— Флавус, — обратился к нему Кан.

— Да? — подняв взгляд, отозвался тот.

— Посмотрел бы я на того, кто стал бы над тобой смеяться… — произнес Ученик с укоризной.

Охотник задумчиво повел бровью и, глядя на сверх всякой меры серьезного Кангасска, едва успел уткнуться носом в рукав, чтобы не захохотать слишком громко. Через пару мгновений к внезапному веселью присоединился и Ученик.

— Ну ты сказал… — успокаиваясь, произнес Флавус. — Я так не веселился уже лет… много… — он вытер рукавом выступившую от смеха слезу. — Прямо врасплох застал…

— Да уж, — все еще посмеиваясь, закивал Кан, — уж что что, а глупость вовремя я ляпнуть умею.

— Кстати, у нас гостья, — как бы между прочим заметил Охотник.

Кангасск прильнул к биноклю, но всюду, куда бы он ни посмотрел, простиралась лишь снежная холмистая пустошь да плясали искристые снежинки.

— В бинокль ее не будет видно еще некоторое время, — Флавус сладко зевнул; похоже, после ночного дежурства его нешуточно клонило спать, даже недавний хохот надолго не взбодрил. — Я ее вижу стигийским глазом.

— Как это?.. — опустив бинокль, обернулся к другу Кан.

— Да она тоже Спектор, — пояснил Флавус. — А Спекторы друг друга видят, как и стигов. Тоже ведь стигийские камешки носим. А поскольку они все чем-то различаются, по ним я могу узнать, кто идет. Это Гравианна Изос, но мы ее зовем просто Сорока, ласково так. За то, что привозит не только товары, но и новости.

Отчего-то вспомнился Немаановский Тартен… Повязку Спектора он носил, и, похоже, в караван тогда и был взят как Спектор.

Значит, Немаан — все-таки обладатель стигийского камня. Должно быть, в обычном состоянии этот хитрец скрывал свой стигийский глаз иллюзией, а не полосой фарховой ткани, как обычно принято… И еще — теперь становится ясно, отчего он опасался подходить к Луру: о его приходе знали бы задолго до того, как он попал бы в поле зрение биноклей или глазастых винтовок…

«Все темнее и темнее это дело…» — покачал головой Кан.

Через полтора часа у ворот показался караван Гравианны Изос.

— Флавуууус!!! — прорезал снежную тишину бойкий молодой голос. — Засоня! Выходи, открывай Сороке двери!!

— Ктоооо там спать мешает?!! — артистично возмутился командир ивенского ополчения, выглянув из-за стены.

— Я, конечно! — был не менее «возмущенный» ответ. — Открывай, говорю, ворота! Везу вам товары да новости, как обычно.

Флавус молча подал своим людям знак открыть ворота. Загремела цепью поднимающаяся решетка; двинулись в стороны тяжелые створки, руша белоснежный сугроб, который намело за ночь…

— Пошли встречать, — дружески пихнув Кана локтем, сказал Флавус.

Охотник спустился по переплетению труб, тросов и железным обломкам шустрее белки. Ученик чуть запоздал, но перед гостьей они все же предстали вместе.

…Гравианна была молода (лет двадцать пять, не больше), и, несмотря на черную повязку, закрывавшую один глаз, очень красива. Дело даже не в чертах лица и не в миниатюрной фигурке… Просто в ней было столько жизни, радости и бесшабашной отваги, что невозможно было не залюбоваться.

И то, с какой нежностью смотрит на нее Флавус, от Кана, гадальщика и амбасиата, не укрылось. Похоже, эти двое не просто друзья…

— Привет, суровый командир! — задорно хмыкнула девушка.

— Здравствуй, Сорока, — мягко ответил Флавус и обнял ее, осторожно, словно опасаясь сделать больно этому хрупкому существу. — Я скучал…

— Да и я тож… — вздохнула Грави.

