Беспомощный и страдающий, он два дня ждал здесь Нани, а потом вдруг понял: она не придет. Никогда.

Ясное, сквозящее мертвенным холодом понимание… Тогда он выбросил последний кристалл в болотную воду, навсегда отрезав себя от остального мира…

Он не знал судьбы той, что погибла за него. А было все так…

…Кристалл перемещения, который секунду назад держали окровавленные пальцы Гердона, с хрустальным звоном упал на серые камни.

Долгий, мучительный миг Нани Фай смотрела на него. Ей ничего не стоило отправиться следом. И отныне быть с любимым мужчиной всегда. Но эта Нани была уже не нежным влюбленным ребенком, витающим в облаках, а взрослой женщиной, сполна хлебнувшей горя в жизни. Она понимала совершенно ясно: эта новая жизнь будет наполнена худшим из одиночеств — нет ничего тяжелее, чем быть рядом с любимым и понимать, что он никогда не будет твоим. Никогда.

…Тяжелая рукоять меча опустилась на маленький хрупкий кристалл, превратив его в бесполезное тусклое крошево…

Врагов было много — целая армия: должно быть Сайнар очень боялся брата, раз нанял ему стольких палачей… Из этого боя нельзя было выйти живым. Но Нани Фай, дочь величайшего из вождей файзулов, продала свою жизнь очень дорого…

— …они убили ее, Гердон, и эта смерть на твоей совести… — вновь сквозь туманную память проник голос Влады Воительницы. И угрюмое молчание Серега было тяжелым и зримым.

Гердон вздохнул и опустил плечи. Он ничего не мог ответить на это. Сердце наливалось свинцовой тяжестью неизбывной вины и бесконечным сожалением… Это было сильнее его. Ох, не такого разговора он ждал…

— Хватит!!! — в сердцах произнес Гердон, рывком подняв голову.

— Тогда я тебя спрошу, — впервые заговорил Серег. Голос его не предвещал ничего хорошего. — Кто стоит за похищениями Хор? Кто это сделал? И зачем?

— К чему вопросы! — и издевкой сказал Гердон и усмехнулся: — Давай, потроши мою память, Инквизитор! — он дико захохотал.

— Как скажешь… — угрюмо произнес Серег и внимательно посмотрел на свою жертву.

Хохот захлебнулся. От жуткого, тихого света магии Правды, начавшего разгораться вокруг, у Гердона сузились зрачки и бешено застучало сердце. «Лучший, прекрасный мир… — самозабвенно зашептал он. — Он будет… будет… Совсем скоро…»

— Хватит! — решительно произнесла Влада, положив руку на плечо Серега. — Остановись!

Свет погас. Некоторое время освобожденный Гердон переводил изумленный взгляд с одного миродержца на другого. Их молчаливый разговор был непередаваем… спор двух могучих воль, двух разумов, двух сердец…

И — Серег уступил, сделав рукой плавный разрешающий жест.

Владислава обратила взор к человеку, ожидающему своей участи, и Гердон ясно почувствовал: она не желает ему зла!..

Влада закрыла глаза и скрестила на груди руки.

Магия миродержцев безмолвна… Серебристое сияние окружило Гердона Лориана, как мягкое облако, и немного подняло его над землей. Он ничего не видел, не ощущал и не понимал, потеряв в струящемся переливчатом свете чувство времени и пространства.

Но вот свет начал тускнеть и рассеиваться; ноги мягко коснулись земли. От неожиданности Гердон припал на одно колено, да так и замер… он увидел свои руки: молодые, красивые, с ровными пальцами, ловкими и подвижными. И ни одного шрама! В этом он убедился, приложив ладони к лицу.

Гердон встал — и сумел легко распрямить спину: уродливого старческого горба больше не было!..

Он не верил… не верил… И лишь отрешенно кивнул, когда на запястьях его красивых молодых рук щелкнули знакомые браслеты. Щелкнули — и растаяли, оставив незримую тяжесть.

— Зачем?.. — прошептал Гердон, поднимая ошеломленный взгляд на Владу. Он не видел ни одной причины, по которой она могла бы даровать ему чудесное исцеление и эту новую молодость.

