Гаухар молча улыбалась, слушая уверенные рассуждения энергичной и говорливой Миляуши. Что ж, было бы очень хорошо, если б жизнь и деятельность людей протекали гладко, размеренно, как по умело составленной учебной программе, — к сожалению, не столь уж часто жизнь подчиняется твоей воле. Впрочем; если у Миляуши все складывается замечательно, пусть так и остается, пусть она и не меняет своих взглядов, зачем раньше времени тревожить ее сомнениями? Всему своя пора. Набравшись опыта, Миляуша поймет, что жизнь гораздо сложнее, ее не уложишь ни в одну из школьных программ. Но сама жизнь и подскажет Миляуше, как надо выйти порой, из трудного положения.

Миляуша девушка среднего роста, стройная, блондинка с коротко подстриженными волосами; лицо у нее свежее, без единого пятнышка, глаза голубые, а брови черные-черные, будто подкрашенные, ротик маленький, нос слегка вздернутый. О ней вряд ли скажешь, что она безупречно красива, но послушаешь подкупают веселый смех ее, взглянешь на живое, выразительное лицо, на быстрые глаза — и ты уже не думаешь, красива или не совсем красива Миляуша, ты просто готов слушать переливы ее серебряного смеха, подмечать смену выражений на ее молоденьком подвижном лице.

Родилась и выросла Миляуша в деревне. Семья у них была большая. Миляуша — четвертая из восьми сестер. С малых лет она приучилась к самостоятельности. Мать с отцом дотемна на колхозном поле или на огороде, старшие сестры, подрастая, тоже находили дело в колхозных бригадах, а то уезжали куда-нибудь на заработки. Миляуше частенько доводилось хозяйничать в доме — и за младшими сестренками приглядывала, и накрывала ужин отцу с матерью; при этом ухитрялась готовить школьные уроки. Лениться, жаловаться на свою судьбу ей и в голову не приходило. Когда училась в старших классах сельской десятилетки, она, не чураясь, колхозной работы, была вожатой в пионерском отряде: у колхоза был отличный пионерский лагерь — в роще, на берегу реки. Когда Миляуша заявила о своем намерении учиться дальше, родители призадумались.

— Мы ведь не сможем помогать тебе, — сказал отец.

— Мне и стипендии хватит, — с готовностью ответила неунывающая Миляуша. — А летом я буду приезжать к вам работать.

Девушку отпустили учиться в институте. Колхоз материально помогал студентке — ей ведь полагались трудодни за работу во время каникул. И все же на первых порах положение у нее было отчаянно трудное, — даже сейчас, когда рассказывает об этом, глаза у нее темнеют, а губы вздрагивают. Но постепенно все заладилось. Испытания закалили ее. Училась она яростно, не жалея бессонных ночей, особенно тяготела к математике и физике. Кроме того, у нее обнаружились педагогические способности: у себя дома она много занималась с младшими сестренками, а потом приобрела кое-какие навыки в пионерском лагере.

Школу, в которой сейчас преподает Миляуша, нельзя назвать ни сельской, ни городской. Это что-то среднее. Прошло всего несколько лет, как большое село Зеленый Берег стало районным центром, одновременно ему присвоили название города. Но настоящий город растет в пятидесяти — шестидесяти километрах от Зеленого Берега, там, где строится большой химический комбинат. Школа помещается в новом каменном двухэтажном здании; в классах хватает простора и света. Большинство теперешних учеников — приезжие из колхозов. Для них оборудовано хорошее общежитие.

Их дружбе положила начало директор школы Бибинур-апа. Она вызвала Миляушу в школу, сказала:

— Вот Гаухар Маулиханова назначена к нам в школу. Перед началом занятий, пожалуйста, познакомь Гаухар с нашей школой и с преподавателями. Если же найдешь время, поводи ее и по городу.

Миляуша девушка одинокая, ничем пока не связана, она любопытна к людям, а тут приехала из Казани новенькая учительница — как же не выполнить поручение Бибинур-апа…

И Миляуша день за днем с увлечением выполняет свои обязанности.

Вот они проходят мимо спортплощадки. Миляуше до всего дело, она крикнула играющим баскетболистам:

— Эх, вы, недотепы, да разве это игра!.. Ага, ничего, поймал… Вправо давай, вправо!..

