2. «Ты отдалась мне, как ребенок…» Ты отдалась мне, как ребенок, И было все, как у детей: И поцелуй кристально звонок, И тело рук не горячей. Но счастье сразу не открылось, И в муках таинство сошло. И, колыхаясь, наклонилось Любви истертое крыло. 3. «Закат, закат…»
Закат, закат Зажег набат На небе сизом. И тучи в ряд Летят, летят, Чернея, низом. Кладбище суровое, Темно-багровое. Из могил деревья — Черные деревья — Поддерживают тучи. Опираются тучи. Четыре церкви темные Закончили вечерни. Закутанные, скромные, Стоят во мгле вечерней. От них идут дорожками, Аллейками могилки, И гнездами-сторожками Чернеют ветки-вилки. 4. «Синева твоих глаз потемнела…» Синева твоих глаз потемнела, Ты по кладбищу ходишь несмело. И на камне высоком и мшистом О нечистеньком шепчешь, нечистом. Но я рот твой целую упругий, И бровей подымаются дуги. Ветер сумерки сизые плещет. По-весеннему сердце трепещет. Апрель 1905 ХАОС 1. «Все сменилось, все упало.…» Все сменилось, все упало. Мне опять вселенной мало. Этот круг — немая млечность. Что за ним — уже не вечность. Не пространство. Что же, что же? Не твое ли, Хаос, ложе? С кем лежишь ты, неутомный Светоотче, в дали темной? 2. «Не ты ли мир заколдовал…» Не ты ли мир заколдовал, Опять сковал, отъединил? И только ал закатный вал, И только мил вечерний пыл? И в каждом древе только ствол, Листва, кора — игра твоя, Рудой колдун, вершитель зол, Владыка злого бытия! Смотри, смотри: вон Змей летит, И шип и свист, и вянет лист. Огонь-закат, свят, свят, горит, Лучист и благ, и наг и чист. Зажглось крыло, слилось с другим. И выше ввысь. О, мир, зажгись! Весь мир зажечь! Одним, одним Огнем зажечь и дол и высь! 3. «Беспредельна даль поляны…» Беспредельна даль поляны. Реет, веет стяг румяный, Дионисом осиянный. И взывает древле-дико Яркость солнечного лика, Ярость пламенного крика: В хороводы, в хороводы, О, соборуйтесь, народы, Звезды, звери, горы, воды! Вздымем голос хороводный И осеем свод бесплодный Цветом радости народной. Древний хаос потревожим, Космос скованный низложим, — Мы ведь можем, можем, можем! Только пламенней желанья, Только ярче ликованья, — Расколдуем мирозданье! И предвечности далекой Завопит огонь безокой Над толпою тайноокой, И заплещет хаос пенный, Возвращенный и бессменный, Вырываясь из вселенной. Март 1906 ЯРЬ Рожество Ярилы В горенке малой У бабы беспалой Детей несудом. Зайдет ли прохожий, Засунется ль леший, На свежей рогоже, Алее моркови, Милует и тешит, Ей всякое гоже, С любым по любови, Со всяким вдвоем. Веселая хата У бабы беспалой. Роятся ребята, Середний и малый, Урод и удалый, Помене, поболе, На волюшке-воле. Отцов позабыла. Пришел и посеял, Кручину затеял, Кручину избыла, И тóмятся губы, Засýха постыла, Пустыни не любы. «Где батько мой, мамо?» — «За тучами, тамо, Где ветер ночует». — «Где батя, родная?» — «За теми лугами, Где речка лесная Истоки пестует». — «Где, мамо, родимый?» — «За теми ночами, Любимый, Где месяц жарует». Весною зеленой У ярочки белой Ягненок роженый; У горлинки сизой Горленок ядреный; У пегой кобылы Яр-тур жеребенок; У бабы беспалой Невиданный малый: От верха до низа Рудой, пожелтелый — Не, не, золоченый! Ярила! 20 июня 1905 |
