//- Биография Пьера де Ренье — //

Пьер де Ренье приходился сыном не Анри де Ренье, а его другу Пьеру Луи. Он родился в 1898 году и умер в 1943-м, то есть принадлежит эпохе, о которой молодежь младше 20 лет ничего толком не знает, эпохе, когда не существовало тестов ДНК… Его мать Мари де Эредиа, дочь поэта, вела двойную жизнь а-ля Жюль и Джим с двумя лучшими друзьями. В результате из ее сына Пьера (по прозвищу Тигр) получился заядлый (отчасти беспринципный) гуляка — неисправимый пьяница и любитель женщин легкого поведения. Изданная в 1930 году, «Жизнь Паташона» показывает нам ночную жизнь Парижа безумных лет. Кроме того, Пьер де Ренье писал снобские стихи в духе Ларбо. Они были собраны под одной обложкой и скромно озаглавлены «Ошибки молодости» («Erreurs de jeunesse», 1924). Другой его роман «Коломбина, или Великая неделя» («Colombine ou la grande semaine», 1929) ни разу не переиздавался, что досадно.

В универмаге «Нотомбия» ограниченный выбор товаров: сомнительные сюжетные ходы, мертвенно-бледные персонажи и ментальный СПИД. Легендарная судьба Амели Нотомб — в том, чтобы стать полной противоположностью Амели Пулен[82],то есть человеком, который если и стремится оказать кому-то услугу, то только сообщая незнакомцам дурные вести. Писатель на протяжении всей своей жизни повторяет одну и ту же ложь. Вранье Амели Нотомб предельно просто: она утверждает, что каждый прозаик — дьявол, принимающий себя за Бога. Ее первый роман, опубликованный в 1992 году, композиционно состоит из пяти диалогов с одним и тем же персонажем — 80-летним Претекстатом Ташем, лауреатом Нобелевской премии по литературе, страдающим раком в последней стадии. Четыре журналиста поочередно подвергаются унижению и оскорблениям со стороны антипатичного, жирного, лысого писателя — расиста, самовлюбленного эгоиста, мизантропа и женоненавистника («Женщины — это грязное мясо»). Блистательная грубость ее рассуждений напоминает манеру Набокова ставить в тупик интервьюеров (эти интервью вышли в сборнике «Захваченный Париж» в издательстве «10/18»), хотя для Нотомб источником вдохновения послужил также герой романа Монтерлана «Девушки» Лекосталь (эта книга тоже входит в число ее любимых). И вдруг появляется молодая женщина по имени Нина, которая оборачивает ситуацию в свою пользу, раскрывая некую тайну из прошлого Таша.

Уже в дебютном романе 25-летняя Амели Нотомб умело смешала ингредиенты своего будущего успеха. Герой-писатель в инвалидном кресле пленительно отвратителен: на завтрак он ест потроха и пьет черный чай. Графоман и девственник, настоящий обитатель зоопарка, он выдает провокативные глупости с единственной целью — шокировать буржуа: «Я — груда сала». На настоящий момент (2011 год) Амели Нотомб напечатала почти столько же романов, сколько Претекстат Таш (19 против 22). Она рассказала нам о булимии и анорексии, красоте и уродстве, детстве и смерти. В мире франкоязычной литературы у нее сложилась репутация человека со странностями — например, после ее откровений прессе относительно пищевых пристрастий, не менее экстравагантных, чем у ее первого персонажа. Вслед за Флобером она могла бы воскликнуть: «Месье Таш — это я!»

«Гигиена убийцы» — бесспорно, ее лучший роман. Наиболее зрелый, наиболее умный, наиболее по-макиавеллиевски коварный. В нем Нотомб демонстрирует редкостные виртуозность, эрудицию, тревожность и свободу. Уникальный случай: дебютный роман, в котором в сжатой форме содержится все ее будущее творчество. Названия книг Таша производят впечатление карикатуры на собственные произведения Нотомб двух следующих десятилетий: «Апологетика диспепсии», «Распятие без боли», «Бесплатные изнасилования в период между двумя войнами», «Молитва со взломом», «Мембраны», «Urbi et orbi», «Покушение на уродство», «Сдохнуть без наречия», «Проза эпиляции», «Тотальное бедствие» и т. д. После «Гигиены убийцы» она каждый год выпускала в августе очередную книгу из числа упомянутых ее же первым персонажем! Обратная сторона амнезии — воспоминание о будущем.

