Так прошел месяц. Конечно, пресса могла предполагать все, что угодно, но на самом деле оперативная группа не теряла времени даром. Просто полицейские перехитрили газетчиков.

На пресс-конференциях начальник первого отдела департамента полиции неизменно сидел с унылым лицом.

— До сих пор, — заявил он, — мы не располагаем никакими новыми данными по этому делу. Правда, кое-что нам удалось выяснить, но пока ничего определенного сказать нельзя, преступник не найден.

— Похоже, что это убийство так и останется нераскрытым, — заметил один из корреспондентов.

— Нет, мы этого не допустим. Полиция приложит все силы, чтобы найти убийцу. Конечно, расследование несколько затянулось, но наберемся терпения, господа! Кстати, вы ведь, насколько мне известно, тоже не сидите сложа руки, может быть, у вас есть какие-нибудь интересные данные? Так вы уж помогите нам! Давайте работать сообща.

Видно, начальник первого отдела был не лишен чувства юмора. Но репортерам казалось, что за шутками он пытается скрыть свое недовольство.

На самом же деле оперативная группа один конец ниточки уже держала в руках. Она тянулась от Икута Сэцуко к «веселому американцу», а от него к церкви святого Гильома.

Начальник группы Сайто попытался поставить на место «американца» одного за другим патеров церкви святого Гильома. Молодых священников в церкви было всего трое. Все они были тайно сфотографированы, а снимки доставлены в гостиницу, где их показали горничным. Две горничные узнали одного из святых отцов.

— Вот этот очень похож на того американца, — в один голос заявили они.

Однако японцы довольно часто не могут отличить одного европейца от другого. Поэтому свидетельства горничных было недостаточно, чтобы утверждать о полном сходстве патера с американцем.

Но как бы то ни было, обе горничные указали на Торбэка.

Церковью святого Гильома занимались два сыщика — старый опытный детектив Фудзисава и его молодой коллега Итимура. Задача у них была сложная. Во-первых, им не следовало попадаться на глаза репортерам. Те не должны были даже догадываться, что за церковью установлен негласный надзор. По главное заключалось в самом наблюдении за церковью. Тут самая незначительная оплошность могла привести к скандалу. И все же Фудзисава и Итимура решили посетить церковь.

Их принял отец Билье.

Фудзисава задал отцу Билье прямой вопрос:

— В сумке убитой был обнаружен конверт срочного письма с обратным адресом вашей церкви. По штампу на марке было установлено, что это письмо отправлено второго апреля, то есть за день до убийства. Вы ничего не можете сказать по этому поводу?

На лице отца Билье отразился испуг. Однако сыщики пока не догадывались об истинной причине его испуга.

— И в конверте было письмо? — спросил отец Билье на отличном японском языке.

— Нет, письма не было. Нашли только конверт.

Тут лицо отца Билье прояснилось.

— Ну, конечно… это письмо отправила наша церковь, — ответил он спокойно.

— Нам хотелось бы знать его содержание. Понимаете, для ясности…

— Разумеется! Там ничего особенного не было, — ответил отец Билье и улыбнулся. — Недавно в нашей церкви состоялось посвящение в сан нового священника. По этому случаю в семинарии был устроен вечер. На такие торжества обычно приглашаются почти все наши прихожане. Думаю, кто-нибудь из патеров отправил приглашение на этот вечер и этой женщине.

— Вот оно что! А, простите, когда был этот вечер?

— Второго апреля. Посвящение в сан — это весьма торжественная церемония, и все священнослужители присутствуют на ней. Приходят, как правило, и все верующие, чтобы поздравить посвященного.

Второе апреля… День исчезновения убитой! Даты совпадают.

— Простите, если не ошибаюсь, убитая одно время служила в вашем детском приюте? Не была ли она дружна с кем-либо из ваших священников?

— Меня уже об этом несколько раз спрашивали, — ответил отец Билье. — Но я могу сказать только одно: отношения между священниками и верующими носят чисто религиозный характер, один дарует слово божье, другой трепетно внимает ему. Все остальное наша вера запрещает.

