Голова и все чувства Ниры были переполнены впечатлениями. Ее глаза, уставшие от ослепительного света, уже не воспринимали ничего нового, как бы быстро она ни крутила головой. Отема наклонилась к ней поближе и тихо сказала:

Не надо так таращить глаза, дитя мое. Ты ставишь нас в неловкое положение.

Нира покраснела и попробовала напустить на себя вид полный достоинства, но Джора'х сказал:

– Ну что вы, посол, разве это не самый большой комплимент, который может сделать Нира – показать нам, какое сильное впечатление произвело на нее все, что она увидела? – Он склонился и притронулся к руке девушки, и та почувствовала, как по ее изумрудной коже пробежал электрический ток. – Тому, кто сохранил в себе способность детского изумления, нечего стыдиться. Разве вы не согласны?

Отема прикрыла свои чувства улыбкой.

– Да, я согласна с вами, Великий Наследник. Вы мне напомнили о том, что тот, кто слишком заботится о формальностях и достоинстве, может пропустить очень важные стороны жизни.

После нескольких часов осмотра достопримечательностей, за время которого солнца изменили свои позиции на небе, хотя не было и намека на приближающиеся сумерки, Ниру и Отему наконец-то отвели в предназначенное для них помещение во Дворце Призмы. Весь их багаж был уже перенесен сюда с борта «До смерти любопытного» и аккуратно расставлен в разных комнатах, достаточно разнесенных, чтобы можно было уединиться и достаточно близких, чтобы Нира и Отема без труда могли общаться. Растущие в горшочках саженцы были разделены на две группы и расставлены в обоих помещениях.

– Люди здесь испытывают трудности, так как у нас не бывает темноты, – сказал Джора'х. – Мы снабдили ваши комнаты масками для сна и затемняющими шторами.

– Спасибо, Джора'х, – поблагодарила Нира, потом смутилась и добавила. – Я хотела сказать – Великий Наследник.

Она чувствовала себя наивной и растерянной… и в тоже время полной впечатлений. Она никогда не думала, что можно быть настолько очарованной.

Когда после столь длинного дня они остались одни, Нира возбужденно заговорила с Отемой, горя желанием обсудить все увиденное, но старый посол хотела по-своему провести это время. Нира удалилась в свои покои, где, переполненная впечатлениями, горела желанием поделиться пережитым. Она подошла и притронулась к саженцу. Следующий час Нира провела, описывая увиденное и увеличивая обширные знания, хранящиеся во вселенском лесу.

Хранитель памяти Дио'ш дрожал от переполняющего волнения в ожидании аудиенции с Мудрецом-Императором.

Верховный правитель илдиранцев был наиболее значительной фигурой, которую только мог представить народ. Хотя он никогда не покидал стены Дворца Призмы, Мудрец-Император мог чувствовать состояние каждого илдиранца, невзирая на его клан, но при этом общаться напрямую он мог лишь с Наследниками. И все же, Дио'ш открыл для себя, что некоторая страшная информация остается скрытой даже для великого вождя.

Хранитель памяти знал, что он должен рассказать о своем потрясающем открытии Мудрецу-Императору. Сокрытие исторической тайны, ложь, заговор… ужасные события были скрыты и переписаны еще на заре империи. Великодушный вождь знает, как поступить с этими знаниями, в которые трудно поверить.

Испуганный своим открытием, Дио'ш сначала хотел поделиться этим со своим другом Вао'шем, но после полного кошмаров сна, молодой хранитель памяти пришел к выводу, что это открытие достаточно важно, чтобы быть преподнесено непосредственно самому Мудрецу-Императору.

Простой историк не может самостоятельно принять столь ответственное решение.

Он обратился к чиновникам и прошел через официальную процедуру получения аудиенции и был очень удивлен, как это быстро, получилось. Хотя с помощью тизма Мудрец-Император должен был почувствовать, что секрет хранителя памяти не может ждать.

Сидя в комнате перед покоями Мудреца-Императора, Дио'ш держал в руке сверток рукописей, хроники и записи очевидцев, которые он извлек из потайного сейфа, спрятанного в подземном лабиринте. Сегодняшний день изменит всю историю, и от этого он чувствовал огромную ответственность.

