Множество систем Испероса было повреждено, и инженеры затратили много дней, заделывая разрывы и ремонтируя перегруженную технику, чтобы можно было запустить производство.

Ум Котто работал на всю катушку. Это была всего лишь проблема, а проблему всегда можно решить. Он в это верил. При оптимальных условиях Котто мог восстановить пушку, но это потребует перестройки как минимум половины систем. Чем он мог это оправдать? Взявшись за такое дело, Котто пришлось бы перебросить всех эксплуатационников и инженеров на работу по реконструкции длинной транспортной ленты.

Разве Скитальцы бросают дело на полпути? Мог ли он так просто отступиться от своей мечты? И помыслить об этом было нельзя! И дело не в тупом упрямстве, но в том, что не следовало бросать небезнадежно поломанную машину.

Котто было больно. Это место бросило ему вызов, и он не мог отступить, пока остаются альтернативы. Павший низко – не мужчина!

Котто оценил повреждения и понял, что нет способа без больших затрат восстановить производство.

Выбор невесты мог доставить королю Петеру радость, если бы Венсеслас скрытым самодовольством и авторитарностью все не испортил.

– Ты можешь только радоваться, – сказал он, пронзив Петера острым взглядом. – Потому что не в силах ничего изменить.

Молодой король развалился в удобном кресле. В кабинете президента, располагавшейся в пентхаузе штаб-квартиры Ганзы, были очень удобные кресла. То, что Петер носил корону, ничего не меняло: Бэзил мог в любой момент щелкнуть пальцами, и королевские гвардейцы поспешат ему на помощь.

– Почему вы хмуритесь, молодой человек? Ганза решила наградить вас за годы прилежной службы… Ты заслужил подарок – юную очаровательную невесту, прекрасное жаркое тело ее будет согревать твою постель ночами, и компанию женщина всегда может составить, когда у тебя нет других дел, – предложение звучало заманчиво, но холодный голос президента способен был что угодно превратить в свою противоположность.

Раньше Петер еще сопротивлялся насилию над его мыслями, но с годами смирился, соблазненный великолепием роскошной комфортной жизни.

– Не говори, что ты награждаешь меня, Бэзил, – неприязненно сказал он. – Все, что ты делаешь, выгодно Ганзе. Ты думаешь, через королеву будет легче мной манипулировать? Или она твой шпион, и вонзит мне нож в спину, если я чем-то не угожу тебе?

– Эстарра с Терока? – Бэзил рассмеялся и погрозил королю пальцем. – Петер, твой ум и талант полезен и для тебя, и для Ганзы, но пользоваться этими преимуществами – не то же самое, что тобой управлять. Ты лишь играешь роль, которую я тебе предназначил. Не забывай, кто ты!

– Я не забыл, – прищурился Петер. – Я – тот, кем ты меня сделал. Из-за тебя я изменился, Бэзил. Нравится тебе это или нет, я больше не Раймонд Агуэрра. Я король Петер!

– Ладно, кто она – Эстарра с Терока? – немного помолчав, спросил Петер, рассчитывая получить хоть какую-нибудь информацию.

– Нам необходим союз с терокцами, и эта девушка как раз подойдет. Это звучит банально, но такие вещи происходят в политике с начала времен. Фактически, это можно считать почтенной традицией. Таким способом предотвращали многие войны.

– Тогда тебе следовало устроить мой брак с принцессой гидрогов.

– Не зли меня, или я так и сделаю! – оскалился президент. – Недавно я был на церемонии, где брата Сарайн сделали новым Отцом Терока. Его младшая сестра Эстарра уже достигла брачного возраста, и это великолепная партия для тебя. Поверь мне, она само совершенство!

«Поверить тебе?!» – такое и представить было немыслимо!

– Насколько я помню, король Фредерик не был женат. Как и Бартоломео, хотя у парочки прежних королей все же были королевы.

Бэзил подался вперед, буравя Петера злобным взглядом:

– Никто из них не правил во время войны! Мы терпим лишения вот уже пять лет, с тех пор как существует эмбарго на добычу экти. Эта женитьба укрепит дух общества, и мы сможем несколько месяцев пользоваться этим. Сарайн задержалась на Тероке, чтобы уточнить некоторые детали, но скоро вернется – с Эстаррой. Я могу с уверенностью заявить: она абсолютно, – он прочертил в воздухе замысловатую линию, – восхитительна и очаровательна. Народ полюбит ее.

