– Награждать поведут, – сказал он весело. – Вообще-то я бы что-нибудь поел.

Пока победители руса двигались по знакомому маршруту к домику у скалы, воины, сопровождавшие их, сначала, по какому-то лишь им известному знаку Наба, оттеснили в сторонку местных гномов вместе с Ныром, потом пропал куда-то Смот. И через некоторое время у тайной двери в подземелье стояли только Мизинчик с Колпаком, Вед и Наб. Когда дверь отворилась, Наб сказал, обращаясь к Веду:

– Ваша тюрьма ждет вас, – и, повернувшись к Колпаку, добавил: – А вы идите со мной. – Он увлек гномов в глубину пещеры, легким движением руки открыл вход в узкую, едва освещенную единственным зеленым шаром нору и жестом предложил войти.

– За что? – с ужасом спросил Колпак, сразу все понявший.

– У народа должен быть только один герой – власть, – холодно бросил Наб. С этой минуты Колпак и Мизинчик стали пленниками.

В первое мгновение у Колпака подкосились ноги, и он буквально рухнул на каменный пол, чуть ли не теряя сознание. Его взгляд остановился на едва теплящемся огоньке светильника, а в голове не было ни одной толковой мысли. Всем его существом овладел страх, какой, вероятно, испытывает попавшаяся в мышеловку мышь. При этом он не сделал никакой попытки спастись, а сразу примирился со своей участью.

Мизинчик же, озадаченный неожиданным поворотом событий, напротив, сначала стал возмущаться неблагодарностью «этого Наба», потом попытался выяснить у Колпака, что такое власть, но не добившись от него ни одного слова, стащил со стены светильник и отправился осматривать свою тюрьму. Он осветил каждый угол, заглянул в каждую нишу и пришел к выводу, что она не так уж плоха. Если бы еще дали поесть, то пока можно было бы и не горевать. За эти дни он столько раз подвергался всяким опасностям, что, с одной стороны, устал бояться, а с другой, нашел, что эта – не самая худшая:

– Если жизни сейчас ничего не угрожает, то есть шанс выбраться отсюда, – заявил он. – Эй, Колпак, не падай духом. Мы же еще не знаем, что с нами будет. – Потом он решил, что лучше всего с чувством голода бороться во сне и, пристроившись в просторной нише, тут же уснул. Самообладание Мизинчика подействовало на Колпака успокаивающе. Он очнулся от шока, стал немножко соображать, двигаться, а затем улегся Мизинчику под бок, прижался к нему, чтобы было потеплее, и тоже задремал.

Среди ночи Колпак неожиданно проснулся и увидел, что светильник сам собою плывет в воздухе к нише, где они с Мизинчиком спали. От ужаса он заорал во все горло и стал тормошить Мизинчика.

– Тише ты, не ори, – шикнул на него светильник голосом Веда. – Это я. Собирайтесь и пошли.

Колпаку и Мизинчику собирать-то было нечего, поэтому они просто вылезли из ниши и последовали за Ведом. Он ничего им не объяснял, а они ни о чем не спрашивали, полностью доверившись ему, потому что видели его в деле. Соблюдая все предосторожности, они пересекли просторный каменный зал, прячась за выступами стен или в нишах, когда мимо проходил Хранитель огня или маршировала стража. Вслед за Ведом проникли в узкий длинный переход, резко уходящий куда-то вниз. За одним из поворотов перед ними предстала глубокая шахта с многоэтажными террасами. Сотни гномов копошились здесь, выполняя какую-то работу.

– Это все узники? – изумился Мизинчик.

– Нет, это свободные гномы, – бесстрастно ответил Вед. – Они пришли сюда добровольно и в любое время могут уйти. Но редко кто на это решается.

– Зачем же они променяли солнечный мир на такую… – Мизинчик запнулся, подбирая подходящее слово, – на такую яму?

– Этим гномам не нужен солнечный свет, – пояснил Вед. – Энергия солнца для них слишком чрезмерна. Она вызывает в них чувство страха и незащищенности. Не забывайте – мы народ сумеречный. Большинство из нас получает молодую жизненную силу от слабой Луны, когда она только-только нарождается. Поэтому мы и зовемся народом Малой Луны. Но не все мы одинаковы. Некоторые из нас превозмогли свой страх. Кое-кто напряжением воли, а кому-то бесстрашие дано природой. Такие, как мы, могут жить везде. Но вы же заметили, что там, наверху, гномов гораздо меньше.

