Воспитательницы жили при приюте в отдельном здании. В каждой комнате помещались по две девушки. Торбэка стали приглашать после мессы в общежитие. Девушки говорили ему о Японии, а он рассказывал им о своей стране и о деятельности ордена. Обычно в этих беседах принимали участие две-три воспитательницы, но случалось, что он оставался и наедине с Есико.

Как-то Торбэк предложил ей прокатиться на машине.

— Поедете? — С нескрываемым волнением Торбэк ожидал ответа.

— Конечно, — ответила девушка и доверчиво посмотрела ему в глаза.

В тот вечер Торбэк остановил свой «рено», не доезжая приюта. Есико поджидала его у подножия холма под раскидистым дубом.

— Куда мы поедем? — У Торбэка кружилась голова от запаха ее духов.

— Куда хотите!

Машина рванулась с места. Торбэк плохо знал окрестности и поэтому поехал по той дороге, по которой ездил всегда. Через лес выехали на берег реки. В черной воде отражались далекие огни и светлое ночное небо.

— Как красиво! — воскликнула девушка.

Торбэк остановил машину и выключил фары.

Они вышли из машины. Его била дрожь. Но он все же не мог сразу забыть о своем сане, да и неизвестно еще, как отнесется девушка к его намерениям. Он робко обнял Есико за талию. Она притихла, только прерывистое дыхание выдавало ее волнение. Тогда Торбэк притянул девушку к себе и прижал к груди. Есико не протестовала, и Торбэк чуть запрокинул ей голову, решив поцеловать в губы. Но тут Есико нежно взяла его за подбородок и отвела его лицо от себя, уклоняясь от поцелуя.

— Едемте домой, отец Торбэк, — дрожащим голосом сказала она.

Торбэк от волнения не мог произнести ни одного слова.

— Едемте домой! — жалобно повторила девушка.

Торбэк, наконец, овладел собой. На душе сразу стало как-то пусто. И ни темный лес, ни таинственные всплески воды, ни прозрачное ночное небо больше уже не казались ему чем-то загадочным и необыкновенным.

— Да, едем, пожалуй!

Торбэк сел за руль и повел машину по направлению к приюту. Когда он вечером подъезжал сюда, здание на холме казалось ему величественным пантеоном, а сейчас все вокруг было заурядным и унылым. Под холмом Торбэк остановил машину. Есико вышла.

— До свидания, — как-то уж очень просто сказала она.

— Спокойной ночи, — попрощался Торбэк.

Сердце у Торбэка продолжало учащенно биться, но сейчас уже больше от страха. Не прогневил ли он своим поведением бога? И не расскажет ли Есико о его притязаниях подругам? На обратном пути он повел машину самым ближним путем, ему хотелось как можно скорее приехать домой.

Ближайший путь к церкви лежал через поселок. Тут он был сегодня днем. Вот и дом, у которого он встретился с каноником Билье. Да, это дом Ясуко. Проезжая мимо, Торбэк снова увидел знакомый «рено», скрытый под деревьями. Свет в доме не горел. Но, может, его просто не видно? Стыд и раскаяние охватили Торбэка. Как постыдно он себя ведет! Отец Билье с Ясуко даже в столь поздний час работают над переводом священного писания, а он… Торбэк прибавил газу, машина увеличила скорость, и вот уже над молчаливым лесом показалась церковная башня, залитая лунным светом.

Оставив машину в гараже, Торбэк направился к себе. Никто его не видел, была глубокая ночь, и все спали.

Торбэк снял туфли, на цыпочках прокрался по коридору и вошел в свою келью. Узкая железная кровать, стол, два стула. На столе лежит в черном кожаном переплете библия. Он подошел к столу, взял книгу и, прижав ее к груди, стал молиться. Он благодарил бога, что тот отвел его своей десницей от греха. И все-таки волнение не проходило, он до сих пор ощущал прикосновение трепетного женского тела.

В эту ночь Торбэк долго не мог уснуть.

Тем не менее он по-прежнему с радостью отправлялся на утренние мессы в приют. Есико его избегала, но продолжала кидать на него умильные взгляды. Нет, он не заметил в ее глазах ни обиды, ни раскаяния. Значит, ему нечего опасаться: она не проболтается. И Торбэк стал смелее.

