С его отъездом как-то печально стало в большом княжеском доме.

Князь Платон Алексеевич и княжны повели совершенно замкнутую жизнь. Они никуда не выезжали и к себе редко кого принимали.

Красавица княжна Наталья Платоновна отказалась от всех балов и выездов и стала носить траурное платье, почитая своего жениха умершим.

А ее тетка, старая княжна Ирина Алексеевна, во время своих выездов на богомолье в монастырь украдкой от племянницы служила по ее жениху «Рабе Божием Сергее» панихиды.

Сам князь Платон Алексеевич тоже творил щедрую милостыню в память Серебрякова и различные благодеяния для бедных и неимущих…

— Помолитесь о пропавшем рабе Божием Сергее, — говорил он, оделяя бедных деньгами.

Так же делал он щедрые вклады в бедные обители на помин Серебрякова.

— Если он жив, то о здравии его поминайте, а умер — за упокой.

Князь Платон Алексеевич все еще сомневался в смерти Серебрякова.

«Кто знает, может, и жив Серебряков, и наступит такое время, когда он придет спросить с меня отчет в моих поступках против него. О, если он был бы жив, я готов бы дать ему удовлетворение, какое он захочет» — так думал старый князь.

И ждал чего-то.

Прошло более десяти лет после описанного.

За это время немало произошло перемен, немало воды утекло.

Престол царей русских все занимала мудрейшая из женщин Екатерина Алексеевна, окружившая себя блестящими вельможами. Графы Орловы, Разумовские, фельдмаршал Румянцев-Задунайский, Безбородко, Зубов и другие. Герой Суворов, победитель Праги, Измаила.

Баловень счастья и судьбы Григорий Александрович Потемкин в эти десять лет шагнул далеко: князь, с титулом светлейшего, его трудами присоединен к России весь Таврический полуостров. Потемкин, «великолепный князь Тавриды», теперь одним из первых стал к трону великой монархини. Слава его гремит далеко — перешла за пределы России.

Мы застаем двор за поспешным приготовлением к путешествию императрицы во вновь присоединенный к России Крым. Путешествие это, как увидим далее, своим великолепием и роскошью удивило всю Европу.

В доме князя Платона Алексеевича за прошедшие десять лет перемен особых не произошло; только сам князь, конечно, еще более состарился. Также и сестра его княжна Ирина Алексеевна сильно постарела и вся сгорбилась и осунулась. Теперь уже старая княжна почти не выходила из своей комнаты, туда подавали ей обед и чай. Только в большие праздники княжна Ирина Алексеевна покидала на время свою комнату и выходила обедать с братом и племянницей, и то в том случае, когда не было за обедом посторонних.

На одну только княжну Наталью Платоновну время не наложило свою тяжелую руку, и красота княжны не только не увядала, а, кажется, еще более расцветала. Смотря на юное и свежее лицо красавицы княжны, нельзя было подумать, что ей уже двадцать семь лет, так она хорошо сохранилась.

За эти десять лет у княжны немало было поклонников и женихов из золотой молодежи того времени. Сватались за нее и блестящие князья и графы. Всем им отказывала княжна Наталья Платоновна, она осталась верна своему слову — не выходить ни за кого замуж; она все еще не забыла избранника своего сердца; хотя протекли долгие годы со дня исчезновения Сергея Дмитриевича Серебрякова, а все же эти годы не вытеснили из сердца княжны милый ей образ злополучного Серебрякова. Она часто молилась за него и плакала. Теперь уже ни сам князь Платон Алексеевич, ни княжны нисколько не сомневались, что Серебрякова нет в живых, потому что в течение десяти лет не было о нем ни слуха ни Духа.

Прежде все еще разыскивали Серебрякова, старались напасть на его след. Помещик Егор Захарович Пустошкин, Мишуха Труба и другие немало потратили времени и труда на розыски, а теперь уже оставили искать. Только один Мишуха Труба не оставлял своих поисков, потому что красота Татьяны заставляла его, толкала на эти бесполезные розыски.

Упрямая Таня никак не соглашалась идти под венец с Мишухой ранее свадьбы княжны Натальи Платоновны, своей благодетельницы.

