4. «Как ранняя весна, тревожит тишину…» Как ранняя весна, тревожит тишину Забывшейся моей глуши Ночная зыбь твоей души И острый лик на белом полотне, Ресницы, смятые во сне. Я чую, бодрствуя, как раннюю весну, Волну в морской твоей глуби, И сердце в ночь: «Не погуби Красу земную, дикий взлет» — Молитву робкую поет. Сойдут снега, и сбросит поле седину. Я уведу тебя в поля, Цветы взрастит тебе земля. И я взращу тебе цветы Тобой взволнованной мечты. И талый снег, стекая реками, волну Подымет в море по весне, Поющем песнь: «Вернись ко мне». Ответ и память о тебе Покинутой тобой судьбе. 5. «Заря в печальные звонит колокола…» Заря в печальные звонит колокола. Ты, тихая, на грудь мне прилегла. Ласкаю волосы. О, молодость моя! А под окном призывный гул ручья. Я проходил сегодня далью голубой С тобой в огне моем, с тобой. Я за деревьями, сияющий, стоял, И роковой во мне вздымался вал. Быть яростным, как солнечный огонь, И жизнь умчать, не убоясь погонь. И жизнь вознесть, как солнечную дань… Ты, близкая, очей росою не тумань. Я руку маленькую сжал твою, Как рукоять меча, — и верю острию! Пусть верно просечет оно сквозь тьму Дорогу к солнцу, моему и твоему! 6. «За березами заря уходит в терема…» За березами заря уходит в терема. Под заборами прошла, сера, хрома — Кто прошла — ты сразу поняла: Ведьма сумерек прошла, Три цветка завядших пронесла: Цветик правды, цветик счастья и красы, И земля прижалась к нам в слезах росы. Вострым плечиком прижалась ты ко мне, В страшном мире мы с тобой наедине. 7. «Вечер тихий, вечер кроткий…» Вечер тихий, вечер кроткий Льнет к зыбучей нашей лодке. В чьей мы зыбке? А крючок — Белый, острый месяцок. Не печалься: плачут росы. Опустила в воду косы. Рядом светлый след поплыл. Кто с тобою кротким был? Жизнь тебя стегала плеткой, Смерть тебя петлей брала. Чьей же ты души ждала И ласкающей и кроткой? Ты еще не знаешь? Знают Эти милые уста, Чья улыбка так чиста, Но молву любви скрывают. Пусть скрывают: речка реет, Месяцовый серп светлеет. И немая их молва Лучше молвит, чем слова. 1909–1912, Симеиз — Васильсурск В СЕРДЦЕ РЕБЕНКА
ВСПЛЕСКИ ХАОСА НОЧНОГО 1. «Всплески хаоса ночного…» Всплески хаоса ночного Над пустынным камнем. И замученное слово В чарованье давнем. Вот сказать — и ужас минет, Но уста сомкнуты, И ничто не отодвинет Роковой минуты. Тело девичье на муку Очередь выносит. И палач слепую руку, Торопясь, заносит. Вкруг шаги стучат людские На камнях пустынных. И сверкают — о, какие! — Слезы глаз невинных. 2. «Опять бежал, смятенный…» Опять бежал, смятенный, Дорогой, как стрела. Плыл город многостенный, Заря закаты жгла. Навстречу плыли лица — О, лица ли? Лишь раз Блеснула мне зарница Из темных-темных глаз. И женщины навстречу — О, женщины ли? — шли. Мне все казалось: встречу Средь них и смерть земли. На масках правда муки И жалкий, смятый смех — И связанные руки У всех, у всех, у всех! 3. «Звенит трамвай, огни лучатся…» Звенит трамвай, огни лучатся. Ты приколола алый ток. Потемки синие ложатся На твой затоптанный порог. Горит на лестнице крутéнькой В коптелке сонной керосин. Бежит ступенька за ступенькой, И книзу путь один, один. На дне двора ты тихо стала, И тихо очи подняла, И в небо глянула устало. Молитву, может быть, прочла. О детстве дальнем, беззаботном, О первой девичьей любви. И скрылась в зеве подворотном, Там, в желтой уличной крови. 4. «Дала зарок веселой быть…» Дала зарок веселой быть. Уж слезы выплаканы были, И в пряжу тьмы седую нить Старухи белые всучили. Уж за окном сплетался день, А за стеной давно молчали. И в зеркале густую тень Просветы робкие пронзали. Ты телом белым в темноте Светилась нежно и надменно. А я все корчился в мечте О целомудренной вселенной. <1912> |
