Ветер стих. Лицо пустыни стало мирным. Старое солнце сняло свою пыльную вуаль, и ржавый день показал вехи дороги Бендсменов, расставленные достаточно близко друг от друга, чтобы в случае, если одну засыплет, было бы видно другую.

— Антон, а что находится за Юронной? Ты говорил о Береге?

— Плато, где мы находимся сейчас, кончается обрывом приблизительно в полтора километра. Внизу гораздо теплее, и там, благодаря источникам, есть места с растительностью. Там есть деревни, построенные на самом обрыве в скале.

— Туда делают набеги люди в капюшонах?

— Не на деревни, они неприступны, а на людей в полях и грабят их урожай. А после этих земель опять пустыня до самого Плодородного Пояса.

— Хорошая земля... богатая бродягами.

— Меня везли прямо по дороге из Скэга, так что я мало видел страну. Единственный город, который я видел, был Джер Дарод, город Бендсменов. Красивый город.

— Этот город — место паломничества и развлечений,— сказала Геррит,— святилище, приют, дом терпимости, сиротский дом, основанный Бендсменами. Там Бендсменов растят, воспитывают, обучают. Вся грязь, принесенная ветром, встречает там хороший прием. Весь нижний город заполнен бродягами-фарерами и паломниками, пришедшими со всех концов Скэйта.

Вдруг в небе очень высоко сверкнула и быстро исчезла бронзовая крылатая птица.

— Он полетит сначала к ближайшим вождям кланов, а потом к более дальним,— сказал Джефр,— По его ожерелью они узнают, что он принадлежит моему отцу, соберут своих людей и пойдут к нему. И вы не пройдете через территорию кланов в Юронну.

— Тогда мы пойдем другой дорогой,— сказал Старк.— И если мы не найдем хорошего приема у очаров, то поищем его у их врагов. Нам поможет видение Геррит.

— Ты пойдешь в Малые Очаги? — спросил Антон.

— У нас нет выбора.

Джефр рассмеялся:

— Очары все равно будут преследовать вас. А люди Малых Очагов вас съедят...

— Возможно. А тебя?

— Во мне кровь очаров. Я человек, а не мясо.

— А что они сделают с тобой?

— Я сын вождя. Отец выкупит меня.

— Тогда не проводишь ли ты нас к Малым Очагам или хотя бы к ближайшему из них?

— С удовольствием,— сказал Джефр.— Я приму участие в пиршестве.

— Проводник, которого ты мне выбрала,— сказал Старк, обращаясь к Геррит,— не внушает мне доверия...

— Я его не выбирала,— сухо сказала она.— И я не говорила, что он поведет тебя с радостью.

— Какое направление? — спросил Старк у Джефра.

Мальчик подумал.

— Очаг Хонна ближайший.— Он нахмурился и указал на северо-восток.— Но я должен подождать, пока появятся звезды.

— Как по-твоему, это правильно, Антон?

— Да, если судить по тому, где находится территория Очагов. У них лучшие земли.

— Малые Очаги слабы,— сказал Джефр.— Бегуны их едят. Когда их больше не останется, все земли и вся вода будут нашими.

— Дорога каждая минута,— сказал Старк,— Поспешим.

Оставив дорогу с вехами позади, они углубились в бесконечную пустыню, в то время как Старое солнце скользило по горным вершинам, чтобы исчезнуть в холодном медном свете и оставить землю сумеркам и звездам.

Джефр изучал небо.

— Туда, где большая белая звезда находится под тремя другими. Надо ехать туда.

Они сменили направление.

— Ты уже ездил по этой дороге? — спросил Антон.

— Нет. Но всякий очар знает дорогу к Очагам своих врагов. Очаг Хонна в пяти днях пути. Люди Хонна носят красивые плащи. Они красного цвета.

В его устах «красные плащи» звучало как нечто непристойное.

— Ты знаешь название этой звезды?

— Конечно. Ее называют Иннекор.

— Те, кто живет на третьей планете, называют ее Фригор. А люди, живущие на четвертой,— Шант. Живущие на пятой тоже дали имя этой звезде, но мой язык не может произнести это название. Все эти названия означают одно и то же — солнце.

Джефр скрипнул зубами:

— Я не верю тебе. Солнце только одно — наше. Звезды не что иное, как лампы, развешанные, чтобы вести нас.

