О, это была уже прямая угроза!

— А теперь простимся, — шумно вставая, сказал отец Билье, и в его глазах блеснул злобный огонек. Он крупными шагами подошел к двери и широко распахнул ее.

«Go out!»[12]

Нет, отец Билье не произнес этих слов, но они встали в памяти Сано, видевшего подобные сцены только в кинофильмах.

Сано и Ямагути выскочили из церкви как ошпаренные.

Перед их глазами все еще стояло рассерженное лицо отца Билье. Ведь это был европеец и к тому же человек сильный, раза в два крупнее их. И этот здоровенный детина с искаженным от злобы лицом просто-напросто выгнал их. Тут уж и Сано ничего не мог поделать, хотя вообще-то нахальства ему было не занимать. Но, пожалуй, главную роль сыграл здесь не страх, а какой-то своеобразный шок.

Сано приказал шоферу ехать в редакцию. По пути он завез Ямагути в полицейский участок М.

Вот тебе и святой отец! Надо же так нагло врать! Только диву даешься! И хотя Сано своими ушами слышал заявление священника, он уже готов был подумать, что все это ему привиделось.

В редакции Сано зашел к заместителю заведующего отделом Есиока.

, — Ну как? Успешно? — спросил его тот.

— Черт знает что, черт знает что!

И Сано рассказал, как их принял отец Билье.

— Ну и дела! — улыбнулся Есиока, однако улыбка у него была какой-то рассеянной. У него тоже не укладывалось в голове, чтоб священник мог так нагло врать. — Если уж старший священник способен на такое, значит дело тут нечисто, — сказал он.

— В том-то и дело! Ведь Фудзи-сан даже в засаде сидел, да и мы сами видели раньше этого патера. Мне кажется, следовало бы копнуть их поглубже, — предложил Сано.

— Ты прав, в этой церкви, кажется, творятся странные вещи. Кстати, только что из полицейского участка звонил Ямагути. Довольно интересные новости.

— Какие?

— Оказывается, церковь святого Гильома уже привлекалась к ответственности за спекуляцию сахаром, а кроме того, продавала на «черном рынке» и другие товары, которые присылались ей из зарубежных фондов помощи.

— Вот это да! — Сано вытаращил глаза.

— Как выяснил Ямагути, тогда святые отцы вышли сухими из воды, всю вину взял на себя один японец. Недаром Хисагаки просиживал дни в местном полицейском участке — он изучал там материалы этого дела.

— А имеет ли это какое-нибудь отношение к убийству стюардессы? Как вы думаете?

— Послушайте, Сано, — Есиока вытащил из ящика стола сигареты, — кажется, все газеты уже взяли эту церковь на прицел.

— Неужели?

— Да, имеются такие сведения. Надо быть начеку. Правда, департамент полиции обскакал нас, но теперь мы все почти на равных условиях выходим на старт. Поэтому, думаю, уже всем известно то, что узнала наша газета.

— Вероятно.

— Но, видно, все церемонятся, проявляют нерешительность, ведь приходится иметь дело с иностранцами, да еще с религиозной организацией. Даже «Утро», которое вечно успевает всех обойти, на этот раз присмирело. Но мне кажется, что нужен только подходящий повод и тогда вокруг этой церкви все сразу заклокочет. И чтобы мы не остались с носом, прошу заранее все предусмотреть.

— Ясно, — Сано просиял. В нем вновь проснулось чувство охотника. Да разве он даст обогнать свою газету другим репортерам?! Нет, этого нельзя допустить.

И Сано решил выследить пресловутый «рено» церкви святого Гильома. Так он занялся тем же делом, что и сыщик Фудзисава. Более того, он пошел по тому же пути, что и опытный детектив. Первым делом он стал расспрашивать соседей, по какой дороге обычно отправляется церковный «рено».

— Полицейские уже спрашивали об этом, — говорили жители и снова показывали на восток.

Сано почувствовал одновременно и разочарование и прилив новых сил. Ходить по стопам полиции и брать все на заметку — дело несложное, тут особого искусства не требуется. Надо опередить полицию. С другой стороны, поскольку эту свою работу полицейские держат в секрете, получается, что Сано в известном смысле ведет себя нетактично.

