инкубатор коммуникаций, – пояснил Гоген. – Раро, это инкубатор технологий, Тепе – инкубатор морских коров и коммунистов, а Руго – инкубатор идей.

– Тепе – инкубатор морских коров и коммунистов? – Переспросила Лианелла.

– Да, – встрял Уфти.- Типа, продвинутая технология размножения. Но для тебя это не особенно актуально в данный момент жизни. Так считает Доминика, и мы обещали…

Молодой полковник оборвал фразу и застенчиво поднял глаза к потолку.

– Все ясно. – Лианелла вздохнула, – мама оберегает меня от… В общем, от… Так что давайте лучше про космос. Только я предупреждаю, что могу напутать.

– Ошибки бывают у всех, – заметил Гоген, – Эйнштейн, Паскаль и Ньютон были, типа, великие физики, но в какой-то момент занялись полной херней про римского бога…

– Не уползай в философию, – прервала его Нехе. – Я хотела спросить конкретно про «Tenogane». Насколько я понимаю, это и название астероида, и название проекта.

– Да, – подтвердила француженка. – Сначала этот астероид называли просто буквами и цифрами, он слишком мал, чтобы иметь свое имя. Его средний диаметр – сто метров, а масса – около миллиона тонн. Он вращается довольно близко от Земли. Только орбита немного смещена. Но это лучше смотреть на картинке. Главное то, что он регулярно проходит на расстоянии меньше полста тысяч километров от нас, и если его немного притормозить… Ну, километра на полтора в секунду… То Земля его захватит, и он превратится в искусственно-естественный спутник, как Лингам у Венеры. Да, я забыла сказать: Теногане это железо-никелевый астероид. Четыре пятых в нем железо, а все остальное – никель и кобальт. Ну, ещё сколько-то мусора. В общем, в нем металла на несколько миллиардов баксов. Поэтому японцы на него и прицелились. Мама даже пошутила, что у них в мозгах комплексы сырьевой неполноценности.

– Готичная хохма, – оценил Гоген. – Только я не догоняю, как можно притормозить на полтора километра в секунду такую болванку.

– Ты что? – Удивился Уфти. – Не смотрел кино с Брюсом Уиллисом? Надо взять шесть шахтеров с буровой установкой и атомной бомбой, и дело в шляпе.

Нехе Офаифаи сделала серьезное лицо и покивала головой.

– Классно, бро. Всё так. Но один из шахтеров должен быть Брюс Уиллис, прикинь?

– В этом проблема, – со вздохом согласился атаурский полковник.

– Я попробую объяснить, как это обошли, – сказала Лианелла. – Во-первых, решили, что взрывать вообще не надо. В смысле, вместо быстрой атомной бомбы нужна медленная.

– Хэх… – Уфти почесал в затылке, – медленная бомба это как? Типа атомный реактор?

– Типа, – ответила она, – такая мелкая дробь, и нейтронное поле, в котором дробинки начинают взрываться. Дробинки из делящегося материала. А нейтроны… Ну, там есть какой-то источник. Я не помню. Продукты взрыва летят по такому кольцу, и создают магнитное поле, потому что они ионизированные. Да, я забыла сказать, туда же, в это кольцо, к дробинкам, подается грунт с астероида, и тоже разогревается, разгоняется и выбрасывается. Там в конце трубы сопло… Это можно посмотреть на картинке. Да, а поскольку астероид железный, его притягивает магнитное поле. Ну, как скрепку.

– Скрепка великовата, – заметила Нехе.

– Вообще-то, – возразил Гоген, – если у них получается что-то вроде атомного МГД генератора, закрученного в кольцо, то по оси будет такое бешеное магнитное поле…

– А грунт подается сам по себе? – Спросил Уфти. – Или всё-таки в комплекте есть маленький Брюс Уиллис с лопатой?

– Нет Уиллиса, – сказала француженка. – Грунт дробится и втягивается этим магнитным полем. Но деталей я не помню. На картинке более-менее понятно, а в голове…

– Так, – перебила Нехе, – значит астероид как бы тащат этой магнитной ловушкой и в процессе обдирают с него кусочки, чтобы добыть реактивную массу?

– Как-то так, – подтвердила Лианелла. – А собирают всю эту огромную штуку прямо на орбите из фрагментов, которые выбрасывают ракетопланами. Почти такими же, какие использовали на Хэллоуин. И монтажный робот примерно такой же.

