- Ну и ну, клянусь святым Бенедиктом! У какого волшебника ты учился? - воскликнул с удивлением повар. - Он назвал все тютелька в тютельку, а насчет травки "радость желудка" мы и сами не знали. Она, конечно, придаст блюду еще более приятный вкус. О, да ты чудо-повар!

- Вот уж никак не думал, - сказал главный начальник кухни. - Приступим, однако, к испытанию! Дайте ему припасы, которых он требует, посуду и все прочее, и пусть он приготовит завтрак!

Как он сказал, так и сделали: все необходимое расставили на плите. Но тут оказалось, что карлик едва достает до плиты носом. Поэтому сдвинули несколько стульев, положили на них мраморную доску и уже потом пригласили чудо-человечка начать свой фокус. Повара, поварята, слуги и всякая челядь стояли вокруг широким кольцом и с удивлением глядели, как ловко все у него получалось, как опрятно и красиво он все готовил. Покончив с приготовлениями, он велел поставить оба котла на огонь и варить до тех пор, пока он не крикнет. Затем он стал считать: "раз, два, три" и так далее и, досчитав ровно до пятисот, крикнул: "Хватит!". Котлы сняли с огня, и карлик пригласил главного начальника кухни отведать кушанье.

Личный повар приказал поваренку подать золотую ложку, ополоснул ее в проточной воде и передал главному начальнику кухни. Тот с торжественным видом подошел к плите, зачерпнул из котлов, попробовал, зажмурился, прищелкнул от удовольствия языком и сказал:

- Восхитительно, клянусь жизнью герцога, восхитительно! Не скушаете ли и вы ложечку, смотритель дворца?

Тот наклонился, взял ложку, попробовал и пришел в восторг:

- Честь и хвала вашему искусству, дорогой приготовитель завтраков, вы опытный повар, но ни суп, ни гамбургские фрикадельки вам еще не удавались так замечательно!

Повар тоже отведал, после чего почтительно пожал карлику руку и сказал:

- Человечек! Ты мастер своего дела. Да, травка "радость желудка" придает всему особую прелесть.

В эту минуту в кухню вошел камердинер герцога и сообщил, что тот требует завтрак. Налитые и положенные в серебряную посуду кушанья были посланы герцогу. А главный начальник кухни повел карлика в свою комнату и стал с ним беседовать. Но не успели они пробыть там и половины того времени, какое нужно, чтобы прочесть "Отче наш", как явился посыльный и позвал главного начальника кухни к герцогу. Тот быстро надел праздничное платье и последовал за посыльным.

У герцога был очень довольный вид. Он съел все, что ему подали на серебре, и как раз вытирал бороду, когда к нему вошел главный начальник кухни.

- Послушай, начальник кухни, - сказал герцог, - твоими поварами я был до сих пор всегда очень доволен. Но скажи мне, кто готовил мой завтраксегодня? Так хорош он никогда не бывал, с тех пор как я сижу на троне моих предков. Доложи, как его зовут, этого повара, чтобы мы послали ему несколько дукатов в подарок.

- Господин, это удивительная история, - отвечал главный начальник кухни и рассказал, как сегодня утром к нему привели карлика, который во что бы то ни стало хотел стать поваром, и как все это произошло.

Герцог очень удивился, велел позвать к себе карлика и стал расспрашивать его, кто он и откуда. Бедный Якоб не мог, конечно, сказать, что он околдован и прежде служил в облике белки. Но он не отступил от правды, сказав, что сейчас у него нет отца и матери и что стряпать он научился у одной старой женщины. Герцог не стал больше расспрашивать, он забавлялся странной внешностью своего нового повара.

- Если ты останешься у меня, - сказал он, - я положу тебе пятьдесят дукатов в год, праздничное платье и сверх того две пары штанов. Но за это ты должен сам готовить мне каждый день завтрак, указывать, как варить обед, и вообще заботиться о моей кухне. Поскольку в моем дворце все получают свои имена от меня, ты будешь называться Нос и носить звание младшего начальника кухни.

Карлик Нос пал ниц перед могущественным герцогом Запада, поцеловал ему ноги и обещал служить ему верой и правдой.