– Так же, как любит меня, – с иронией заметил Петер. – Ты именно этого и добивался. – Понимая, что проиграл, Петер тяжело вздохнул и решил посоветоваться с ОКСом. – Позволь взглянуть, Бэзил, на кого она похожа.

Президент вручил ему пластинку с несколькими фотографиями. Несколько официальных портретов и любительские снимки с расстояния. У Эстарры был дерзко вздернутый нос, острый подбородок и смуглая кожа. Заплетенные в множество мелких косичек волосы были украшены разноцветными лентами. Глаза – огромные, пленительные. Был ли это трюк фотографа, или просто кадры совместились, но Петеру показалось вдруг, что девушка смотрит на него. Она была восхитительна. И казалась невинной, но вовсе не глупой или пошлой. По крайней мере, это утешало.

– Она прекрасна, Бэзил, здесь я согласен с тобой. Я с нетерпением жду встречи с ней… и буду вести себя наилучшим образом.

Президент поспешно отобрал снимки, будто не хотел, чтобы молодой король всматривался слишком пристально.

– Влюбились бы в нее, молодой человек, и вся недолга! Так было бы лучше для всех!

Петер вскипел от гнева, но сумел произнести ровно и спокойно:

– Как прикажешь, Бэзил.

Ее семья считала, что Эстарра будет в восторге от новостей.

– Я всегда думал, что я женюсь первым, Эстарра, – Рейнальд говорил, и широкая улыбка не сходила с его лица. – Но юные леди по всему Рукаву Спирали позавидовали бы тебе.

Они стояли на самом верху вселенского дерева, где можно было дотянуться до качающихся плетей винограда и ощипать сочные сиреневые эпифиты. Бабушка делала из их лепестков слабоалкогольный ликер.

Эстарра заподозрила по нездоровому оживлению брата, по лукавому взгляду, что у него есть секретный разговор.

Но вовсе не такой.

– Король Петер почти твой погодок; он красив, добросердечен, умен – по общему мнению, чрезвычайно приятная личность, – Рейнальд заметил, что сестра лишилась дара речи от неожиданности, и энтузиазма у него поубавилось. – Могло быть гораздо хуже, Эстарра. Поверь, это нужно просто пережить.

– Могло быть хуже? – Эстарра не знала, что и думать. – Если это все, что ты можешь о нем сказать…

Позже ее отвела в сторонку Сарайн. Она взахлеб рассказывала о чудесах, которые Эстарре предстоит увидеть на Земле, об ответственности, которая на нее ляжет, и так далее, и так далее.

– Я слишком хорошо знаю Петера, но Бэзил никогда не говорил ничего дурного, – говорила Сарайн. – И, кроме того, он Великий король Земной Ганзейской Лиги. Он для тебя – лучшая партия!

Идрисс и Алекса безумно гордились дочерью и тут же объявили грандиозный праздник. Хотя они очень долго придерживались полной изоляции Терока от Ганзы, их не пугали перемены в связи с замужеством дочери. Родителей увлекли свадебные хлопоты. Они присматривали за изготовлением декораций для празднования в честь помолвки, украшали ветви деревьев гирляндами блистающих, подобно алмазам, цветов, лентами и пойманными кондорфлаями. Даже престарелые Утар и Лиа согласились с мудростью и предусмотрительностью этого брака.

Сейчас Эстарре более всего хотелось побыть в одиночестве. Она убежала далеко в лес, как делала в детстве. Девушка хотела постичь окольные пути вселенских деревьев, подумать о том, какую клетку ей уготовило предназначение.

Когда она была юной и беззаботной, Вселенские Леса казались одной большой тайной, Эстарре хотелось разгадывать их загадки бесконечно, засунуть любопытный нос в каждый тенистый уголок.

Она делилась открытиями со своим братом Бенето, единственным членом ее семьи, который умел во всем увидеть чудесное.

Эстарра карабкалась по выступающим чешуйкам коры, не заботясь о растущих из трещин листьях. Она хотела забраться повыше и сверху взглянуть, на зеленые просторы. Когда Эстарра займет свое место во Дворце Шепота, ей придется носить красивые платья и драгоценности, присутствовать во время дворцовых церемоний и дипломатических приемов. Сможет ли она когда-нибудь так же свободно бегать по лесу, лазать по деревьям? Возможно, эту потерю Эстарра чувствовала острее всего.