— Все эти лампы — солнца. Многие из них имеют планеты, и на многих планетах живут люди. Ты думаешь, Скэйт — единственная планета, а вы единственный народ во Вселенной?

— Да,— яростно сказал Джефр,— так и должно быть. Рассказывают о пылающих яйцах, которые падают с небес и порождают демонов в виде людей, но это вранье. Моя мать говорит, что не надо этого слушать.

Темное лицо Старка нависло над Джефром.

— Но я —демон, вышедший из яйца...

Расширенные глаза Джефра отразили свет звезд. Он задержал дыхание, и его тело съежилось в объятиях Старка.

— Я тебе не верю...— прошептал он.

Он отвернулся и молчал до самого привала.

Халк все еще был жив. Геррит дала ему вина и вареного мяса. Он ел и, смеясь, говорил Старку:

— Заколи меня кинжалом, Темный Человек, иначе я останусь жив, как тебе и обещал.

Они привязали Джефра как можно удобнее. Старк приказал собакам следить за окрестностями, пожелал спокойной ночи Антону, который поднял на него глаза с неожиданной и удивительной улыбкой.

— По правде сказать, Эрик, я не верю, что снова увижу Пакс. Но все-таки приятно вернуться к старым привычкам. Я никогда не любил административной работы.

— Ты приносил пользу,— сказал Старк и положил руку на плечо Антона, вспоминая другие ночи, проведенные некогда при других кострах и в других мирах.

Антон предпочитал мирное управление дикими мирами. Рядом с ним на границах Галактического Союза Старк в юношестве научился размышлять и общаться со всеми видами рас.

— Заставь работать свой интеллект, Антон, и скажи мне, как трое мужчин, одна женщина и стая собак могут овладеть планетой?

— Утро вечера мудренее, а я хочу спать,— сказал Антон и вскоре уснул.

Старк сидел у огня. Халк спал. Джефр, закрыв глаза, вжался в свои меха. Геррит смотрела на дым, поднимающийся от малиновых углей. Затем она встала, посмотрела на Старка, и они отошли в сторону, взяв свои меха. Джерд и Грит последовали за ними и легли по обе стороны хозяев. Старку и Геррит о многом нужно было поговорить, но сейчас было не до разговоров. Они снова оказались вместе после разлуки, плена, угрозы смерти, так что не стоило тратить время на слова...

Позднее, счастливые, они уснули, не задумываясь о будущем. Разделенной радости существования было для них достаточно.

На второй день после того, как они оставили дорогу Бендсменов, пустыня начала изменяться. Дюны, став выше, превратились в холмы. Барханы уступили место изъеденным равнинам, прерываемым ложами древних рек. Джефр, казалось, инстинктивно находил дорогу. Старк и его товарищи ехали по часто посещаемой земле.

Здесь были и деревни, не так много, как в Темных землях, некогда богатых и плодородных, но все-таки деревни, и их развалины встречались довольно часто по берегам высохших рек. Джефр находил эти развалины как бы по запаху. Он объяснил это тем, что каждый очар должен понимать древние карты так же хорошо, как и ориентироваться по звездам, и очар, откуда бы он ни прибыл, никогда не заблудится в пустыне. Старк пытался нарисовать карту на песке. Но мальчик наотрез отказался ему помочь: карты были табу для всех, кроме очаров.

Джефру дали отдельное животное, не очень быстрое. Мальчик, казалось, был удовлетворен своей ролью проводника. Старк не имел к нему ни капли доверия, но и не боялся. Если мальчик вздумает изменить ему, Джерд предупредит об этом Старка.

А пока что Старк долгие часы ехал молча и размышлял, а по вечерам подолгу мирно разговаривал с Антоном, потому что Бегуны ночью не охотились. Им приходилось встречаться с отдельными бандами этих существ, но собаки убивали их или обращали в бегство. Однажды утром, когда они проехали всего два часа и Старое солнце еще едва всходило, Джерд сказал:

Н’Чака, мальчик замышляет смерть!

Через мгновение Джефр спешился под предлогом нужды и отошел в сторону.

— Поезжайте прямо,— сказал он,— я догоню вас.

Старк посмотрел перед собой. Там не было ничего, кроме ровного песка между двумя низкими холмами. Песок был ничем не примечателен, только очень уж гладок и чуть светлее, чем пустыня вокруг.