Караван вступил на площадь невольничьего рынка. Толпа подалась назад, прижимаясь к стенам домов и уступая каравану дорогу. У многих в толпе забились сердца, когда они услышали тяжеловесную поступь монстров по каменным плитам площади, звон и лязг воинских доспехов, увидели устрашающий блеск копий и огромных двуручных мечей. И все это под бой барабанов и неистовые трели волынок. Старк ощутил приятное волнение в крови.

Авангард колонны достиг здания, в котором содержались рабы. В этот момент барабанщики неожиданно опустили свои палочки, волынки смолкли, и на площади воцарилась тишина.

Эта полная, оглушающая тишина длилась почти минуту. Затем прибывшие воины Пустынных земель дружно — с ревом — как один выдохнули из себя имя Кайнона. Получилось настолько громко, что завибрировали стены города.

Кайнон прямо из седла перепрыгнул на помост у стены здания, затем подошел к краю помоста, где каждый мог его видеть.

— Приветствую вас, братья! — крикнул он, воздев руки к небесам.

Толпа встречавших ответила ему приветственными возгласами.

Старк принялся внимательно изучать Кайнона, дивясь его молодости. Он ожидал увидеть древнего старца с седой бородой, а вместо этого перед ним предстал широкоплечий мускулистый воин одного роста с землянином.

У Кайнона были ярко-голубые глаза, в лице угадывалось нечто орлиное. В его голосе звучала какая-то потаенная музыка — такой голос способен овладевать умами людской толпы.

Старк оглядел окружавшие их восторженные лица людей — даже горожане не устояли перед обаянием Кайнона! — и подумал, что предводитель из Пустынных земель — самый опасный из всех деятелей, которых ему доводилось встречать до сих пор. В этом варваре с золотистыми волосами, обряженном в кожаный кильт с бронзовыми вставками, толпа сразу признала полубога.

— Приведите старика и пленника,— распорядился Кайнон, обращаясь к начальнику стражи. Затем снова повернулся к толпе, жестом призывая ее к тишине. Когда наконец толпа успокоилась, над площадью загремел властный голос предводителя варваров:

— Существуют еще люди, которые сомневаются в правдивости моих слов. Поэтому я — сегодня, сейчас! — явился сюда, в Валкие. И я докажу, что никого не обманываю!

Толпа в ответ загомонила нестройным хором. Люди Кайнона тем временем уже помогали взойти на помост трясущемуся старцу, настолько древнему, что он едва держался на ногах, а также молодому обнаженному пленнику с Терры. Юноша был закован в цепи. Глаза старика горели странным блеском. Он смотрел на молодого пленника с нескрываемым злорадством.

Старк устроился поудобнее и стал наблюдать за происходящим. Паланкин с алыми занавесками находился теперь возле помоста. Рядом с ним стояла девушка-служанка и смотрела вверх, на помост. Старку показалось, будто она глядела на Кайнона с гневным выражением на лице. Занавески паланкина были чуть приоткрыты. Старк сумел заметить внутри его красивую женщину, покоящуюся на подушках. Подробно он ее рассмотреть не мог, но обратил внимание, что волосы у нее золотисто-рыжие. Он обратил внимание и на то, что женщина улыбалась, глядя на старика и обнаженного юношу. Затем она повернула голову, и, хотя трудно было разглядеть в полумраке паланкина наверняка, Старк понял, что она следит за Делгоном. Тот, в свою очередь, не спускал глаз с женщины в паланкине. Казалось, Делгон весь напрягся, словно хищник перед прыжком.

Старк улыбнулся про себя. Прибывшие воины были целиком поглощены созерцанием происходившего на площади действа. Толпа постепенно смолкла и, затаив дыхание, насторожилась.

Солнце сияло в безоблачном небе. Порывистый ветер приносил с собой на площадь песок пустыни. Всюду витал запах разгоряченной человеческой плоти.

Старик протянул руку и тронул юношу за плечо. Улыбка исказила его морщинистое лицо, обнажая синеватые десны.

Кайнон снова заговорил:

— Знаю, среди вас есть такие, кто сомневается во мне! Кто смеялся, когда я объявил, что владею древним секретом Рам и могу мозг одного человека заменить другим. Но начиная с сегодняшнего дня никто из вас не станет больше сомневаться в этом.

