Старк оцепенел от ужаса, он знал, какое зло они смогут принести, если когда-нибудь обнаружат тайник.

Варра сказала:

— В книге было еще и предупреждение, его смысл не совсем ясен, но, кажется, древние почувствовали, что они согрешили против богов и наказаны были, возможно, какой-то эпидемией. Они были странным племенем, не человеческим... Во всяком случае, они разрушили то громадное здание, чтобы создать преграду каждому, кто придет после них, а затем дали Красному морю затопить их город навсегда. Они, наверное, были ужасно суеверны — ну, прямо как дети,— несмотря на все их знания.

— Стало быть, вы все игнорируете предупреждение, и вас не смущает, что целый город погиб, чтобы подтвердить его?

Она пожала плечами.

— О, Треон годами бормотал и бормочет свои пророчества. Его никто не слушает. Что до меня, мне нет дела, найдем мы тайник или нет. Я думаю, он был разрушен вместе со зданием, и, кроме того, я вообще не верю в такие вещи...

— К тому же,— трезво усмехнулся Старк,— тебе безразлично, воссядут или нет Эгиль и Конд на небесный престол Венеры, да и на свое место в новом пантеоне тебе тоже плевать.

Она оскалила зубы.

— Ты слишком умен, чтобы позаботиться о себе. А теперь — прощай.

Она наградила его скорым поцелуем и тут же исчезла, рассыпав искры высоко над деревьями, так высоко, что он не осмелился туда подняться. Старк медленно воротился в город, приунывший и глубоко задумавшийся. Когда он вышел на площадь по пути к баракам, он вдруг застыл на месте и каждый его нерв напрягся.

Где-то в одном из темных храмов раскачивался молитвенный колокол и своим глубоким пульсирующим звоном нарушал тишину. Медленно-медленно, как биение умирающего сердца, он долетал до Старка и смешивался со слабым отзвуком голоса Зарет, зовущего его по имени.

Он пересек площадь, двигаясь как можно осторожнее в красном сумраке, и вдруг увидел Зарет. Ее нетрудно было найти. Один из храмов был больше, чем остальные. Старк предположил, что он некогда стоял перед входом в разрушенное здание, и гигантская фигура, установленная внутри храма, словно наблюдала за учеными и философами, приходившими сюда предаваться грезам о таинственных, а порой и ужасных вещах.

Философы исчезли, а ученые сами себя уничтожили, но изваяние это все еще следило за потонувшим городом, и руки его были подняты одновременно для предостережения и благословения. Сейчас на коленях статуи лежала Зарет. Храм был открыт со всех сторон, и Старк отчетливо увидел девушку — маленький белый штришок человеческого начала на черной нечеловеческой каменной фигуре. Рядом виднелся Мэлтор. Это он звонил в колокол. Вот он остановился, и в тишине Старк отчетливо расслышал слова Зарет:

— Уходи, уходи, они тебя ждут! Тебе сюда нельзя!

— Я тебя жду, Старк,— позвал его Мэлтор, улыбаясь.— Или ты боишься войти?

Он схватил Зарет за волосы и медленно, хладнокровно дважды ударил ее по лицу.

Краска сбежала с лица Старка, он побледнел, а в глазах вспыхнули и заколыхались огоньки. Он стал приближаться к храму не спеша и вместе с тем так решительно, что его бы, наверное, и армия не остановила.

Зарет вырвалась из рук отца. Не исключено, он нарочно позволил ей вырваться.

— Эгиль!..— закричала она.— Это ловушка!..

Мэлтор снова схватил ее и на этот раз ударил больнее, так, что она снова упала на изваяние, а то глядело куда-то своими ласковыми глазами и ничего не видело.

— Она за тебя боится,— сказал Мэлтор,— Она знает, что я замыслил убить тебя при первой возможности. Может быть, Эгиль здесь, а может, и нет. Но то, что Зарет здесь, эго точно. Я хорошо ее побил, и я ее еще буду бить, пока она жива, буду бить за то, что она меня предала. И если ты хочешь ее спасти, чужеземная ты собака, тебе придется меня убить. Что, боишься?

Старк боялся. Кроме Мэлтора и Зарет, в храме никого не было. Среди стройных колоннад было пустынно, разве что пылали смутные морские огни. И все же Старк боялся, потому что инстинкт, более древний, чем речь, предостерегал его.