— Сказано тебе уже не один раз: княжна под венец с Серебряковым, а я с тобой.

— Да где же Серебрякова-то взять, он, наверно, давно умер или убит.

— А ты почем знаешь, может, он жив.

— Если бы был жив, то появился бы или подал бы о себе весточку.

— Жди, может, и пришлет, — упрямо сказала Таня.

— Все жди да жди!.. Ох, видно, я не люб тебе, Танюша, не любишь ты меня, — с глубоким вздохом проговорил молодой парень.

Наконец упорство красавицы Татьяны было побеждено, любовь пересилила упорство, и Мишуха Труба, отпущенный на волю князем Полянским, стал мужем Татьяны.

Ее приемная мать, старушка Пелагея Степановна, доживала свои дни на княжеском дворе, в уютном домике, и наши счастливые молодые жили с ней.

Мы уже сказали, что императрица Екатерина Алексеевна пожелала предпринять путешествие в Крым.

Княжна Наталья Платоновна как фрейлина должна была в числе других сопровождать государыню в этом путешествии.

Императрица сама назначила княжну.

— Я замечаю, милая княжна, что вы все еще никак не можете забыть своего жениха, этого несчастного Серебрякова, вот я и беру вас с собой. Путешествие, надеюсь, хоть немного излечит вашу сердечную рану и развлечет вас, — милостиво проговорила государыня, протягивая свою руку княжне.

— О, ваше величество, вы так милостивы ко мне, — опускаясь на колени и припав к державной руке государыни, со слезами произнесла княжна Полянская.

— Бедняжка, мне вас так жаль, вы такая славная, я, право, жалею, что мне так редко приходится вас видеть. А всему виною князь Платон Алексеевич, он никак не может ужиться в Петербурге, любит свою Москву и вас с собой туда тянет; наверное, ему не особенно приятно, что я вызвала вас и назначила сопровождать меня в Крым?

— О, мой папа так много благодарен вашему величеству, он будет счастлив, если вы, государыня, соизволите дозволить ему лично принести верноподданническую благодарность вашему величеству, — делая глубокий реверанс, проговорила княжна.

— Я рада видеть князя Платона Алексеевича.

— Когда дозволите, государыня, ему явиться во дворец? — почтительно спросила княжна.

— Завтра вечером в «Эрмитаж», — несколько подумав, ответила государыня.

— Слушаю, ваше величество.

Князь Платон Алексеевич так не благоволил к Петербургу, что каждый раз, уезжая, давал себе слово больше туда не ездить, но его дочь княжна должна была хоть изредка бывать при дворе; князь Полянский не хотел дочь отпускать одну в Петербург, и волей-неволей приходилось ему на время покидать Москву ради дочери, тем более что княжна Ирина Алексеевна по своей старости и слабости уже не могла сопровождать племянницу.

Неприятно было князю Платону Алексеевичу отпускать свою дочь в дальнее путешествие, но все же он принужден был покориться необходимости и почесть за большую честь, что императрица, между прочими фрейлинами, которые должны были ее сопровождать во время путешествия в Крым, остановила свой выбор на княжне Наталье Платоновне.

Княжну вызвали ко двору, с ней поехал в Питер и сам старый князь Платон Алексеевич. Он был благосклонно принят императрицей в «Эрмитаже».

— Вы, князь, вероятно, на меня претендуете, что я увожу вашу дочь, на время ее отнимаю у вас, — со своей чарующей улыбкой проговорила государыня князю Полянскому, принимая его в своей ложе.

— Помилуйте, ваше величество, это такая большая честь и для моей дочери и для меня.

— Я, князь, так привязалась к вашей дочери, она такая милая, мне так жаль ее. Судьба вашей дочери, князь, очень печальна.

— Что делать, ваше величество, надо покоряться судьбе.

— Да, да, ваша дочь никак не может забыть своего друга сердца. А ведь уже прошло много лет, как утонул офицер Серебряков.

— Он не утонул, ваше величество, — тихо и со вздохом проговорил старый князь, опуская свою седую голову.