— Так они живут там, в заливе, эти Потерянные?

— Наверно. Там много островов.

— А как же Лхари, властители Шурууна? Они не знают, что творится? Или они сами к этому причастны?

Она задрожала и ответила:

— Это не наше дело — спрашивать Лхари и даже задумываться, что они делают. Те, кто был слишком любопытен, исчезли из Шурууна. И никто не знает куда.

Старк кивнул. С минуту он молчал, обдумывая услышанное. Зарет своей маленькой ручкой тронула его за плечо.

— Иди,— сказала она.— Затеряйся в болотах. Ты сильный, и ты не похож на других людей. Может быть, ты выживешь и найдешь дорогу.

— Нет. Мне надо кое-что сделать, пока я не покинул Шуруун.

Он взял хорошенькую влажную головку Зарет обеими руками и поцеловал девушку в лоб.

— Ты милое дитя, Зарет. И храброе. Скажи Мэлтору, что ты сделала все в точности, как он велел, и не твоя вина, что я тебя не послушал.

— Он меня все равно побьет,— сказала Зарет философски.— Но, наверное, не так сильно.

— У него вообще не будет причины тебя бить, если ты скажешь ему правду: что я тебя не послушал, потому что решил идти в замок Лхари.

Последовало долгое молчание. Глаза девушки медленно расширялись от ужаса, дождь хлестал по крыше, туман и гром метались в небе над Шурууном.

— В замок,— прошептала она.— О нет. Иди в болота, или пусть Мэлтор до тебя доберется, но только не в замок! — Зарет схватила его за руку, вцепившись в нее пальцами с такой же силой, с какой умоляла.— Ты чужеземец, ты не знаешь... Прошу тебя, не ходи туда!

— А почему бы и нет? — спросил Старк.— Лхари, они что — демоны? Они что — людей пожирают? — Он осторожно освободил руку.— Ты лучше иди домой. Скажи отцу, где я, если он пожелает меня искать.

Зарет медленно отступила в пелену дождя, глядя на Старка так, как если бы он стоял у края преисподней, не мертвый, но гораздо хуже, чем мертвый. Удивление появилось у нее на лице и вместе с тем огромное сочувствие к нему. Она хотела сказать что-то еще, но покачала головой и, повернувшись, побежала под дождем, словно для нее невыносимым было глядеть на Старка. Секунду спустя она исчезла из виду.

Старк посмотрел ей вслед, непривычно растроганный. Затем он опять шагнул под дождь и направился вверх по крутой тропинке, которая вела к замку властителей Шурууна... В тумане он был как слепой, он утратил способность ориентироваться, и, когда он вскарабкался выше, оказавшись над городом, его поглотила красная мгла. Дул горячий ветер, и каждая вспышка молнии превращала малиновый туман в пурпур адского пламени. В ночи, хам, где дождь падал на залив, раздавалось зловещее шипение. Старк остановился, чтобы спрятать пистолет в расселине среди скал.

Наконец Старк ударился о столб, вырубленный из черного камня, и обнаружил ворота, большие, массивные, обитые металлом. Ворота были заперты, звук от удара кулаком выходил слабый. Старк отыскал близ ворот гонг: огромный диск, выкованный из золота. Старк схватил молоток, который лежал рядом, и, дождавшись перерыва между раскатами грома, извлек из гонга глубокий звук. Отворилось крохотное окошечко, чей-то глаз уставился на чужестранца. Старк опустил молоток.

— Откройте! — крикнул он.— Я хочу поговорить с Лхари!

Изнутри послышался негромкий смех, ветер донес какие-то голоса, потом опять смех, а затем огромные створки ворот раздвинулись достаточно широко, чтобы его пропустить.

Он прошел, и ворота со звоном захлопнулись. Он оказался на громадном открытом дворе. Каменные стены окружали целую деревню: домики с соломенными крышами, летние кухни и позади домиков — стойла для ездовых животных, бескрылых болотных драконов, которых ловили, запрягали и погоняли острым шестом. Из-за тумана он разглядел все это нечетко. Люди, которые его впустили, столпились вокруг, подталкивая его поближе к хижинам, на свет.

— Он хочет говорить с Лхари! — крикнул один из них женщинам и детям, которые, наблюдая, стояли в дверях хижин.

Слова эти, тут же подхваченные, разнеслись по двору, и последовал мощный взрыв хохота.

