Эти слова насторожили Сано.

— Не сахаром ли? — спросил он.

— Не только сахаром, но и одеждой и консервами. В общем разными товарами.

— Она и теперь этим занимается?

— Не знаю. Ходят слухи, что у нее на Гинзе есть свой ювелирный магазин, но вряд ли это так. В общем ее дом окутан тайной. Да это скорее и не дом, а продовольственный склад.

— Зачем же все-таки ходят туда священники? — невольно произнес вслух Сано.

— И к тому же каждый день! Я даже однажды видел, как они выходили от нее в штатских костюмах.

Сано чуть не подпрыгнул от радости.

— А из полиции тут последнее время никто не был?

— Нет. Об этой Эбара спрашиваете вы первый. Может, я сболтнул чего лишнего? Вы уж меня не выдавайте.

— Не беспокойтесь! Большое вам спасибо. И вы больше никому ничего не говорите, особенно репортерам из газет.

Сведения, полученные от этого парня, должно быть, достоверны, решил Сано, ведь он сосед Ясуко. Это не просто слухи. Однако узнать самое важное он не смог: бывал ли в доме Ясуко Торбэк? Если сюда ходили разные священники, да еще переодевались в штатское, вероятно, и Торбэк не составлял исключения. А ведь священнослужителям этого ордена не разрешается переодеваться в штатское, когда они выходят в город. Более того, они обязаны всегда ходить вдвоем. Так вот, если допустить существование определенных отношений между убитой и священником, то само собой разумеется, сутана была ему помехой. В департаменте полиции еще не уточнили личности иностранца, бывавшего в гостинице с Икута Сэцуко, но горничные показали, что он носил элегантный костюм и смахивал на американца.

Сано воспрянул духом и тут же направился к дому Ясуко.

Подойдя ближе, он оглядел дом со всех сторон. Дом как дом, обычная загородная вилла, каких в Японии тысячи, и все же в постройке чувствовалось что-то отличное от японского. Ворота оказались на запоре, таблички с именем владельца на воротах не было.

Сано крикнул хозяйку, однако ему никто не ответил. Лишь где-то на заднем дворе залаяли собаки.

Сано обогнул дом и пошел вдоль изгороди. Сбоку оказались еще ворота. Он снова крикнул хозяйку, а потом с бесцеремонностью газетчика забарабанил рукой по воротам.

Из дома донеслось рычание собаки, тут же перешедшее в яростный лай. Собаки не было видно, но лаяла она так, что казалось, вот-вот выскочит из дому и набросится на незваного гостя. На этот раз Сано не удалось увидеть хозяйку.

Вечером Сано снова был у дома Ясуко. Нет, он во что бы то ни стало должен повидать эту женщину. Она, вероятно, знает больше о церкви святого Гильома, чем ее молодой сосед.

На этот раз Сано захватил с собой Ямагути. Машину они нарочно оставили на шоссе и по переулку пошли пешком.

— Вот здесь, — сказал Сано и постучал в ворота.

— Эбара-сан, откройте, пожалуйста…

Не успел он закончить фразу, как яростно залаяли собаки.

— Знаешь, у нее злющие псы — четыре овчарки.

— Овчарки?

— Вот именно.

— Ишь ты, как рычат, проклятые! Терпеть не могу собак, особенно овчарок. Они кусаются?

— Откуда я знаю! Но если одинокая женщина держит четырех собак, значит неспроста! Верно, есть у нее что охранять, не себя же она так бережет.

— Эбара-сан! — На этот раз друзья крикнули в два голоса.

Кто-то цыкнул на собак, и лай прекратился. Застучали гета[13], потом показалась женская фигура.

— Кто там?

По-видимому, женщина стояла во дворе и пыталась рассмотреть посетителей сквозь изгородь.

— Мы репортеры из «Новостей». Простите, что побеспокоили вас так поздно.

— В чем дело? — На этот раз голос звучал резче.

— Нам хотелось бы поговорить с вами, — сказал Сано.

— Не знаю, что вас интересует, но прошу так громко не кричать.

Сано опешил, нечего сказать, приветливая встреча!

— Простите! — невольно вырвалось у него.

Стук гета приблизился. Наконец они рассмотрели хозяйку. Нет, не красавица, конечно, но довольно привлекательная женщина, полнотелая.

