От этого решения ей стало совсем плохо, и она расплакалась. “Ну вот, расхныкалась”, одернула она себя, “какая же я после этого Елена. Я все та же Леночка, ничто не изменилось ”

Она включила видео, мелодраму. Но все равно никак не могла отделаться от переживаний. Зачем с ней это случилось, зачем? Но ведь она сама хотела проверить себя на женские чувства. И странно, что этим человеком стал Федор Туркин, которого она знает давным-давно и в котором ничего особенного раньше не замечала. Просто она всегда была занята своими проблемами и к Туркину не присматривалась. Да, конечно, она всегда видела, что он интересный мужчина, что в нем есть какая-то такая особинка. Ну и что, мало ли мужчин всяких мимо ходит. Андрей тоже вроде ничего, симпатичный. Андрей и Елена, звучит неплохо… Интересно, а что сейчас делают Пончик и Паша? Дрыхнут, небось, голубки, в Янкиной хате…

Весеннее солнышко наполнило Янкину квартиру уютным, почти осязаемым золотистым теплом. Новые хозяева - Лариса-Пончик и Паша Кирной - сладко посапывали, прижавшись друг к дружке как дети. Худющий Паша и пышненькая Лариса в одной постели олицетворяли саму гармонию. Обстановка квартиры претерпела существенные изменения: двуспальная кровать от стены переместилась на середину комнаты, стены были увешаны многочисленными картинами и эскизами новых обитателей. Итак, созерцать молодоженов этим ласковым апрельским утром было одно удовольствие, чем и занимались переданные им в опеку обезьянка Дунька, попугай Мастер и недавно присоединившийся к этой компании четырехмесячный щен дога, которого Кирной подобрал на улице голодного и трясущегося от холода и ужаса бездомья. Кличку ему тут же дали Бомж. Дунька и Бомж были предусмотрительно привязаны к батареям, а у Мастера на клюве было надето приспособление типа миниатюрного собачьего намордника. Точнее назвать его наклювником. Так что и Мастер при всем своем желании не мог нарушить медовый сон молодоженов своими бестолковыми фразами. Телефон Паша тоже с вечера отключил. Но, как говорится, всего не предусмотришь - нежную тишину вспугнул дверной звонок. Павел вздрогнул и открыл глаза. Лариса перевернулась на другой бок и натянула на голову одеяло. Но истеричные звонки не прекращались, и, наконец, через дверь раздалось:

- Вам телеграмма! Телеграмма, срочная!

Кирной, зевая, встал и пошел открывать.

- Срочно надо только опохмеляться, гражданка, а больше для меня ничего срочного в мире нет, - вяло высказал он, принимая у весьма изумленной женщины телеграмму.

Надо сказать, ей было чему изумиться: Паша спросонья позабыл надеть трусы и предстал перед почтальоншей нагишом. Женщина потеряла дар речи и не знала, куда глаза девать.

- Расписываться надо? - спросил он.

Но почтальонша, оцепенев, смотрела поверх его головы.

Павел поднял глаза в направлении ее взгляда, но не заметив ничего необычного, вновь спросил:

- Так нужна роспись, или нет?

Женщина отрицательно покачала головой, резко развернулась и чуть ли не бегом метнулась вниз по лестнице, забыв о лифте.

Кирной с удивлением перешагнул порог и поглядел ей вслед.

- Вот жертва аборта, ну ненормальная, - в сердцах буркнул и захлопнул дверь.

Он прошел на кухню, небрежно швырнул свернутую телеграмму на холодильник и, достав бутылку пива, с наслаждением выдул ее из горлышка. Затем, похлопав себя по шее, как лучшего друга, вернулся в спальню и нырнул к Пончику под бочок. Но домашний зверинец отреагировал на это очень бурно. Бомж, решивший, что его сейчас поведут на прогулку, поднял истеричный лай. Дунька истошно завизжала и принялась с бешеной скоростью носиться по окружности, насколько хватало длины поводка. Мастер нервно впился обеими лапками в свой наклювник, тут же свалился с качалки, грохнулся на дно клетки и, закатив глаза, застыл в такой удручающей позе.

Лариса резко села на кровати, тараща глаза то на обезьянку, то на собаку, то на попугая.

- Паш, уже двенадцать, давай вставать. Мастер окачурился, - нежно пробормотала она, тормоша мужа.

- Притворяется, подлая птица, - пробубнил из-под одеяла Павел.

