— Почему ты не рассказал всего этого Серегу? — спросил сын звезд.

— Только потому, что он, скорее всего, не переживет начала войны и во главе армии Севера встанешь ты… — и улыбнувшись, Гердон ехидно добавил: — Орион…

Читальный зал главной библиотеки Цитадели был почти пуст. Только несколько самых младших учеников Астэр сидели в тот день над книгами. Тихие, печальные дети…

За окнами пылал щедрый Южный день; пестрые чайки — любопытные, вороватые птицы, чья наглость сродни драконьей — бродили по узким карнизам и заглядывали в открытые окна. Очевидно, они высматривали, не принес ли кто-нибудь из малышей что-то съестное: яблоки, карамель и каленые орешки — частые гости в библиотеке, хоть, строго говоря, есть за книгами запрещено.

Чайки протяжно кричали и, растопыривая крылья, то и дело сгоняли с насиженных мест соседей. Вся эта птичья возня разбавляла тяжелую библиотечную тишину, не давая никому слишком погрузиться в уныние. А когда какая-нибудь чайка, втянув шею и приняв беспечный вид, начинала приближаться к нарочно оставленной на столе конфете, слышался даже сдержанный детский смех…

…Когда все чайки, словно по команде, сорвались со своих карнизов и с криками полетели прочь, дети тревожно переглянулись, недоумевая, что же могло так напугать их.

На самом деле животные куда более чувствительны к магии, чем люди, и обычно стремятся загодя покинуть радиус действия заклинания, которое способно нанести вред их хрупким природным стабилизаторам. Так и есть: через несколько мгновений ученики заметили, как побежала во все стороны легкая рябь трансволо.

Ребристые подошвы тяжелых ботинок рассыпали кулдаганский арен по паркету… В Цитадель вернулась хозяйка.

— Привет, — с улыбкой сказала она детишкам.

Те бросились к ней с радостными криками.

От одежд Владиславы до сих пор веяло сухим жаром Кулдагана, представлявшегося детям далеким сказочным миром. Возвращение Воительницы воодушевило их, внушило им новую надежду. Казалось, ничего плохого не может случиться, пока она рядом… ведь миродержец для детей — непобедимый герой, рыцарь без страха и упрека… Если бы только это было действительно так.

…Влада подняла глаза, почувствовав чей-то внимательный взгляд… На карнизе, тесня и пихая друг друга, толпились пестрые чайки, настоящие драконы в птичьем облике, в равной мере наделенные наглостью и любопытством…

— Где сейчас Астэр? — обратилась Влада к детям.

— У себя в кабинете, — отозвалось сразу несколько голосов.

— Она говорила, что дела идут неважно, — добавила Диана, маленькая черноглазая девочка; в тонком голоске чувствовалась искренняя обеспокоенность.

Влада опустилась на одно колено и ласково погладила малышку по голове.

— Все не так плохо, милая, — приободрила она Диану. — Я принесла хорошие новости…

…Проходя тихими залами и коридорами, где эхо шагов свободно прыгало от стены к стене, Владислава неприятно поразилась тому, как обезлюдела за последние две недели Цитадель, став похожей на Серую Башню — этот громадный памятник одиночеству.

Только у кабинета Астэр ей встретилась стайка юных учеников: Надин и трое ребят постарше. Да и те спешили куда-то и ограничились одним лишь простым приветствием. Оставалось только гадать, какие неотложные дела ждали четверку хмурых подростков.

Дочь звезд, облаченная в форму фрументара — темно-зеленую, с двумя алыми полосами на рукавах — склонилась над письменным столом, который был теперь завален бумагами и кристаллами изображения. Когда она поднялась из-за стола навстречу Владе, взгляд ее был усталым, но сосредоточенным и полным решимости, совсем как у Серега в ответственные моменты.

Разговор вышел недолгим: благодаря трансволо, вести доставляются быстро, а высшей пробы кристаллы звука и изображения держат Юг в курсе событий Севера. Оставалось обсудить лишь детали и дальнейшие планы… их, с учетом сложившейся обстановки, приходилось менять чуть ли не каждый день.

— Как тут мой Кангасск? — в завершение разговора поинтересовалась Влада.

— Знаешь… — Астэр закусила губу. — Он какой-то странный в последнее время. Как будто не в себе. Сегодня даже день отпуска попросил, сказал, что ему совсем плохо и работать он не может.

— Он много работал в последнее время… чудеса выносливости демонстрировал с этими тремя оружейными, — Влада кивнула. — Похоже, все-таки надорвался парень…

— Нет, — покачала головой Астэр. — Будь это проблема со здоровьем, он бы обратился ко мне за лечением; и работы бы не бросил, это точно… Вот я и говорю: странный он…

— Хм… странный, говоришь, — нахмурилась Воительница. — В последний раз, когда за ним замечали подобные «странности», это помогло спасти тебе жизнь…

— Думаешь, он предчувствует что-то?

— Не знаю… Пожалуй, поговорю с ним лично. Где он сейчас?

— В последний раз мои ученики видели его у моря, на маленьком пляже между Пятым и Шестым Холмами Назаринов. Туда обычно никто не ходит…

Это был одинокий пляж. Мало кто решится одолеть такой крутой спуск, чтобы оказаться на тоненькой полоске белого песка, зажатой меж двух Холмов, где одиночество разбавляет единственная кокосовая пальма… в ее тени и устроился Кангасск Дэлэмэр. Безвольно разбросав руки и ноги, он с тоской глядел на море, неутомимо пересеивающее песок и полирующее ракушки на берегу. Гигантская чаша, полная соленой воды, до сих пор тревожила воображение молодого кулдаганца: тому, кто двадцать лет своей жизни наблюдал свободную воду только в городском фонтане, нелегко притерпеться к морю, и это можно понять.

Было жарко, даже в тени, но за те несколько часов, что Кангасск провел здесь, он так и не решился окунуться в беспокойные изумрудные волны.

Словно посмеиваясь над нерешительным пустынником, недалеко от берега на волнах качались пестрые чайки, кося в его сторону то одним, то другим глазом, чем живо напоминали Кану любопытных драконов. Уловив сходство, он вспомнил об Игнисе и пожалел, что не взял зажигалку с собой. Огнедел скрасил бы ему одиночество…