— Вы Эбара-сан?

— Да. А в чем дело?

— Видите ли… — Сано огляделся, ему не хотелось, чтобы их разговор подслушали соседи. — Мы хотели узнать у вас кое-что о Икута Сэцуко. Не могли бы вы уделить нам несколько минут? — понизив голос, сказал Сано.

— Нет, — последовал уверенный отказ, — время позднее, и я не могу впустить вас в дом.

— Ну как хотите, можно и здесь. — Сано растерялся, ведь вот повернется и уйдет проклятая баба, ничего тогда не поделаешь.

— Ну что у вас там? Говорите, да побыстрее!

— В таком случае разрешите задать вам несколько вопросов. Вы были знакомы с убитой стюардессой?

— Никаких стюардесс я не знаю.

— Но ведь она была прихожанкой церкви святого Гильома, как и вы.

— Прихожан много, разве со всеми перезнакомишься?

— Ну хорошо… Кажется, вы больше других общаетесь со священниками этой церкви, так вот хотелось бы узнать, какую работу выполняете вы для нее?

— Перевожу на японский язык библию. И сейчас этим занята.

— Вот как?.. Да, труд это тяжелый… Простите, но мы слышали, у вас часто бывает отец Билье?

— Да, бывает. Мы с ним вместе работаем над переводом.

— Конечно, конечно, но, простите, пожалуйста, если у вас бывает отец Билье, верно, заходят в гости и другие священники?

— Заходят и другие, ведь приходится о многом договариваться, уточнять, — не меняя резкого тона, ответила Ясуко.

— И отец Торбэк бывал? — спросил Сано, пытаясь в темноте рассмотреть выражение лица Ясуко.

— Торбэк-сан?..

На мгновение она задумалась. Репортеры внимательно наблюдали за ней.

— Редко, но приходил, — ответила она, словно на что-то решившись. Сано облегченно вздохнул.

— Приходил, значит? А скажите, пожалуйста, что за человек отец Торбэк?

— Вы, собственно, зачем ко мне пришли? — ответила Ясуко вопросом на вопрос.

— Да просто хотелось узнать кое-что о нем.

— Что именно?

Сано замялся, но решил, что скрывать причину от такой женщины бесполезно.

— Да вот, говорят, что убитая стюардесса и отец Торбэк были в довольно близких отношениях. Разумеется, это только слухи. Но нам кажется, что отец Торбэк, который был в хороших отношениях с убитой, должен знать подробности ее личной жизни. Поймите нас, репортеров: интерес читателей к этому делу очень велик.

— В таком случае идите в церковь и спросите самого отца Торбэка. Это самое лучшее, что вы можете сделать.

— Понимаете… — Сано замялся, — мы уже были в церкви, но не встретились с ним. Вернее, нам не разрешили с ним встретиться. Вот мы и пришли к вам, как наиболее осведомленной прихожанке.

— А я-то чем могу помочь? Во-первых, я никогда и словом не обмолвилась с этой девушкой, откуда же мне знать, что она была за человек?

— Конечно, если вы не знали убитую, тут делу не поможешь… Но расскажите нам, пожалуйста, об отце Торбэке. Понимаете, хотелось бы иметь о нем более полное представление. Тем более что увидеться с ним очень трудно. Ведь если он бывал здесь, у вас, вероятно, сложилось о нем определенное мнение.

— Не знаю, что вам и сказать… Человек он скромный…

— Так. А еще?

— Ну и все. Серьезный священник, благочестивый…

— Так-с… А правда, что отец Торбэк и Икута Сэцуко были в дружеских отношениях?

Теперь Ясуко говорила уже спокойнее.

— Видите ли, все прихожане дружат со священниками. Только вы не думайте ничего плохого. Эта дружба целомудренная. Вот и у меня часто бывает отец Билье. Мы вместе работаем над переводом, то есть вместе служим богу. Но соседи на это смотрят, наверное, косо. Ужасно противно все это!

— Да, люди чего только не наговорят! — поддержал разговор Сано. — Вот именно поэтому мы и стараемся узнать правду, и только правду. Не могли бы вы все-таки подробнее рассказать об отношениях между Икута Сэцуко и отцом Торбэком?

— Очень жаль, но мне ничего не известно, — ответила Ясуко.