Он ощущал, как наросты на его лице переливаются всеми цветами радуги, отражая бурю эмоций, бушующую в душе. Ни один историк не может спрятать своего состояния, а лицо Дио'ша сейчас представляло собой – пожар эмоций.

Мускулистый телохранитель Брон'н, загораживающий вход в личные апартаменты владыки, не обращал никакого внимания на волнение молодого хранителя памяти. У этого бойца с устрашающим видом было свое занятие, и его нисколько не интересовало, какие новости мог принести во дворец Дио'ш.

Наконец, издав низкое горловое рычание, Брон'н сделал шаг в сторону и жестом пригласил хранителя памяти войти.

Грубым голосом охранник произнес заученные слова так, словно его смущал официальный язык:

– Мудрец-Император с удовольствием приглашает к себе одного из своих ценных хранителей памяти, чтобы выслушать от него сообщение большой важности.

Дио'ш был удивлен тем, что Мудрец-Император не пригласил никого из своих советников, чтобы вместе с ними выслушать сообщение. Это открытие должно потрясти весь мир! С другой стороны, может быть действительно самое разумное на данный момент, сохранить тайну?! Мудрец-Император сможет спокойно обдумать ответ, не отвлекаясь на болтовню дюжины помощников. Дио'ш, стараясь обуздать играющие на лице краски, глубоко вздохнул и вошел в ослепительную комнату для размышлений.

Он опустил взор к полу, испещренному голубыми прожилками. Горячий солнечный свет струился сквозь прозрачный потолок и усиливался выпуклыми оконными панелями. Расположенные по углам фонтаны с журчаньем поднимали потоки воды: в комнате было влажно, как в джунглях. Дио'ш сделал три шага и остановился, наконец, он нашел в себе смелость медленно поднять лицо.

– Мой император.

Правитель возвышался на эллиптическом стуле, который поддерживал его торс. Мерцающие одежды покрывали расплывшееся тело. Его глаза были полузакрыты, словно он был погружен в тяжелую, как свинец, дрему. Мудрец-Император зашевелился и промурлыкал.

– Очень рад лично встретиться с тобой, хранитель памяти Дио'ш. Я слышал о том испытании, которому ты подвергся на Кренне и познал то, что тебе пришлось пережить, непосредственно через моего сына Наследника.

Длинная, похожая на веревку косичка спускалась по тяжелому телу Мудреца-Императора и обвивала ногу в районе бедра. Она извивалась, как беспокойная ручная анаконда. Глаза императора смотрели на хранителя памяти, словно он был сочным куском.

– Да, господин, Кренна… была для меня тяжелым испытанием. Хранитель памяти Вао'ш помог мне обобщить правду и составить рассказ о слепящей чуме, и таким образом ваш сын Наследник на Кренне и другие жертвы среди илдиранцев останутся в памяти и получат должное, войдя в Сагу Семи Солнц.

Лицо вождя оставалось безразличным, почти скучающим.

– Каждый илдиранец рождается и старается прожить жизнь так, чтобы совершить что-то значительное, и войти в Сагу Семи Солнц. И хотя эти люди на Кренне погибли, память о них никогда не умрет.

Дио'ш снова поклонился и сказал:

– Я искренне на это надеюсь, мой господин, – затем он поднял документы, которые держал в руках. – Я просил позволения поговорить с вами в отношении именно Саги Семи Солнц.

Он протянул документы, но император даже не пошевелил своей узловатой рукой.

– Расскажи мне, что ты обнаружил, – его косичка вновь дернулась, а в голосе послышались явные настороженные нотки. – Насколько я понимаю, это открытие задело тебя до глубины души.

Дио'ш прижал документы к груди и начал рассказывать все без всяких прикрас.

– После того, как меня вывезли с Кренны, я вернулся в Миджистру и начал изучать записи о других эпидемиях, которые случались в нашей истории. В самом глубоком архиве Дворца я просмотрел многие сохранившееся записи и обнаружил скрытую часть нашей истории.