— Сам я, конечно, не Рама...— Молодой предводитель воинства шутливо оглядел свое тело, поигрывая мускулами, и рассмеялся.— И зачем мне быть Рамой? Сейчас я не нуждаюсь в замене мозгов!

Толпа ответила ему дружным, не слишком учтивым смехом.

— Нет,— продолжал Кайнон,— я не Рама. Я такой же человек, как и вы. И так же, как вы, я не хочу состариться, а затем умереть.

Неожиданно он обратился к старцу:

— Скажи-ка, дед, разве тебе не хотелось бы снова стать молодым? Ринуться верхом в битву или обладать женщиной своей мечты?

— Да! Да!..— гнусаво промямлил старик, хищным взором пожирая несчастного юношу.

— Так вот, ты снова станешь молодым! — громогласно объявил Кайнон. Он опять повернулся к толпе и крикнул: — Много лет я провел отшельником в пустыне, стремясь разгадать утраченную тайну Рам. И я разгадал тайну, братья мои!.. И теперь владею ею. Сегодня начинается новая эра в истории народов Пустынных земель!

— Да, нам придется сражаться,— продолжал он.— Будет пролито немало крови. Но когда завершится эта борьба, люди Кеша и Шана забудут, что такое жажда, от которой они страдали на протяжении многих веков, а жители Нижних Каналов получат то, что принадлежит им по праву. Вот тогда я дарую новую, вечную жизнь всем тем, кто меня поддержал. Старики, калеки, раненые смогут выбрать себе тела по вкусу из числа наших пленников. И не будет больше старости, болезней и смерти вообще!

Толпа издала приглушенный вздох. Кайнон видел перед собой колышущееся море. Глаза людей сверкали, многие стояли, широко раскрыв рот. Всем хотелось заполучить самое дорогое — вечную жизнь.

— Если среди вас еще остались сомневающиеся,— продолжал Кайнон,— пусть смотрят сюда... Глядите — сейчас я вам все покажу!

Толпа не спускала глаз с Дарующего Жизнь. Теперь все стояли не шелохнувшись. Люди, затаив дыхание, следили за тем, что происходило на помосте.

Прозвучала громкая барабанная дробь. Под эти звуки начальник стражи в сопровождении шестерых солдат торжественным шагом прошествовал к паланкину и бережно принял из рук восседавшей в нем женщины что-то завернутое в кусок яркого шелка. Затем осторожно, словно нечто драгоценное, понес сверток Кай-нону. Приблизившись к помосту, военный поднял сверток и передал его своему повелителю.

Кайнон развернул сверток — яркий шелк упал на помост. В руках Дарующего Жизнь засверкали две хрустальные короны и жезл. Повелитель поднял их высоко над головой. Солнечный свет отражался от хрусталя, пылая холодным пламенем.

— Любуйтесь! — воскликнул Кайнон.— Перед вами — короны Рам!

Толпа единым духом издала долгое «а-а-х!» Барабаны между тем не умолкали. Их торжественная дробь то нарастала, то убывала, словно биение пульса Вселенной.

Кайнон обернулся к старику. Того вдруг охватила безудержная дрожь. Кайнон возложил одну из корон на его морщинистую лысую голову, и старый человек вздрогнул, словно от удара. Лицо его выражало крайнюю степень возбуждения. Вторую корону Кайнон бесцеремонно водрузил на голову перепуганного юноши.

— На колени! — приказал повелитель.

Оба опустились на колени. Кайнон стоял над ними, держа обеими руками жезл так, что конец его приходился как раз между коронами.

Внезапно из хрустального жезла выскочило пламя. Но не солнечный блик — пламя сделалось ослепительно голубым, перекинулось на обе короны, и те тоже ярко запылали.

Старик и юноша оказались в ореоле холодного потустороннего пламени.

Барабаны смолкли. Старик коротко вскрикнул. Дрожащими руками он попытался дотронуться до своей головы, затем схватился за грудь и замер. Вслед за этим он потерял равновесие и упал лицом вниз. Затем конвульсивно дернулся — и застыл.

Юноша тоже покачнулся и упал следом за стариком. Сковывающие его цепи чуть слышно звякнули.