– Вы говорите «такие, как мы», а сами живете в подземелье? – уличил Веда в неточности Мизинчик.

– На то есть другие причины, – коротко ответил Вед, не желая вдаваться в подробности.

На время Мизинчик оставил его в покое. Его заинтересовало, как выглядят гномы, если на них посмотреть сверху. Он осторожно подполз к самому краю террасы и заглянул вниз. На какое-то мгновение у него закружилась голова. Он помотал ею из стороны в сторону, чтобы привести в порядок. В глубине он сначала ничего не разглядел, кроме слабого света зеленых шаров. Присмотревшись, он заметил какое-то едва различимое движение серых точек, почти сливающихся с камнями. «Наверное, это и есть гномы внизу, – подумал Мизинчик, – как же здесь высоко. Если отсюда сорваться, то что же от меня останется?» Ставить опыты он не стал, а осторожно отполз от края.

Когда он поднялся на ноги и огляделся, Веда и Колпака нигде не было. Вот тут он не на шутку испугался. Кругом сновали разные гномы, занятые своими делами, а он был совсем один и не знал, куда идти дальше, потому что как раз на этом месте терраса раздваивалась, и одна ее половина узкой галереей поворачивала в глубь горы, а другая продолжала путь по кругу.

Сначала Мизинчик решил никуда не уходить, а ждать здесь: «Увидят же они когда-нибудь, что меня нет, и вернутся», – рассудил он. И вдруг он заметил Наба. Наблюдатель за народом разговаривал с каким-то необычайно тучным гномом, который весь состоял из огромного живота и выпирающих из него щек, между которыми торчал мясистый часто раздувающийся нос. Этот гном был так широк, что перекрыл собою весь обзор. Только поэтому Наб не заметил беглеца. Мизинчик пригнулся, скрючился и на корточках, по-утиному перебирая ногами, двинулся в ту сторону, которая уводила внутрь горы, и где можно было стать недосягаемым для глаз Наба. Убедившись, что его уже не видно, он со всех ног бросился бежать… и столкнулся с Колпаком, который заметив, что Мизинчика рядом нет, оставил Веда и помчался искать своего рассеянного товарища.

– Я видел Наба, – выдохнул Мизинчик, – по-моему, он нас ищет. Он расспрашивал о чем-то толстого гнома. Может даже о нас.

– У страха глаза велики, – насмешливо сказал подошедший Вед. – Скорее всего, он еще не обнаружил, что мы сбежали, так как уверен в моих замках и своей страже. К тому же он не станет устраивать погоню – вы ему не нужны. Исчезли – и хорошо. А я уходил много раз, и Наб знает, что я вернусь. Все же нам следует поторопиться, ибо гномы Большой Луны закроют проход, как только на небосклоне исчезнет последняя звезда.

– А разве Наб не злой? – удивился Колпак. – Разве он не захочет нам отомстить за то, что мы не стали ему повиноваться?

– С чего вы взяли, что Наб злой? – Вед пожал плечами, и в уголках его губ мелькнула неопределенная улыбка. – Он всего лишь хорошо исполняет свой долг.

– Какой же это долг – быть несправедливым, – возмутился Мизинчик, – мы помогли изгнать руса, а он нас за это – в тюрьму.

– Он должен охранять покой и равновесие среди народа Малой Луны. Когда много героев, то все они пытаются проявить свою волю и навязать ее другим. Народ должен все время выбирать между одними и другими сильными гномами, которые желают им руководить по своему усмотрению. Возникает ситуация всеобщей вражды. Все за что-то борются, прокладывая пути для народа, которые ведут в разные стороны. В конце концов, воцаряется беспорядок и хаос, а жизнь становится невозможной. У народа должен быть один герой – власть. И один путь – обозначенный судьбой.

– Вот и Наб так сказал, – вспомнил Мизинчик и, обогнав Веда, с любопытством заглядывая ему в лицо, дал свободу застрявшим в голове бесчисленным вопросам: – А что это – власть? И как узнать, какой путь обозначенный судьбой? А почему нельзя жить, чтобы никто не руководил? А почему Наб не руководит, а только наблюдает? А почему Наб сказал, что вы мятежник, если вы думаете, как он? А зачем он назвал вас злобным и что вы можете проклясть, а вы не проклинаете?..