Положив руки ей на плечи, он смотрел в глубину темных глаз гречанки.

– Чем же я лучше? Скажи, Юлия!

– Ты не только красивый, нежный, милый, но и смелый, сильный, непоколебимый, у тебя есть надежная опора – твои воеводы и бояре, мужи, дружина. Киев – это маленький Константинополь, ты тоже похож на императоров.

– Почему только похож?

Юлия, как видно, давно готовилась к этому разговору и теперь не торопилась. Ярополк подумал, что она не хочет его обидеть.

– В Византии есть только один император, он наместник Бога на земле и единый властелин, василевс всей Империи.

Юлия поразила Ярополка в самое сердце – сравнение с императором было не в его пользу. Ярополку слишком далеко до Бога, он не властелин всей Русской земли.

– В Константинополе, – ответил на это Ярополк, и Юлия заметила, что его лицо сразу стало злым и хищным, – ныне два императора, Василий и Константин, а на Руси два князя…

Она поняла, что затеяла опасную игру, но не отступила.

– В Константинополе ныне, – с усмешкою сказала Юлия, – действительно два императора, но они сидят в одной Золотой палате, Империей правит только Василий, и к тому же оба они порфирородные.

Ярополк усмехнулся, понял намек Юлии.

– Да, – согласился он, – князь новгородский Владимир – мой брат, но мы сыновья не одной матери, меня родила угорская княжна Предслава, а он – сын рабыни.

– А разве сын рабыни может быть князем? – спросила Юлия.

– Отец мой Святослав посадил меня князем в Киеве, брата Олега – в земле Древлянской, а Владимира – в Новгороде. Но сейчас уже Олега нет, нас осталось двое, я и сын рабыни Владимир.

– До каких же пор ты будешь терпеть на земле Русской еще одного князя, сына рабыни? И не боишься ли ты, что этот… твой брат объединится с какой-нибудь другой империей, пойдет против тебя?

Ярополк понимает, на что намекает Юлия. От Новгорода и впрямь близко до Свеарике, не так далеко и до Германии, а уж они-то с радостью помогут Владимиру.

– А Византия мне поможет? – спросил Ярополк Юлию.

Долгое молчание. Юлия думает – будущее висит на острие меча.

– Императоры ромеев тебе помогут.

На Ярополка смотрят глаза, напоминающие глаза Богородицы на византийской иконе.

Толпа изможденных людей с длинными волосами, в черных рясах, подпоясанных веревками, двигалась по Червенскому гостинцу. Сменяясь, по очереди они несли на носилках большую, вырезанную из кипарисового дерева корсту, сзади в крытом возке, запряженном четверкой лошадей, ехали два священнослужителя – епископ Лев и священник Рейнберн. Время от времени они выглядывали через оконце возка, равнодушными глазами смотрели на бесконечный гостинец, там же в возке ели и пили вино, временами погружались в блаженный сон. Еще дальше за возком гарцевали на резвых конях десятка два вооруженных всадников.

Так достигли они города Киева через Щекавицу, куда упирался гостинец, проехали на Подол, поговорили с градскими мужами, добиваясь свидания с князем Ярополком.

Узнав, что это за люди, князь Ярополк принял их в Золотой палате, выслушал.

– Мы пришли к тебе, князь, из священного города Рима, от папы Бенедикта, побывали у императора Оттона, а потом у польского князя Мешко. И папа Бенедикт, и император Оттон, и князь Мешко велели тебе кланяться, княже Ярополк.

– Спасибо папе римскому, что помнит о нас, спасибо и императору Отгону, и князю Мешко, – ответил на это князь Ярополк. – Будете у них, передайте им мой поклон. Что вас привело, святые отцы, в нашу землю?

– Как слуги Господни, печемся не только о своей пастве, думаем о людях, повсюду сущих. Уже вера католическая просветила всю Германскую империю, твои соседи – поляки, княже Ярополк, тоже имеют епископов от папы. Хотели бы мы, с тем и приехали, просветить Русь, привезли с собой нетленные мощи Климента Римского, священные книги.

Князь Ярополк ответил на это:

– Я христианин.

Епископ Лев и священник Рейнберн удивлены и встревожены.

– Неужели князь принял эту веру от константинопольских патриархов?