Но это было не важно. На бледной коже Зарет темнели шрамы, а Мэлтор улыбался ему, и это было тоже не важно. Старк прошел в тень портала, затем — вдоль колоннады, уже быстрее, оставляя позади огненную полосу. Мэлтор посмотрел ему в глаза, улыбка на лице Мэлтора дрогнула и пропала. Он пригнулся и в последний момент, когда смуглое тело бросилось на него, как бросается акула, выхватил спрятанный за поясом нож и ударил.

Старк на подобное не рассчитывал. Рабов на предмет оружия обыскивали ежедневно, и даже обломок камня запрещалось держать при себе. Кто-нибудь должен был дать ему нож, кто-нибудь... Мысль вспыхнула у него в мозгу в то время, когда он пытался уклониться от смертельного удара. Поздно, слишком поздно...

Рефлексы более быстрые, чем у любого человека, молниеносные реакции дикого существа. Мускулы напряжены, центр равновесия смещается посредством колоссальнейших усилий, руки хватаются за взрывающуюся огнями красноту, словно заставляя ее пренебречь собственными законами. Лезвие скользнуло наискосок через грудь, оставив глубокий длинный разрез. Но оно не достало до сердца. На какой-то дюйм, но все-таки не достало.

И, пока Старк еще не обрел равновесия, Мэлтор прыгнул.

Они схватились. Лезвие ножа красновато блестело, точно голодный язык, жаждущий отведать жизни Старка. Двое мужчин катались по полу, скользили и неуклюже кувыркались, сбивая морские газы в искрящуюся пену, а статуя по-прежнему наблюдала за ними, и ее спокойное лицо рептилии было по-прежнему милостивым и мудрым. Темно-красные нити тяжело протянулись через пляшущие огни.

Старк захватил руку Мэлтора и держал ее обеими своими руками. Сейчас он был повернут спиной к Мэлтору. Мэлтор лягал его сзади, царапал по бедрам и тянул левую руку, пытаясь схватить Старка за горло. Старк прижал подбородок к груди так, чтобы помешать противнику. И тогда рука Мэлтора поползла к лицу Старка, отыскивая глаза.

Старк издал горлом дикий звериный крик. Он внезапно двинул головой, схватил руку Мэлтора зубами и впился в сустав большого пальца. Мэлтор закричал. Теперь Старк мог полностью сосредоточиться на руке Мэлтора, державшей нож. В глазах его не осталось ничего человеческого. Теперь это были звериные глаза убийцы, красивые и холодные, сверкающие на смуглом лице.

Раздался протяжный треск, и рука Мэлтора ослабела, больше не пригодная для борьбы. Она повисла, нож выпал из нее и, медленно погружаясь, поплыл вниз. Мэлтор не в силах был даже кричать. Старк отпустил его, и он попытался отползти в сторону. Но это была тщетная попытка, и тогда Старк сломал ему шею.

И тут же отшвырнул тело от себя. Оно поплыло прочь, лениво двигаясь по течению между колоннами, натыкаясь на них, и наконец выплыло на площадь. Мэлтор не спешил. Перед ним была целая вечность.

Старк осторожно отошел от девушки, которая вяло пыталась сесть на коленях статуи. Он обратился к невидимому, но присутствующему здесь, скрывавшемуся в тени под крышей.

— Мэлтор выкрикивал твое имя, Эгиль. Почему ты не вышел?

Что-то зашевелилось в глухой тьме над выступом стены, у самых верхушек колонн.

— А зачем мне это? — спросил господин Эгиль из рода Лхари.— Я предложил ему свободу, если он тебя убьет, но у него не вышло, несмотря на то что я дал ему нож и снотворное, чтобы устранить твоего дружка Хелви.

Он вышел из укрытия, и теперь Старк увидел его, высокого красавца в желтом шелковом камзоле, с широкоствольным черным оружием в руках.

— Самое важное было подбросить приманку. Встречи со мной ты постарался бы избежать вот из-за этого.— Он поднял свое оружие.— Я мог бы, разумеется, убить тебя во время работы, но мои родичи наговорили бы мне всяких слов. Ты ведь очень хороший раб.

— Да, они наговорили бы тебе всяких слов — слово «трус» например. А, Эгиль? — мягко заметил Старк.— И Варра напустила бы на тебя свою птичку уже всерьез.