Как разгневалась Зинита, его старшая жена, когда услыхала о приготовлениях к войне. Она стала осыпать Умелопогаса упреками, а меня, Мопо, проклятиями. Меня она знала только как посланного Дингана, проклинала же, считая зачинщиком.

На третий день собрались все воины, храбрые, решительные люди, числом, вероятно, около двух тысяч. Умелопогас вышел к ним вместе с Галаци-волком и объявил о предстоящей войне. Воины слушали молча, они, как и их вожди, имели противоположные мнения. Галаци заявил им, что знает дорогу к пещерам галакациев и сколько у них скота, но они стояли в нерешимости. Тогда Умелопогас сказал:

— Завтра на рассвете я, Булалио, владетель секиры, начальник всего племени Секиры, выступаю против галакациев вместе с братом моим Галаци-волком. Мы выступим, даже если только десять человек будут сопровождать нас. Воины, выбирайте! Или идти с нами, или оставаться дома с женщинами и детьми.

Мощный крик вырвался у всех из груди:

— Мы пойдем с тобой, Булалио, на смерть или победу!

Утром мы выступили. И поднялся плач среди женщин племени Секиры. Одна Зинита не плакала, но смотрела грозно и мрачно, предсказывая беду, с мужем она не захотела проститься, но горько заплакала, когда он ушел.

Долго шел Умелопогас со своим войском, терпя голод и жажду, пока не вступил во владения галакациев через узкое и высокое ущелье. Галаци-волк опасался, что в ущелье им окажут сопротивление, хотя они не причиняли никакого вреда краалям, лежащим на их пути, и брали скот только для питания. Они знали, что со всех сторон устремились гонцы, чтобы предупредить галакациев о приближении врага. Но в ущелье они никого не видели. Ночь надвигалась, поэтому они сделали привал. На заре Умелопогас оглядел далеко простирающиеся широкие равнины, Галаци указал ему на длинную низкую гору, к ней было часа два ходьбы. Там находился главный крааль галакациев.

Они снова отправились в путь и вскоре дошли до холма, откуда услыхали звук рогов. Воины остановились на хребте и увидели издали бегущее по направлению к ним все войско галакациев, и войско то было многочисленным.

Умелопогас сказал спутникам:

— Вот там видны собаки сваци, дети мои, их много, а нас мало, но неужели мы допустим, чтобы дома сказали, что нас, зулусов, прогнала свора собак свациев? Неужели такую песню споют наши жены и дети, воины Секиры?

Иные из воинов вскричали: «Нет!», но другие молчали. Умелопогас снова заговорил:

— Пусть все, кто хочет, уходят обратно, еще есть время. Возвращайтесь, кто хочет, но настоящие воины пойдут вперед рядом со мною. Впрочем, если хотите, можете вернуться обратно все, предоставьте секире и дубине самим решить это дело!

Тогда послышался мощный крик:

— Умрем с теми, с кем жили!

— Клянитесь! — вскричал Умелопогас, высоко держа секиру.

— Клянемся секирой! — отвечали воины.

Умелопогас и Галаци начали готовиться к битве. Они поставили всех молодых воинов на холмах над долиной так, чтобы уберечь их от врагов, командование над ними принял Галаци-волк, старые воины расположились на скатах, с ними остался Умелопогас.

Галакации приближались, их было целых четыре полка. Равнина чернела ими, воздух дрожал от их криков, и копья их сверкали, как молнии… На противоположном скате холма они остановились и выслали гонца, чтобы узнать, чего народ Секиры требует от них. Убийца перечислил, что требует он: во-первых, голову их начальника, место которого займет Галаци, во-вторых, прекрасную девушку, которую зовут Лилией, и в-третьих, тысячу голов скота. Если эти условия будут выполнены, он пощадит галакациев, если нет — он уничтожит их и возьмет себе все сам.

Гонец ушел обратно и, дойдя до рядов галакациев, громко прокричал ответ. Тогда по рядам воинов прокатился взрыв хохота, от которого задрожала земля. Лицо Умелопогаса-убийцы еще сильнее потемнело от прилившей к нему крови, когда он услыхал этот смех, и он потряс секирой по направлению к неприятелю.