Ухватившись руками за проволочную решетку, она наблюдала за игрой. Глаза у нее блестели, дыхание было частым.

Гаухар не смогла без улыбки смотреть на нее. «Надо ж так увлекаться!» Оно невольно залюбовалась живой, подвижной девушкой, принимающей все близко к сердцу. «Вот так и следует брать жизнь, — думала Гаухар. — Без лишних условностей и мудрствования. Вон как интересна и хороша жизнь для Миляуши».

Гаухар можно понять — она довольно натерпелась от тяжелых житейских осложнений, — но не во всем с ней согласишься. Упрощенное восприятие явлений жизни далеко не всегда правильно. Ведь чем больше знаний и опыта у человека, тем глубже, правильнее понимает он все, что происходит вокруг него. Конечно, если на сердце сумятица, то и в мыслях нет порядка и ясности. И тут поневоле захочется простоты, непосредственности. Но ведь было же и у Гаухар такое счастливое время, когда она не боялась думать о жизни во всем ее многообразии — и чувствовала себя легко, все вокруг казалось светлым и лучезарным. А вот теперь белый свет будто затянут мутной пеленой, даже дышится тяжело. Вернутся ли былые золотые дни? Сможет ли она, как Миляуша, звонко, от души, смеяться или до конца дней своих будет носить в сердце тяжкий груз?

— Вы, Миляуша, наверно, всерьез увлекаетесь спортом? — заметила Гаухар.

— Что вы, что вы! — запротестовала девушка. — Я не променяю математику ни на что другое. Спорт — это так, между делом.

Миляуша оторвалась от проволочной ограды, отряхнула платье. И они пошли дальше по улочкам Зеленого Берега. Желтеющие листья на деревьях и увядающая трава на обочинах — все говорило о приближении осени. Но день выдался удивительно солнечный, тихий. Миляуша не уставала говорить:

— Уже две недели не выпадало ни капли дождя, на улицах, видите, пыль. Сегодня нет еще ветра, пыль лежит себе на дороге, не поднимается в воздух. Вы слышите Гаухар-апа, такой чудесный аромат? Это оттуда.

Она указала на большой ухоженный школьный сад. Яблони гнулись под тяжестью осенних плодов, распространявших медовый запах. На центральной аллее сада возвышается обелиск, посвященный памяти героев, погибших в Великой Отечественной войне. Вокруг него яркие клумбы поздних цветов.

, Миляуша пригласила Гаухар в сад. Они долго бродили по аллеям и тропинкам. Миляуша рассказала, что из числа жителей Зеленого Берега погибло в Отечественную войну более тысячи человек — самые молодые, самые крепкие. Теперь население Зеленого Берега значительно увеличилось, даже превысило довоенное число жителей. Простенький обелиск так и останется стоять в саду, но городские власти решили: будет сооружен настоящий памятник. Найден скульптор, готов проект. «Как-нибудь днями я поведу вас, Гаухар-апа, в Музей краеведения, посмотрим проект памятника. На мой взгляд, очень интересно должно получиться», — не преминула сообщить доброжелательная Миляуша.

Гаухар слушала, соглашалась: «Да, Музей местного края — это любопытно, непременно пойдем». Но свои нерадостные думы мешали ей сосредоточиться, думы об одном и том же, о прежнем, недавно пережитом…

Могла ли Гаухар предположить, что когда-нибудь вдруг очутится в незнакомом ей Зеленом Береге? Уйдя от Джагфара, она, конечно, и в мыслях не держала оставаться в Казани. Ей мнилось, что где-то в отдалении она легче перенесет и скорее забудет свое горе. Посоветовавшись с Шарифом Гильмановичем, решила принять предложение Галимджана-абы поехать учительствовать в Зеленый Берег, где сестра Галимджана, Бибинур-апа, уже давно работала директором школы.

— Можно написать Бибинур, думаю, она не откажет устроить Гаухар в школу, — сама говорила мне, что работники им нужны. — Так рассуждала Рахима-апа, а Галимджан-абы слушал ее и одобрительно кивал.

Гаухар было все равно, только бы уехать отсюда, В ожидании ответного письма из Зеленого Берега она временно жила у Рахимы-апа, Джагфар не искал ее. Догадывался ли он, где может находиться жена, Гаухар было неизвестно, да и не пыталась она думать об этом: не беспокоит Джагфар — и хорошо.