Как-то он пригласил на прогулку Сайто Юкико, маленькую воспитательницу с узкими глазами, приплюснутым носом и пухлыми губами. Ее никак нельзя было назвать красивой, но глаза ее постоянно горели, точно угольки, и это нравилось молодому священнику.

Торбэк поехал с Юкико туда же, где он был с Есико. И вот он уже крепко обнимает Юкико. Девушка не противится, она только закрыла глаза.

— Можно? — прошептал он.

Девушка промолчала.

Торбэк жадно поцеловал ее в губы.

Девушка вскинула брови.

— Можно?..

Руки Торбэка сжали упругую девичью грудь. Девушка выгнулась и всем телом прильнула к Торбэку.

Лес молчит. Кругом тишина, слышится только тихий плеск воды, у берега. Дорога безлюдна, да если кто и пройдет здесь, вряд ли он увидит скрытую в высокой траве машину.

В этот воскресный вечер Торбэк после вечерней проповеди тайком пробрался в комнату Юкико. Девушка была одна, ее соседка по комнате уехала к родным.

Когда Торбэк открыл дверь, Юкико от неожиданности вздрогнула. Торбэк ласково улыбнулся и закрыл за собой дверь.

— Вы еще не уехали? — в некотором замешательстве, но радостно улыбаясь, спросила Юкико.

Торбэк сел рядом с ней на кровать и слегка обнял за плечи.

— Никто не войдет? — спросил он.

Юкико посмотрела на дверь, дверь была не заперта, но она не придала значения его словам, думая, что он, как и во время прогулок, ограничится одним-двумя поцелуями; если кто постучит, они успеют принять смиренные позы.

И вдруг Торбэк навалился на нее и опрокинул на спину. Девушка не успела даже вскрикнуть — губы Торбэка крепко запечатали ее рот. Она с отчаянием смотрела на дверь. А вдруг кто-нибудь войдет? Но он понял ее тревогу и еще крепче прижал к себе.

Торбэк уже не владел собой. Он и раньше обнимал Юкико, но сейчас это были уже не простые объятия, это была безрассудная страсть. Он исступленно целовал лежавшую девушку, а руки его уже срывали с нее одежду…

О связи Торбэка с Юкико никто в приюте не догадывался. Они встречались тайком. Да и сам облик Торбэка охранял его от разных домыслов. Кто мог заподозрить такого скромного слугу церкви в греховной связи? Хотя, надо сказать, некоторым бросалось в глаза уж очень откровенное восхищение Юкико молодым патером, но ведь многие воспитательницы приюта были к нему неравнодушны.

По воскресеньям после вечерней проповеди Торбэк старался теперь оставаться в приюте и, если подвертывался случай, пробирался в комнату Юкико. Это было, правда, рискованно, его связь с Юкико могла обернуться для пего крахом. Но пока все проходило благополучно.

Еще чаще он увозил ее на машине в лес, в укромные уголки к реке. Там он без удержу предавался любзи. Когда не было росы, они лежали на траве, а во время непогоды укрывались в машине.

И все же Торбэка не покидал страх. По возвращении домой он закрывал комнату на ключ и каждый раз подолгу молился.

Но вскоре страх прошел. Юкико неожиданно вышла замуж и бросила работу в приюте. Возможно, она не очень любила Торбэка. Да и на что она могла надеяться? Их любовь всегда будет запретной, ведь Торбэк католический священник, и ему запрещено любить женщину. Как бы там ни было, Юкико быстро исчезла с горизонта Торбэка.

Торбэк благодарил бога, что опасность миновала. И он решил, что никогда больше не позволит себе вступить в опасную связь с женщиной. Но, вкусив запретный плод, он уже тянулся к нему невольно. Ну, а если он не будет переступать последней черты? Ведь тогда это не грех?

И Торбэк снова стал приглашать молодых воспитательниц на ночные прогулки. Одним он лишь горячо пожимал руки, других целовал и лишь очень податливых заключал в объятия. Если он замечал, что девушка явно смотрит на него не как на священника, а как на мужчину, то становился смелее. При каждом удобном случае он ловил воспитательниц и тискал. Но дальше этого ни с кем не заходил.

Вскоре Торбэка назначили казначеем церкви. Его предшественник по какой-то причине был переведен в другую церковь. Поначалу Торбэк растерялся, он совершенно не имел представления о кассовых операциях. И вдруг какие-то книги, банковские счета…