– Нет, я принял ее от болгарских священников.

– На болгарских священниках нет благодати Божьей, они суть сами собой поставлены, даже патриарха своего ныне не имеют.

– Я принял от них не церковь, а веру, множество людей на Руси молятся разным богам, каждый волен верить по душе.

– Но ведь истинная, христианская вера должна наконец прийти на Русь, она ныне охватила весь мир.

Ярополк долго думал.

– Думаю, что вера христианская придет на Русь, – медленно произнес он. – Сам хочу этого, но сейчас не могу дать ее всем своим людям. На все свое время…

– Князь Ярополк, – завопили священники, – когда придет это время, ты возьмешь ее от нас. Папа римский благословит людей русских и даст им церковь, император германский и князь польский, как слуги одного престола, будут друзьями киевских князей.

Ярополк понимал, почему эти священники появились в Киеве, – ведь не только вера, но и оружие было в их руках.

– Святые отцы, – ответил он, – о вере должен я думать не один, а со всеми людьми своими. Скажут люди и дружина, сам пошлю послов к папе и императору. Но разве различная вера мешает нам днесть быть друзьями? Передайте мой поклон папе, императору, князю!

И тогда Ярополку показалось, что он достиг того, о чем только мечтали, чего добивались, за что платили великой кровью отцы и деды… Они сражались и костьми ложились в боях с ордами, которые надвигались и надвигались с востока, – он, Ярополк, сумел заключить мир с каганом Илдеей и всеми печенежскими племенами. Предки его сотни лет боролись с ромеями, проливали кровь русских людей на Русском море и на Дунае, – он, Ярополк, не брал в руки меча и щита, наоборот, сами ромеи прибыли к нему в Киев и заключили с ним мир и дружбу. Веками отцы и деды со страхом взирали на Запад, боясь поляков, германцев, римского папы, – вот послы германского императора Оттона и епископ папы римского сидят у него в Киеве; захочет князь Ярополк – Русь навеки побратается с Византией, изменит Византия – вместе с германским императором он покарает ромеев…

«А если, – думал Ярополк, – послы германского императора и епископ римского папы поедут из Киева в Новгород и Владимир заключит любовь и дружбу с ними?»

– Не можем мы терпеть, чтобы на земле Русской, в городе Новгороде был еще один князь, – говорит Ярополк на рассвете в Золотой палате. – Зову Владимира в Киев, пускай в Новгороде останется один посадник!

– Хорошо деешь, князь! – кричат бояре и мужики. – Мы тебе опора в этом деле.

Брань?! Кто знает? Князь Ярополк думает, что, может, он избежит брани. Владимир побоится, приедет в Киев, а уж тут его покарает, уничтожит Гора.

– Посылай гонцов в Новгород, княже! Зовем Владимира в Киев!..

Разумеется, если бы князь Ярополк прислушался к голосу Русской земли, он услыхал бы много такого, о чем не думал и не гадал, увидел бы измену, обман, ложь вокруг себя, ужаснулся бы того, что творит.

Ярополк не видел этого и не слышал, советниками его были Блюд и бояре, воеводы и тысяцкие.

– Я шлю гонцов в Новгород, – говорит князь Ярополк, – но думаю послать посольство и в Византию, к императорам Василию и Константину, к печенежскому кагану Илдее, – пусть они по уговору с нами дадут помощь.

Бояре и воеводы думают: сил ныне на Горе мало, дружина малочисленна, на земское воинство мало надежды, – и в самом деле, им должны помочь и помогут ромеи, печенеги!

– Хорошо задумал, князь! Пойдем за тобой! – гудит Золотая палата.

Они единодушны в замыслах своих: ослепленный ненавистью к брату, князь Ярополк хочет стать единственным властелином Руси, ненасытная Гора хочет получать дань со всех городов и земель.

Впустить на Русь ромеев и печенегов, воевать чужими мечами, что ж, и с этим согласна Гора. Ведь князь не верит в свое боярство, а боярство – в князя.

В Золотой палате жарко горят свечи. Душно, трудно дышать. Теремные дворяне ходят вдоль стен с корчагами, наполненными холодным медом, подносят боярам и воеводам кубки, с которых падают хлопья желтоватой густой пены. Пьют шумно, смакуя, отдуваются…