— Да, но ведь у верующего могут быть различные сомнения, вопросы или какое-нибудь горе… В этом случае верующий обращается к определенному священнику и делится с ним своими переживаниями. Не так ли?

— Да, конечно, такие случаи бывают. Однако личные отношения тут ни при чем. Если, например, верующий хочет поделиться тем, что его мучает, он делает это наедине со священником, в исповедальне. А пастырь никому об этом не рассказывает, словно этого и не было, ибо тайна исповеди нерушима.

— Мы полные невежды в делах вашей религии, так что, если наш вопрос покажется грубым, заранее прошу извинить, — продолжал Фудзисава. — Скажите, пожалуйста, священники и в городе носят рясу?

— Да, всегда. В любом месте патер обязан носить сутану, — твердо ответил отец Билье. Но тут от внимательного взгляда не ускользнуло бы, что по его лицу промелькнула едва заметная тень.

— Так, значит, священники никогда не ходят в обычном мужском платье?

Отец Билье отрицательно покачал головой.

— Служителю нашей церкви не дозволяется иметь личное имущество. Церковь снабжает его всем. Вот и это одеяние дала мне церковь, — отец Билье указал на свою сутану. — Все наши вещи принадлежат ей, а что принадлежит церкви, принадлежит богу. Мы не имеем карманных денег, которые были бы нашей собственностью. В тех случаях, когда мы пользуемся городским транспортом, то необходимую сумму получаем от церкви. Наша утварь, носильные вещи и даже обувь. Одним словом, все. Ни в чем у нас нет нужды.

Сыщики сочувственно закивали.

— Наши перышки, как у воробушка, все при нас, в них родились, в них и умрем… — сострил в заключение отец Билье.

Фудзисава очень хотелось заговорить о гостинице «Кикицуру», но он не решался. Что-нибудь не так скажешь и, чего доброго, рассердишь этим святого отца. Впрочем, упомянуть об этом никогда не будет поздно. Только бы собрать побольше улик.

— Извините, еще один, может быть, нелепый вопрос. Есть ли у вас в церкви машина марки «рено», голубая, номер РИ-5 1184?

— О, вы прекрасно осведомлены! — засмеялся Билье. — Да, есть… старенькая. Все думаем купить что-нибудь поновее, да никак не соберемся, вот и обходимся пока этой.

— Простите, а кто ею пользуется?

— Я. Ну и другие священники тоже. Ведь у нас в церкви все общее. Так что определенного владельца нет…

Отец Билье посмотрел на сыщиков. На дне его ласковых глаз на мгновение вспыхнул беспокойный огонек.

Старший сыщик Фудзисава числился в первом отделе уголовного розыска, то есть занимался расследованием убийств. За его плечами был немалый стаж работы — более двадцати лет.

Фудзисава раскрыл уже не одно преступление, и как только возникало трудное дело, оно почти всегда поручалось ему. Говорят, что современный сыск основан на научных методах, однако не всегда и не обязательно это так. Люди способные, имеющие «нюх», часто действуют по-своему.

В данном деле Фудзисава уцепился за ниточку, ведущую от «рено», и никак не мог от нее отказаться.

Еще в самом начале было высказано предположение, что убитая была доставлена к реке на машине, и Фудзисава начал с этого предположения. Он проверил машины, которые, по свидетельству очевидцев, проезжали здесь в ту ночь. Это были, например, машины, отвозившие домой кельнерш из баров Синдзюку и Гинза и служащих фирм, засидевшихся на банкетах. Все эти такси и частные машины подверглись тщательной проверке. Оставался лишь «рено», стоявший неподалеку от места происшествия с погашенными фарами.

Конечно, церковью нужно было заняться поосновательнее, но… с максимальной осторожностью. Что ни говори, все-таки иностранцы да еще служители культа. Мог возникнуть международный скандал, если превысить свои полномочия.

И Фудзисава для начала решил оставить церковь в стороне, а заняться прилегающими к ней участками.