Сано наводил справки в мясной лавке, гастрономическом магазине, табачной лавке, на бензоколонке. Оказалось, что он шел по следам Фудзисава.

Сано приуныл. Все опрошенные подтверждали, что церковный «рено» по шоссе направляется на восток. А шоссе в этом направлении вело к шумным улицам центра. Но как же проверить дальнейший маршрут машины?.. И, подобно Фудзисава, Сано оказался в тупике.

Вполне возможно, что «рено» сворачивал в сторону от шоссе, от которого ответвлялось несколько узких дорог, ведущих в небольшие поселки.

Сано решил пойти в обратном направлении.

Весна уступала свои права лету. По-летнему припекало солнце. Он сворачивал в каждый боковой съезд с шоссе и повсюду натыкался на частные дома дачного типа. Спрашивать было не совсем удобно. Каждый раз приходилось звонить или вызывать хозяев криком. Канительно и долго. Но что же делать? Другого ничего не оставалось.

Однако Сано ждала неожиданная удача.

Среди полей он набрел на школу. На спортплощадке резвились дети. От школы начинался узкий переулок. На его углу стоял молодой парень, рассеянно глядевший на спортплощадку. Сано стал его расспрашивать.

— Вы говорите, «рено»?

— Да, «рено». Машина, я слышал, все время ездит по этому шоссе. Вы случайно не замечали, куда она заворачивает?

— Если вы говорите о церковном «рено», то эта машина здесь часто бывает, — ответил парень.

— Что? Она проезжает в этот переулок?

Сано невольно окинул взглядом по обеим сторонам узенького переулка живые изгороди из криптомерий: типичный загородный поселок.

— А куда этот переулок ведет?

— Прямо в поле. Но «рено» туда не ездит, — сказал парень.

— Куда же он сворачивает?

— Да вот сюда, вон к тому дому, — указал парень на дом в глубине переулка, — там живет Эбара Ясуко, и священники уже много лет посещают ее.

— Какого цвета их машина?

— Вообще-то сюда приезжают две машины — темно-вишневая и голубая, — не задумываясь, ответил парень.

— А номера этих машин вы не вспомните?

— Вот этого я не помню… — И парень почесал затылок.

— Не РИ-5 1184? — поглядев в записную книжку, подсказал Сано.

— Кажется, этот…

«Наконец-то мне повезло, — подумал Сано. — По-видимому, это тот самый «рено».

— Однако вы хорошо обо всем осведомлены, — сказал Сано нарочно, чтобы выяснить, можно ли верить этому парню.

— Еще бы, — улыбнулся парень. — Ведь Ясуко Эбара моя соседка.

Сано не мог подавить своей радости, у него сильно забилось сердце.

— А что за человек эта Ясуко?

— Странная она какая-то. Говорят, переводит что-то для церкви. Но и теперь толком никто из соседей ничего не знает.

— Она верующая?

— Да, и в церковь часто ходит.

Парень, как видно, не очень симпатизировал этой Ясуко. Но если она верующая, в посещении ее дома священниками ничего предосудительного нет. Сано немного приуныл.

— А какие священники заходят к ней?

— Разные. Но чаще всего — самый старший, отец Билье. Этот каждый день хоть раз обязательно бывает, иногда даже ночью приезжает.

При упоминании имени отца Билье Сано улыбнулся. В памяти отчетливо всплыло искаженное злобой лицо каноника.

— А патер Торбэк бывал здесь? — нетерпеливо спросил Сано.

— Я их по именам всех не знаю. А отец Билье запомнился потому, что уже много лет пропадает у этой Ясуко.

— А что они делают?

— Не знаю. Сама Ясуко говорит, что переводят библию. А там кто его знает! Соседи на ее счет много судачат.

— Что же именно?

— Да говорят, что она любовница этого святого отца. Но, может, возводят напраслину. Хотя Ясуко так держится, что поверишь чему угодно. Вообще она очень странная, никого к себе не пускает, всегда сидит взаперти, держит четырех овчарок…

— Она живет одна?

— Да. Раньше она заходила к соседям, а теперь все предпочитает держаться от людей подальше. Когда-то она спекулировала заграничными продуктами.