— Ради Нани, — ответила та. — Ей будет спокойно на Небесах, если она будет знать, что с тобой все в порядке… И ради тебя самого, Гердон… Я не думаю, что ты изменишь свое отношение к нам с Серегом. И не прошу этого. Мой дар — бескорыстен. Живи в мире своей Мечты. Служи своему миру так, как мечтал. И помни Нани Фай… Эти браслеты… больше некому их тебе снять…

Гердон не удержался — подошел к краю островка и посмотрел в тихое зеленое зеркало болотной воды. В ней отразилось красивое молодое лицо с глубоко запавшими глазами древнего мудреца…

Паутина не пройденных путей… все то, о чем он сожалел на склоне лет… теперь нет почти ничего невозможного… Кроме магии… но чрезмерна ли такая цена за вторую молодость?.. Ведь можно начать жизнь с чистого листа. В новом, лучшем мире.

— …Он ваш сын… — промолвил Гердон, удивившись самому себе.

— Что? — переспросила Влада.

— Максимилиан. Мальчишка, который украл стабилизаторы, — обернулся к ней отшельник. — Я вызвал его из мира-первоисточника потому, что, кроме вас он — единственный миродержец, о котором знает Омнис… о котором знала Нани… Мне не из чего было выбирать…

И он рассказал им. Всё.

…Несомненно, что-то изменилось в душе Гердона, открыв дорогу такой неожиданной искренности, но полувековая ненависть не стирается за несколько минут. Быть может, позже, после долгих размышлений над новым собой…

Нет. Ничего не нарушало изначального плана: они узнали бы, так или иначе. Просто теперь Гердон Лориан, молодой, здоровый и полный новых надежд, хотел жить, а не умирать со своей правдой на устах.

…Он объяснил себе собственный поступок так, и растревоженная душа на время успокоилась этим объяснением. Но так ли было все на самом деле?.. никто не знает…

Шесть утра. Ежеутренняя пробежка по набережной всем курсом. Одежды — по минимуму: штаны, ботинки на мягкой подошве, тонкая рубашка с короткими рукавами — никаких алых плащей и тяжелых курток… Побежали, будущий боевой маг, — проснешься по дороге!..

…Простор. Безлюдные улицы. Величественная красота восходящего солнца над морем.

Кромку песчаного пляжа ласково треплет волна, а высокие прибрежные склоны ослепительно желты от раскрывшихся цветов назарина. Эти цветы ведь и названы так оттого, что раскрывают свои нежные золотые чашечки только на заре — неизменно встречая и провожая солнце.

Айнан Смальт как-то неудачно проснулся с утра, но прохладный ветер, несущий запах моря, взбодрил его. Теперь он жизнерадостно оглядывался по сторонам, порой перебрасываясь парой-тройкой слов с товарищами по семерке. Другая семерка магов-второкурсников пылила по дороге на четверть мили впереди; на столько же позади — третья.

Над морем плыли по ветру сказочные башни из кучевых облаков, причудливо подсвеченные восходящим солнцем…

Задумавшись о чем-то, Айнан не сразу заметил, что его семерку догоняет незнакомый бегун.

— Привет Алой Страже! — жизнерадостно приветствовал он студентов.

— Привет, гражданин! — отозвались маги хором. Верно: хорошему Алому Стражнику надлежит быть учтивым с гражданами, а не смотреть на них хмырём.

Некоторое время нежданный попутчик — невысокий, крепкий мужчина лет тридцати — тридцати трех — бодренько бежал рядом. Никто не возражал. Честно говоря, его появление вообще никого не заботило, кроме Айнана: тому показались вдруг жутко знакомыми его лихая манера говорить, уверенность в себе, хитрый прищур и улыбка… Айнан голову сломал, пытаясь вспомнить, где он видел этого человека раньше.

Тот словно прочел его мысли:

— Эй, парни… и прекрасные девушки! — весело обратился он к семерке. — Вон те, которые бегут за вами, — он указал большим пальцем себе за спину, — сказали, что тут у вас есть Айнан Смальт… или мне дальше побежать?