- Не, Паш, скрюченный лежит на спине, окостенелый. Мастер, - обратилась она к неподвижному попугаю, - бедная птичка, что мы твоей маме скажем?

- Притворяется, коммуняка хренов! Ждет, когда ему хайло развяжут, опять про демонстрации орать начнет.

Последние слова Кирной проговорил, уже полностью стряхнув с себя сонливое состояние.

Услышав знакомое слово, Мастер открыл глаза и взлетел на качалку.

- Ну вот, что я тебе говорил, - засмеялся Кирной. И, обращаясь к попугаю, добавил:

- А ты, Мастер, не косись на меня как на врага народа. Цени мое отношение. Я ведь тебя кормлю, пою, хотя наверняка знаю, что ты, шельма, за коммунистов голосовать будешь. Так ведь?

- И я, между прочим, тоже за коммунистов голосовать буду, - задумчиво произнесла Пончик и сладко зевнула. - Ну что мне эти демократы, ни одной картины не продала за пять лет.

- Ну, забили тамтамы! - воскликнул Кирной, воздев руки над головой. - А репрессии, а железный занавес, а безликость?!

- Да брось ты, Паша, какие репрессии? Сейчас в Чечне безо всяких репрессий каждые сутки убивают и убивают. И репрессировать не надо: послали в Чечню и крышка. Кстати, кто звонил в дверь?

- Почтальонша телеграмму срочную принесла. Чокнутая какая-то. Ни одного слова из нее вытянуть не смог. С утра отрицательные эмоции. Нанимают черт знает кого.

- А что в телеграмме?

- Сейчас посмотрим, я ее на холодильник положил.

- Ну ты, Паш, оригинал: телеграмма срочная, а ты даже не поинтересовался, что и от кого.

Пончик развернула телеграмму и прочла вслух: “Лариса бабашка померла вчера приезжай похороны оформляй на себя соседка Клава”.

- Как так, похороны оформляй на себя? - удивился Кирной.

- Да я все поняла, Паша, - всхлипнула Лариса. - Она имела в виду оформление бабушкиного дома.

- А, это иное дело, - успокоился Кирной. - Я уж было решил, что придумали новый вид ритуальных услуг.

- Хватит тебе ерничать, Паш, у меня горе.

- Извини, Ларис, прими мои соболезнования, - целуя жену, серьезно сказал Кирной. - Надо немедленно ехать. Но на чем? Да и на что, на какие вши?

- Саламандра выручит, - уверенно отозвалась Пончик.

- Да, одна надежда, - поддакнул Кирной. - Золотая баба наша Ленка. Сам Бог ее нам послал.

Пончик включила телефон и набрала номер Леночки. Пока Кирной выгуливал Бомжа с Дунькой, Лариса уже решила все проблемы. Деньги на гроб, поминки и прочее были. Осталось найти водителя, который бы согласился добросить их до деревушки под Рязанью.

- Давай начнем со знакомых, - резонно посоветовал Паша, - чтоб меньше платить. Сейчас ведь за такую услугу чужой три шкуры сдерет. Сразу предупреждаю, что с моими знакомыми на эту тему говорить бесполезно, у всех машины в плачевном состоянии.

- Ладно, - махнула рукой жена, - пить надо меньше. Позвоню-ка я Кире Перепутской. Она мне сто раз свою помощь предлагала. Вот проверим, насколько она искренна в своих чувствах ко мне.

- Кто это?

- Моя давняя подруга, ты ее еще не знаешь. Она художница, но занимается бизнесом, муж тоже. Что-то продают, что-то покупают. На Канарских островах дом купили и его, кажется, тоже сдают в аренду. Словом, новые русские. Клево живут. Но люди хорошие, помогают бедным художникам. Вечера в каком-то кабаке с бесплатным ужином и выпивкой устраивают, и прочее. Кстати, как ни странно, Кира яростная сторонница коммунистов-экологов, это новое движение, недавно возникло. Она помогает деньгами избирательной кампании. Лидер компартии-эк (коммунистов-экологов сокращенно) Орланов чуть ли не ее любовник. Тащат его в президенты. Перепутская старается.

- Ого! - закатил глаза Кирной, - потрясающий экземпляр! Это спасение для демократов! А с чего ты взяла, что Орланов ее любовник?

- Ну, я не могу утверждать, конечно, но… Вот, к примеру, она при мне с ним по телефону говорила и называла его ласково “Орлик мой”.