Старк молча глядел на них. Бестолковое племя. Мужчины были, очевидно, солдатами и охранниками у Лхари, во всяком случае, они носили доспехи, а прочие были их женами и детьми, и все они жили в стенах замка и мало общего имели с Шурууном.

Но его поразил тип этих людей. Да, в них много было от бледнокожих племен Болотного края, населявших Шуруун, у большинства были молочно-белые волосы и широкие лица, и все-таки в их облике явно присутствовал некий нездешний отпечаток. Старк был озадачен. Раса, о которой он тут же подумал, никогда не встречалась здесь, за горами Белого Облака, среди знойных болот и вечных туманов.

Они с любопытством рассматривали Старка, особенно отмечая его смуглую кожу, черные волосы и не известный им тип лица. Женщины, подталкивая друг друга, хихикали и шептались. Одна из них громко сказала:

— Да где ж они найдут ошейник для этакой шеи.

Стражники приблизились к Старку со всех сторон.

— Если ты желаешь видеть Лхари, ты их увидишь,— сказал командир.— Но сперва мы должны принять меры предосторожности.

Старка окружили наконечники копий. Он не сопротивлялся, пока с него срывали все, что на нем было, оставив лишь шорты и сандалии; он этого ожидал, и его позабавило, что им нечем особенно поживиться.

— Порядок,— сказал командир.— Иди.

Несмотря на дождь, вся деревня двинулась сопровождать чужестранца к воротам замка. Все они были охвачены тем же любопытством, что и жители Шурууна, с одной лишь разницей: они знали, что ему предстоит, и поэтому их очень интересовал исход игры.

Большая прямоугольная дверь была плоской, без украшений, но отнюдь не выглядела грубой и неуклюжей. Сам замок был выстроен из черного камня, каждый блок которого был превосходно обработан и пригнан, а дверь была обита тем же металлом, что и ворота, потемневшим, но не тронутым ржавчиной.

Командир стражи крикнул привратнику:

— Тут есть один, который хочет поговорить с Лхари!

Привратник рассмеялся:

— Пусть поговорит! Ночь долгая и тоскливая!

Он распахнул дверь и крикнул что-то в глубину. Старку слышно было, как гулкое эхо прокатилось внутри, и тут же из темноты вестибюля высыпали слуги, одетые в шелк, все в украшенных драгоценными камнями шейных кольцах. По их гортанному смеху Старк понял, что у них нет языков.

Старк замешкался. Дверной проем зиял перед ним, как вход в преисподнюю, и внезапно пришло озарение: зло таится за этим порогом, и Зарет, пожалуй, была права, когда просила его не ходить к Лхари. Но затем он подумал о Хелви и о многом другом, и гнев пересилил страх. В небе вспыхнула молния. Последний стон умирающей бури сотряс землю под ногами Старка. Он оттолкнул ухмыляющегося привратника и решительно шагнул внутрь, окутанный, точно вуалью, красным туманом. Старк не услышал, как закрывается за ним дверь, бесшумно и бесстрастно, точно дверь обители Смерти.

Вдоль стен горели факелы, и в их дымном чаду было видно, «по вестибюль такой же строгий, длинный, без украшений, обработанный тем же черным камнем. Он был высок и широк, в спокойном достоинстве подобной архитектуры бывает своя красота, подчас более впечатляющая, чем чувственная прелесть разрушенных дворцов, которые Старк видел на Марсе.

Здесь не было ни резьбы, ни картин, ни фресок. Строители, казалось, почувствовали, что для вестибюля вполне достаточно его монументальности, совершенства линий и темного блеска полированных камней. Единственные украшения были в оконных проемах. Многие из них были пусты и открыты небу, и красный туман, клубясь, проникал внутрь, но в некоторых сохранились следы многоцветных витражей в рамах, показывавшие, какой красотой блистали они когда-то.

Странное чувство охватило Старка. Из-за того, что он рос среди дикарей, он был сверхчувствителен к вещам, которые обычные люди замечают с трудом или не замечают вовсе. Идя по вестибюлю следом за существами в ярких шелках и сверкающих шейных кольцах, он был поражен едва уловимой отчужденностью этого места. Замок был продолжением мысли его строителей, воплощенным в действительность сном. Старк чувствовал, что этот темный, холодный, странный, вневременной сон возник не в сознании человека, подобного ему, и вообще не в сознании людей, которых он когда-либо видел.