Так пристроился маленький человечек на первое время, и обязанности свои он выполнял с честью. Ведь герцог стал, можно сказать, совсем другим человеком с тех пор, как в доме его появился карлик Нос. Прежде ему часто бывало угодно швырять миски или тарелки, которые ему приносили, в головы поваров. Однажды он даже самому главному начальнику кухни с такой силой запустил в лоб печеной телячьей ножкой, которая оказалась недостаточно мягкой, что тот упал и должен был три дня лежать в постели. Герцог, правда, загладил то, что он сделал в пылу гнева, несколькими пригоршнями дукатов. Но ни один повар не входил к нему с кушаньями без дрожи и без боязни. С тех пор как в доме появился карлик, все преобразилось словно по волшебству. Герцог ел теперь вместо трех раз в день пять раз, чтобы как следует насладиться искусством своего маленького слуги. И все же никогда не делал гримасы неудовольствия. Нет, он находил все новым, отменным, стал общителен и приятен в обращении и делался с каждым днем все жирнее.

Часто среди трапезы он велел позвать начальника кухни и карлика Носа, сажал одного справа, другого слева от себя и собственными пальцами клал им в рот куски лакомых кушаний. Оба, разумеется, могли по достоинству оценить эту милость.

Карлик был чудом города. Главного начальника кухни люди умоляли позволить им поглядеть на карлика за стряпней, а иные из самых знатных мужей добивались у герцога разрешения, чтобы их слуги брали уроки у карлика на кухне, что приносило немалые деньги, ибо каждый платил за день по полдуката. И чтобы у других поваров не портилось настроение и они не завидовали ему, Нос отдавал им деньги, которые платили хозяева за обучение своих поваров.

Так прожил Нос почти два года во внешнем благополучии и почете, и только мысль о родителях огорчала его. Так и жил он себе без каких-либо примечательных перемен, пока не произошел следующий случай. Карлик Нос был особенно ловок и удачлив, когда делал покупки. Поэтому он всегда сам, как только позволяло время, ходил на рынок, чтобы закупить птицы и фруктов. Однажды утром он отправился на гусиный рынок поискать тяжелых жирных гусей, каких любил герцог. Разглядывая товар, он уже несколько раз прошелся взад и вперед. Его вид не только не вызывал здесь хохота и насмешек, но и внушал всем почтение. Ведь в нем узнавали знаменитого личного повара герцога, и каждая торговка чувствовала себя осчастливленной, если он поворачивался носом к ней.

И вот он увидел женщину, сидевшую в самом конце ряда, в углу, которая тоже продавала гусей, но в отличие от прочих торговок не расхваливала своего товара и не зазывала покупателей. Он подошел к ней и стал измерять и взвешивать ее гусей. Они были такие, каких он искал, и он купил трех гусей вместе с клеткой, взвалил ее на свои широкие плечи и пустился было в обратный путь. Но тут ему показалось странным, что только два из этих гусей гоготали и верещали, как то свойственно гусям, а третий сидел тихонько, погруженный в себя, и вздыхал и постанывал, как человек.

- Гусыня прихворнула, - сказал себе под нос карлик, - надо поскорее прикончить ее и разделать.

Но гусыня ответила очень четко и громко:

- Если ты меня уколешь,

Ущипну я так, что взвоешь.

Если шею мне свернешь,

Рано в гроб себя сведешь.

Карлик Нос в страхе опустил клетку на землю, и гусыня со вздохом взглянула на него красивыми, умными глазами.

- Вот это да! - воскликнул Нос. - Она умеет говорить, барышня гусыня? Никак не думал. Что ж, бояться ей нечего! Мы насмотрелись на жизнь и обижать такую редкую птицу не станем. Но держу пари, она не всегда носила эти перья. Сам был когда-то белкой.

- Ты прав, говоря, что я родилась не в этом гнусном обличье, - отвечала гусыня. - Ах, никто не думал, не гадал, что Мими, дочь великого Веттербока, закончит свои дни на герцогской кухне!

- Пусть милая барышня Мими успокоится, - утешил ее карлик. - Никто не возьмет ее за глотку, это такая же правда, как то, что я честный малый и младший начальник кухни его светлости. Я отведу ей птичник в собственных покоях, у нее будет вдоволь корма, а свое свободное время я посвящу беседам с нею. Остальной кухонной прислуге я скажу, что откармливаю гусыню для герцога особыми травами. И как только представится случай, я выпущу тебя на свободу.