…Чего добились люди? Иногда он говорил: «Они увидели на дороге развилку и никуда не пошли.» Или: «Они были на правильном пути, но шли в неправильном направлении.»
Однако прежде всего он знал, что его судьба — быть вождём; он почти постоянно отрекался от этой роли и сожалел о ней. Временами он намекал, что появился на Земле в космически значительный день, но никогда не считал себя мессией — на самом деле он считал, что в истории человечества было много мессий, может быть, тысячи, и некоторые из них были добрыми, а некоторые злыми. Но осознать свой собственный мессианский статус значило обеспечить себе смерть, потому что на Земле не уважали лидеров, относились к ним презрительно; особенное недоверие к лидерам проявлялось в Соединённых Штатах — в Декларации Независимости говорилось, что это страна людей, управляемая людьми для людей; там не было ни слова о лидерах.
Он сам никогда не хотел быть лидером — ни группы, ни религии, ни людей. Даже призыв к роли посланника — т.е. его НЛО-переживание — был по сути уклонением от этой обязанности. Он был силой поставлен Творцом на должность специалиста по улаживанию конфликтов во вселенной. «Я не вождь, не философ, не религиозный деятель — я всего лишь личность, желающая представить нечто такое, что сможет изменить людей. Я настройщик, координатор… Я готов, способен, но не имею желания. Я не буду проповедовать жителям Земли… пусть они сами придут ко мне!»
Во всём, что он говорил, присутствовало глубокое презрение к человечеству — и лежащая в основе этого космическая рана. Ни одно интервью не обходилось без дезавуирования человечества: «Человек — это страшное слово для обитателей галактики. Настолько страшное, что они произносят его по буквам — «Ч-Е-Л-О-В-Е-К»»:
Я не ищу лидерства… Я никуда не поведу людей. Единственная причина, по которой я здесь, состоит в том, что Творец послал меня сюда против моей воли. Если можно как-нибудь отделаться от просвещения этой планеты, я сделаю это с величайшим удовольствием и предоставлю людям оставаться в их темноте, жестокости, ненависти, невежестве и во всём прочем, что они натащили в свои дома обмана.
Когда его усилия в пользу чёрных людей игнорировались, он шёл ещё дальше:
Кто-то сказал, что вокруг меня существует заговор молчания… Похоже, в этом виноваты и чёрные люди — они вовсю старались создавать мне трудности. Что очень удивительно. Но это правда — они старались. И правда то, что они до сих пор этим занимаются. Поэтому я должен отделиться от чёрных людей. И перестать называть их своими людьми. Потому что твои люди не пытаются помешать тебе. И я говорю, что у нас не чёрные (black), а тормоза (block).
Лидерство было для него особым несчастьем, потому что предполагало определённую изоляцию; он чувствовал, что все лидеры созданы для страданий из-за своей деятельности. Дюк Эллингтон был одиноким человеком, так и не сумевшим достичь всего того, что хотел. И Сан Ра никогда не слышал, чтобы его музыка исполнялась правильно: «Никто не играет её так, как надо. Эта музыка недостаточно хороша.» Разочарование Сан Ра простиралось даже на его последователей и на его труды с Аркестром. «Иногда я встречаюсь с музыкантами, которые не имеют эмоциональной связи с музыкой», — говорил он. «Может быть, от них ушла жена, или что-нибудь ещё. Я взял к себе многих музыкантов, которые не представляли из себя ничего, и помог им собраться. Они шли дальше и всегда от меня уходили. Пока у них не было денег и пока им была нужна моя помощь, я никогда не требовал от них ничего сверхъестественного. А потом, когда они вставали на ноги, они забывали обо мне.» Самым последним разочарованием был разрыв с Дэнни Томпсоном. Сан Ра сказал, что Дэнни скрывал от него свой брак, а теперь он хочет переехать в Техас. Это был сильный удар по организации, и Сонни рассматривал это как предательство со стороны очевидного наследника.
«Я никогда не хотел успеха. Я хочу быть единственно тем, чем я могу быть, если меня никто в Америке не останавливает — то есть неудачником. И я не вижу в этом ничего плохого — я законченный неудачник… А поскольку я был успешным неудачником, я могу иметь успех.»