Отлично выстроенная интрига финального диалога с опрокидыванием ситуации с ног на голову напоминает «Ищейку» Манкевича: тонкая махинация, война нервов между стариком-писателем и его молодой гостьей по поводу старинного убийства, которое стало для Таша чем-то вроде первородного греха, подтолкнувшего его к литературному творчеству. Старый брюзга попал в ловушку к девице, которую намеревался раздавить. Идеи женоненавистничества, формулируемые юной писательницей, выглядят поразительно: женщины должны умирать, достигнув половой зрелости, потому что их дальнейшая жизнь слишком ужасна. В этой первой книге Нотомб распоясалась не на шутку: «Будь мужчины джентльменами, они убивали бы девушек в день первой менструации», «Стоит убить того, кого любишь, и сразу чувствуешь прилив сил», «Никто не занимается любовью лучше детей». Впоследствии Амели Нотомб уже никогда не достигнет уровня мастерства, отметившего ее дебютный роман, герой которого, поначалу некий эрзац Селина, постепенно превращается в Марка Дютру[83] (кстати, тоже бельгийца). Молодая Нотомб использует эту умело выстроенную конструкцию, чтобы выразить свое глубокое понимание того, что такое литература: «Изменить угол зрения — вот в чем наша миссия»; «Мои книги вредоноснее войны, потому что внушают желание сдохнуть, тогда как война наполняет желанием жить»; «Писатели — похабники; будь это не так, они стали бы бухгалтерами, машинистами поездов, телефонистами и пользовались бы всеобщим уважением»; «Вершина изощренности — издаваться миллионными тиражами и не иметь ни одного читателя»; «Писать, не испытывая наслаждения, аморально… единственное оправдание писательского труда — это испытываемое им наслаждение». Если все писатели — убийцы-санитары, то Амели Нотомб — одна из них.

//- Биография Амели Нотомб — //

Амели Нотомб родилась 13 августа 1967 года в Кобе (Япония). Дочь посла, она росла в знаменитой брюссельской семье, с детства питаясь шоколадом «Ферреро» и попивая теплое шампанское. С трехлетнего возраста пристрастившись к алкоголю, объездила весь свет, бывала в Китае, США, Лаосе и Бельгии, результатом чего стало ощущение одиночества, благотворно влияющее на писательское вдохновение. В 1992 году с шумом и треском ворвалась в литературу с романом «Гигиена убийцы» («L’hygiène de l’assasin»). Мы не видели ничего подобного с 1954 года, когда был издан роман «Здравствуй, грусть». С тех пор каждый год публикует по короткому роману; некоторые из них — задушевные или смешные: «Страх и трепет» («Stupeur et tremblements», Гран-при Французской академии за 1999 год), «Метафизика труб» («Métaphysique des tubes», 2000), «Биография голода» («Biographie de la faim», 2004), «Токийская невеста» («Ni d’Ève ni d’Adam», премия Флора 2007 года; другие — халтурные или школярские (их названий приводить не будем). Автобиографический характер творчества, к счастью, позволил ей избежать проклятия идеального первого романа.

Разница между книгами других авторов и книгами Патрика Бессона проста: книги других мы кладем на ночной столик, говоря себе: «Я обязательно должен это прочесть», тогда как книги Бессона мы открываем, начинаем читать и, только перевернув последнюю страницу, кладем на ночной столик. Почему так происходит? Потому что ему хватает ума привлечь наше внимание и удерживать его до конца. Существует немало умных писателей, забавных писателей, жестоких писателей, но ни у одного из ныне живущих прозаиков нет того, чем наделен он, — столь же острой и трезвой проницательности (англичане называют это качество словом «wit»). Это некая смесь интеллекта, чувства юмора и агрессии. Бессону этого добра досталось в избытке, но, несмотря на это, его охотно издают! Лично я — человек ленивый, а потому ненавижу графоманов: мне жалко тратить на них время. Но я никогда не пропущу новой книги Бессона — а вдруг это будет скандал века? Великие писатели потому и великие, что заставляют нас читать их.