Гоген артистично вытянул губы трубочкой и поскреб ногтями подбородок.

– Ну, допустим, мы притащили это на околоземную орбиту. Оно крутится на высоте сколько-то тысяч километров. Как бы рядом. Ну а дальше? Железо, никель и всякий кобальт нужны в Японии. Там за них дают сколько-то миллиардов баксов. Но они на орбите, и вряд ли там их можно продать даже за сто монгольских тугриков.

– По ходу можно перебрасывать ракетопланами, – предположил Уфти.

– Можно, – согласился Гоген. – И каждый рейс будет стоить никак не меньше, чем те полторы тонны металла, которые ты сможешь доставить на одном ракетоплане. Я не учитываю сам процесс долбежки и загрузки, который тоже не бесплатный.

– А что если уронить эту штуку куда-нибудь на мелководье? – Спросила Нехе.

– Бабахнет так, – сказал Гоген, – что ты будешь собирать металл по всему океану.

– В пояснениях, – сообщила Лианелла. – написано, что логистика на участке орбита – поверхность Земли будет организована на конкурсной основе.

– Типа ещё не придумали, – заключила Нехе.

– Ну… – юная француженка пожала плечами, – там нарисовано несколько вариантов. Правда, мама сказала что это «emmerdeur»… Не знаю, как это на lifra…

– Говномешалка, – охотно перевел полковник Варрабер.

…

Брют Хапиа окинула взглядом сюрреалистическое здание, примерно 10-этажное (если судить по высоте), напоминающее положенный на бок клетчатый серебристый с алой разметкой мяч для регби, частично сдутый и смятый, как от нескольких пинков.

– Я никогда не понимала смысла такой архитектуры, – сообщила она.

– Просто, дешево досталось, – сказал король Фуопалеле. – А у меня дурная привычка хватать то, что на халяву.

– Тебе в детстве не хватало ярких игрушек, – предположил Ематуа Тетиэво.

– Да, примерно так. Номуавау, это провинциальный атолл. До модернизации, которая началась незадолго до Хартии, игрушки у нас были, в основном, первобытные…

– Минутку, – перебила Брют. – Как такая огромная фигня сложной формы может быть дешёвой? Тут одно проектирование оболочки стоило не по-детски!

– Оно ничего не стоило, – возразил король. – Приглядись, Брют.

– Хм… – геолог уставилась на смятый мячик для циклопического регби. – Ну, как бы, каркасная оболочечная конструкция, аналогичная жестким дирижаблям… Хм… Это здорово похоже на извращенный жесткий дирижабль.

– Бракованный, – уточнил король. – Сбой скользящего фаббера на верфи. Или что-то в проге, или в трансляции команд, или фиг знает. Вот оно и получилось. Без проекта.

– А что внутри? – Спросила она.

Фуопалеле молча показал вытянутый вверх средний палец правой руки.

– Понятно, – Брют кивнула. – С чего бы чему-то быть внутри бракованной оболочки.

– Этот жест, – сообщил Иватомо Таданари, – надо понимать не в рамках традиции, а в рамках геометрии, как наличие сквозной трубы лифта от нижней, главной гондолы, к верхней, вспомогательной, где есть кафе-автомат с прекрасным видом на ландшафт.

– Таданари сан, – спросила она, – а к виду на ландшафт будет прилагаться постановка геологической задачи? Я пока что смутно себе представляю, зачем меня пригласили.

– Разумеется, Брют сан, – японец изобразил на лице искреннюю улыбку. – Я хотел бы попросить доктора Доминику Лескамп рассказать вам о концепции нашего проекта, о характеристиках астероида Теногане-Ичи, и о стоящих перед нами задачах.

– Теногане-Ичи? Хм… Надо полагать, это значит, что существует ещё Теногане-Ни, и, возможно, Теногане-Сан и Теногане-Си…

– …И далее по ряду натуральных чисел, – подтвердила Лескамп. – Известно несколько десятков тысяч астероидов, вращающихся по орбитам, не слишком далеким от орбиты Земли, и регулярно сближающихся с Землей. И каждый двадцатый из них относится к классу «M», как и Теногане-Ичи… Но давайте продолжим за чашкой кофе?