Немногочисленные ее караванщики спокойно обходили обнявшихся Спекторов и привычно направлялись в сторону небольшой рыночной площади. Вскоре об усталых людях и прядающих ушами тарандрах здесь, у ворот, напоминал только утоптанный снег.

— А вот его можешь не представлять! — Сорока беззастенчиво ткнула в сторону Кангасска тонким пальчиком. — Ученик миродержцев собственной персоной! Да о тебе, Кангасск Дэлэмэр, на Больших Полях только и говорят в последнее время.

— Эй, Сорока! — крикнул со стены один из молодых Сальваторов. — Что новенького?!

— Праздник в Косселе! Как вам такая новость? — тут же отозвалась она.

Над стеной сразу же показалось несколько любопытных голов. Молодежи только скажи «праздник»…

— Ого! — отозвался еще кто-то.

— Еще какое «ого»!! — передразнила его Сорока. — Празднуют семилетие со дня воссоздания города. Подготовка идет полным ходом: столько бардов, актеров туда сбежалось, не протолкнуться! Похоже, будет весело. Так что начинайте просить отгул у своего командира прямо сейчас!

Флавус посмотрел на нее с легким укором; а молодые воины и маги на стенах заметно приуныли.

— Ну что? У тебя смена кончилась уже или нет? — деловито осведомилась Сорока.

— Давно уже, — улыбнулся в ответ Флавус. — Часа два назад. Но я сначала с Каном заболтался, а потом — тебя ждал.

— Нуууу… — задумчиво протянула девушка, подняв взгляд к небу. — Может быть, чайком угостишь с дороги?

— Не вопрос… — Флавус развел руками. И вид у него при этом был очень счастливый.

— Ну что ж, — сказал Флавус с довольной ухмылкой, глядя на полностью готового к походу друга и его рыжую чаргу. — Вверяю тебя Гравианне, Кан, с ней не пропадешь.

— Да я бы и так не пропал… — пожал плечами Ученик миродержцев.

— Верю, верю, — тихонько рассмеялся на это Флавус, — но так нам с Сильвией спокойнее будет. А тебе с караваном дорога покажется веселей и короче, так что не возражай. Немаан твой на празднике Косселя должен быть непременно, какой же актер пропустит такое событие! Главное, в толпе не потеряйтесь.

— Спасибо тебе… — Кангасск Дэлэмэр крепко обнял старого друга.

На том и распрощались.

Погруженный в свои мысли, Кангасск не сразу решил оглянуться на оставшийся за спиной суровый Ивен, а когда оглянулся, увидел, что над ним сияет невероятных размеров Лихт… совсем как тогда, перед изгнанием витряника, когда был подан сигнал, что можно начинать… Этот прощальный жест Флавуса что-то потревожил в душе Ученика, онемевшей и холодной в ожидании неизвестного. Кан вздохнул свободнее и велел чарге прибавить шагу, дабы догнать маленького тарандра, на котором ехала Сорока: почему-то он понял, что не имеет права сейчас замыкаться в себе; казалось, это все равно, что уснуть в снегах, рискуя не проснуться больше. Холод души тоже опасен — умереть не умрешь, но можешь потерять волю ко всему…

— Решил поболтать, Кан? — весело осведомилась у него Гравианна.

— Решил, — таким же тоном отозвался Ученик. — Скажи, если не секрет, почему Брианы не поехали на праздник?

Вопрос был резонный: в преддверии праздника караван Сороки увеличился вчетверо за счет тех, кто направлялся на коссельское торжество.

— Я его уговаривала поехать… — Сорока вздохнула, и боевая веселость на миг пропала с ее лица. Кангасск еще ни разу не видел ее такой. — Но Флавус тяжел на подъем, знаешь ли… Иногда мне кажется, что он не столь уж занят, как говорит, а просто не решается покидать Ивен. Крепкая привязанность… Может, он и не осознает этого даже. Вот и сейчас: отговорился тем, что отправил на праздник всех молодых Спекторов города, а следить за стигами остались только он и еще один ветеран.