Галакации подняли крик и ринулись против молодых воинов, предводительствуемых Галаци-волком, но за подножием холма вытянулось торфяное болото, переход через него был труден. Пока неприятель медленно продвигался вперед, Галаци со своей молодежью напал на них. Удерживать их долго он не мог, их было слишком много, и потому битва загорелась вскоре вдоль всего ущелья. Под мужественным предводительством Галаци молодые воины дрались беспощадно, и вскоре все свои силы галакации направили против них. Дважды Галаци собирал уцелевших и останавливал наступление Галакациев, приводя их в замешательство, пока все их отряды и полки не перемешались. Но долго держаться и зулусы не могли, более половины их полегло, а остальных, отчаянно сражающихся, гнали на гору.

В это время Умелопогас и старые воины сидели рядом на краю обрыва и следили за битвой, поглядывая друг на друга. Их лица все свирепели, пальцы нетерпеливо перебирали копья.

Наконец один из вождей не выдержал и громко крикнул Умелопогасу:

— Скажи, Убийца, не пора ли нам спуститься туда? Трава сырая, и мы окоченеем, сидя на ней!

— Подождите немного, — отвечал Умелопогас. — Пусть они обессилят в игре. Пусть еще ослабеют!

Пока он говорил, галакации собрались в кучу и сильным напором погнали назад Галаци и оставшихся в живых молодых воинов. Да, вот и им пришлось бежать, а за ними гнались сваци, возглавлял их вождь, окруженный кольцом храбрецов.

Умелопогас видел все это и, вскочив на ноги, заревел, как бык:

— Вперед, волки!

Ряды воинов заволновались, будто на море начался прилив и их головные уборы из перьев походили на морскую пену. Подобно грозно поднимающейся волне, они встали внезапно и, как нахлынувшая волна, разлились вниз по откосу. Перед ними шел Убийца, высоко держа секиру, ноги несли его быстро. Как ни торопились воины, он далеко опередил их. Галаци услыхал шум их бега, оглянулся, и в тот же миг Убийца промелькнул мимо него, мчась, как олень. Тогда Галаци также кинулся вперед, и они радом помчались вниз с горы.

Галакации старались собраться в рады, чтобы встретить натиск врага. Перед Умелопогасом предстал их вождь — высокий человек, окруженный изгородью ассегаев. Прямо на стену щитов мчался Умелопогас, лес копий вытянулся ему навстречу, стена щитов возникла перед ним — то была изгородь, через которую никто не мог пройти живым. Но Убийца решил стать исключением. Он прыгнул высоко в воздух, ноги его задевали головы воинов и верхушки их щитов. Он перескочил через них, он стоит на земле, и теперь изгородь из щитов оберегает двух вождей. Но недолго. Секира поднялась, падает — ни топор, ни щит не могут остановить удара, и у галакациев нет больше вождя!

Волна разлилась по берегу. Слушай ее рев, — слушай рев щитов! Стойте, воины галакациев, стойте! Их ведь немного. Все кончено! Клянусь головой Чаки! Они не устоят — их оттесняют, — волна смерти разливается по береговому песку, и уносит врага, как сорную траву!

Отец мой, я стар. Нет мне больше дела до битв и их восторгов! Но лучше умереть в такой битве, чем продолжать жить в ничтожестве. Да, я видал сражения, много я видал подобных сражений. В мое время умели драться, отец мой, но никто не умел драться так, как Умелопогас-убийца, сын Чаки, и названный брат его Галаци-волк. Итак, они разбили галакациев, они размели их, как девушка выметает пыль из своей хижины, как ветер гонит сухие листья. Некоторые бежали, другие поумирали, и окончилось сражение. Но война не окончилась. Многие галакации добежали до большой пещеры. Вскоре туда же направился Убийца со своими воинами. Увы! Многие были убиты, но нет смерти более славной, как в сражении. Оставшиеся стоили всего войска, они знали, что под защитой секиры и дубины их нелегко победить.

Они стояли перед холмом, окружность основания которого равнялась приблизительно трем тысячам шагов. Холм был не очень высокий, но взобраться на него было невозможно. Один из воинов попытался, но бока холма оказались совершенно отвесными, на них нога человеческая не могла удержаться, тут пройти могли разве только горные кролики и ящерицы. Вокруг холма никого не было видно так же, как и в большом краале галакациев, лежащем на востоке от горы. Вся земля около холма была истоптана копытами коней, быков и ногами людей, а из середины горы слышалось мычанье стада.