В июне 1989 г. их опять пригласили в Бирмингем сыграть на City Stages — фестивале, проходившем на территории старого металлургического завода Шлосса, на сцене, окружённой призрачными мегалитами остановленных доменных печей. Перед концертом Аркестр устроил Солнечный Марш — парад по центру города со знамёнами и символами Солнца. Когда они дошли до Келли-Инграм-Парка, где когда-то демонстрации в защиту гражданских прав разгонялись при помощи собак и пожарных шлангов, его попросили благословить парк. Он был заметно смущён: «Я был на этом месте. Я не священник и не проповедник, так что я произнёс космо-благословение.» Там произошло что-то вроде воссоединения с членами его семьи — даже с дальними родственниками, приехавшими из Южной Алабамы. Они пообедали в Dreamland — первоклассном барбекью-заведении Алабамы (участники группы, придерживавшиеся вегетарианства, ели белый хлеб с соусом). После этого группа дала ещё один концерт (только для приглашённых) в Southern Dance Works Studio. На следующий день они уехали играть в серии фестивалей в Канаде, но 4 июля в Баттери-Парке вместе с Доном Черри сыграли ещё программу-бенефис в пользу фонда «Новая Дикая Природа».
В сентябре звезда Полицейских из Майами Филип Майкл Томас пригласил группу в свой театр в Северном Майами. Томас узнал о Сан Ра от некоторых танцоров Аркестра с Западного побережья, которых он знал по совместной работе в Hair. Прошла очередная церемония официального признания — мэр Северного Майами обьявил этот день Днём Сан Ра, а Томас преподнёс ему маленькую резную пирамиду.
В октябре, играя в Югославии, они наконец нашли способ проникнуть в Советский Союз, правда (к общему удивлению) в Тбилиси (Грузия) — там Ясон искал Золотое Руно. Они выступили на фестивале вместе с бывшими участниками Jazz Messengers Арта Блейки, в концерте, приуроченном к 75-летию Сан Ра. В течение пяти дней они играли, посещали местный винзавод, знакомились с местными музыкантами, и были поражены, насколько хорошо там знают их музыку. Группа вернулась в Штаты как раз к выступлению на CBS-телешоу Дэвида Сэнборна Ночная музыка — это было 10 декабря, и полуночные зрители впервые увидели по телевидению интервью Сан Ра; вскоре после этого он выступил в телепрограмме NBC Ночной дозор.
Концертный график Аркестра на первые десять месяцев 1990 г. привёл бы в ужас любого исполнителя, но для 76-летнего старика и его немолодой группы это было вообще нечто из области чудесного: Nightstage в Бостоне; неделя работы в Дартмут-колледже; переезд в Европу, там — Вупперталь в Германии, Лееварден в Нидерландах, Штутгарт, Стамбул; колледж Св. Иосифа в Филадельфии, Wolf Trap в Вирджинии, Slim's в Сан-Франциско и ещё три выступления в Северной Калифорнии; затем Паломино-клуб в Северном Голливуде, Club Lingerie в Лос-Анджелесе, затем Денвер; свадебная церемония в Центральном Парке, потом опять Европа — Московский международный джазовый фестиваль, потом опять Штаты; почти немедленное возвращение в Европу — Bluecoat Arts Centre в Ливерпуле, студенческий союз Лондонского университета, клуб The Mean Fiddler в Лондоне; Grundy's Music Room и фестиваль City Stages снова в Бирмингеме, Frog Island Jazz/Blues Festival в Ипсиланти, Мичиган, Orchestra Hall в Детройте; опять Европа — Lugano Jazz Festival в Лозанне, Швейцария, ещё один фестиваль в Скеппсхолмене в Швейцарии, Restaurant Kaufleuten в Цюрихе, Wigan Festival в Англии, потом Милан, где был записан альбом Mayan Temples; африканский уличный фестиваль в Бруклине, клуб The Bottom Line в Нью-Йорке; опять в Европу (в пятый раз за этот год) — Эдинбургский джазовый фестиваль в Уэльсе; Cat Club в Нью-Йорке, Портленд (штат Мэн), нью-йоркская Городская Ратуша, клуб Maxwell's в Хобокене; ещё раз Европа — Theatre-Carre Saint-Vincent в Орлеане, Франция, Hackney Empire в Лондоне; назад в Филадельфию и запись поэзии Сан Ра под собственный аккомпанемент на «арфе-молотилке» для лондонской фирмы Blast First. Это были главные выступления, по большей части хорошо оплачиваемые, но помимо них были и такие, доходов от которых едва хватало на дорожные расходы. (Согласно «Гастрольной Школе» Сан Ра, как только они принимали ангажемент, по которому следовало получить, скажем, 3000 долларов за один вечер, то сразу же начинали искать какой-нибудь местный бар, в котором играли на следующий день за несколько сотен — к большому неудовольствию промоутеров и клубных менеджеров.) Любой другой человек в возрасте Сан Ра нашёл бы такой график изматывающим и стал бы искать способов жить как-нибудь полегче, отговариваясь своими годами и удивляясь, как он вообще остался жив — но Сонни отказывался остановиться.
