Точно и немногословно, с «бихевиористским» лаконизмом (опять-таки он совершенно прав, храня верность этому стилю, потому что никто не заметил, что он стырил его у Хемингуэя) он показывает нам, что западная жизнь превратилась в номер «Vogue» — бесконечное модное дефиле с целью убежать от смерти. Виктор, Хлоя, Бо, Демиан, Элисон, Кенни Кенни — все эти никчемушники шатаются из клуба в клуб и из города в город, раздумывая о том, «какую позу принять», пока не истекут кровью.

Чтобы увлечь читателя пятью сотнями страниц пустоты и мордобоя, списков знаменитостей, камер реалити-шоу и усыпанного конфетти пола, требуется огромный талант. Если уж мы соглашаемся терпеть автора, то, наверное, потому, что своим безжалостным сарказмом он губит нас изнутри, а еще потому, что нам нравится бродить его ледяными лабиринтами, любуясь собой и надеясь, что мы достаточно фотогеничны. Эллис издевается над материализмом, самым подлым образом проникая вглубь его. Он ходит кругами, однако интуиция его не обманула. Вот как он заканчивает четвертую часть (описание авиакатастрофы) в 1998 году: «Мобильные телефоны, ноутбуки, солнцезащитные очки Ray-Ban, бейсболки, пара связанных вместе роликовых коньков, видеокамеры, покалеченные гитары, модные журналы… полные гардеробы от Calvin Klein, Armani и Ralph Lauren, развешанные на ветвях деревьев, иногда — плюшевый медведь, пропитанный кровью, или Библия, разнообразные электронные игры, а также рулоны туалетной бумаги, обручальные кольца, заплечные мешки, ручки и ремни, сорванные с пояса, так и не расстегнувшиеся дамские сумочки Prada, коробки с трусами Calvin Klein и невероятное количество тряпок из „Gap“, пропитанных кровью и другими телесными выделениями, и все это пропахло насквозь керосином»[49]. Вот именно все это и обнаружилось три года спустя в развалинах Ground Zero[50]. После 11 сентября 2001 г. общепринятое название участка земли в Нью-Йорке, на котором прежде стояли Башни-близнецы.

//- Биография Брета Истона Эллиса — //

Брет Истон Эллис, родившийся в 1964 году, — это реинкарнация Хемингуэя, хотя сам он об этом не подозревает. Поэтому прикидывается маркизом де Садом и ведет себя соответствующе — как маленький избалованный говнюк, ломающий все свои игрушки. На самом деле аморальность этого писателя — фальшивка, потому что он — настоящий сатирик: начиная с пресыщенных лос-анджелесских студентов, наркоманов и снобов из «Меньше, чем ноль» («Less Than Zero», 1985) и заканчивая новой фреской на тему моды и славы под названием «Гламорама» («Glamorama», 1998) — а в промежутке был еще серийный убийца в костюме от Armani, герой «Американского психопата» («American Psycho», 1991), — Эллис с холодным смаком описывает всю грязь и гнусь нашего общества. Его считают скандалистом, хотя в действительности в глубине его души скрывается кюре, тщетно призывающий на помощь.

Что за странная идея — зваться Урсом. Носи я такое имечко, тоже свихнулся бы — втюрился бы в хиппушку, трескал галлюциногенные грибочки и мочил всех, кто посмеет мне слово поперек сказать, а потом убежал бы в лес. Я даже мог бы стать героем романа с тем же названием, что и лучший альбом «Pink Floyd» — «Dark Side of the Moon».

«Темная сторона Луны» Мартина Сутера — детектив, сатира, нравоучительная сказка и одиссея одновременно — написана до того сильно, что даже страшно. Не много на свете книг, от которых невозможно оторваться, еще меньше — тех, что представляют собой безжалостный анализ окружающего мира. Мартин Сутер умен, как Патрик Зюскинд, точен, как Жан-Кристоф Гранже, документален, как Джон Гришэм, и психоделичен, как Карлос Кастанеда. Он совершает невозможное — соединяет искусство и коммерцию, литературу и финансовый успех; тихой сапой, как какой-нибудь Жан Эшноз, он подсовывает нам в триллер — типа бонуса — критику западного мира, крик в ночи, объявление войны и… прорву ледяного и крайне изобретательного юмора.

Итак, Урс. Адвокат в области бизнеса. В 45 лет он внезапно понимает, что ему до смерти надоела его скучная размеренная жизнь. «Наверное, пришло время изменить пару-тройку вещей в своем существовании». Он дает отставку Эвелине и меняет ее на секс-бомбу Люсиль, которая и предлагает ему попробовать «magic mushrooms»[51]. Он пробует, и ему сносит башку.

Но позвольте, а было там что сносить? Разве не он костерил окружающих его «тупых баранов» и «безмозглых козлов», не он накачивался арманьяком, прежде чем сесть за руль своего «ягуара», не он посылал клиентов куда подальше, не он проклинал баб, «которым всегда 35 лет, ни днем больше, ни днем меньше»? Галлюциногенный опыт просто-напросто откроет ему глаза, заставит, как любят говорить ведущие передачи «Форт „Байяр“», «выложиться». Бизнесмен Урс кончит лесным человеком; «midlife crisis»[52] превратит его в странное гибридное существо — нечто среднее между Гамлетом («Безумие великих нуждается в присмотре», — утверждает Шекспир), соотечественником героя Паулем Низоном, Тимоти Лири[53]и Теодором Качински, более известным как Унабомбер, — потому что стремление вернуться к природе всегда выдает склонность к агрессии. Если человек любит деревья больше людей, это пугает (как, например, в случае с Адольфом Гитлером).

В чем мораль этой истории? Виновато, как всегда, общество. «Плохие» — те же «хорошие», только свернувшие не туда. Подобно герою романа «Small World» Конраду Лангу, Урс Бланк приоткрывает свое скрытое лицо: псилоцибин — это его Альцгеймер. Мы оказываемся в мире «Звездных войн», и каждому грозит темная сторона Силы. Настанет день, когда мы все поголовно станем зваться Урсами, нас будут посещать видения, мы осуществим свои мечты и каждый получит возможность косить окружающих от бедра.

//- Биография Мартина Сутера — //

Мартин Сутер — величайший после Пауля Низона, Фрица Цорна, Фридриха Дюрренматта и Макса Фриша швейцарский немецкоязычный писатель. Немецкая Швейцария — страна настолько скучная, что здесь с неизбежностью рождаются на свет великие писатели и великие наркоманы. Сутер работал репортером в еженедельнике «Weltwoche» и в газете «Neue Zürcher Zeitung». В прошлом занимался рекламой — как Салман Рушди, Дж. Г. Баллард, Дон Делилло, Теофраст Ренодо, Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Дэвид Гудис, Уильям Берроуз, Ив Навар, Раймонд Карвер, Элмор Леонард, Жан Ануй, Робер Деснос и Борис Виан. Прелесть работы в рекламе в том, что она дает вам возможность почувствовать вкус слов и получить средства для того, чтобы лет через несколько вообще бросить работу. Так и Сутер в один прекрасный день решил послать все подальше, уехал на Ибицу и засел писать. Правильный выбор, ибо в результате мы получили два удачных романа: «Small World» (премия за лучший иностранный роман 1998 года; еще продается в карманном издании в серии «Points Seuil») и «Темную сторону Луны», про которую коротко рассказали выше. В дальнейшем он выпускал по книге каждые два года, но я их не читал. Ну и дурак.

Моя книга «99 франков» имела коммерческий успех исключительно благодаря Жерару Лозье. После того как он трусливо бросил комиксы и переключился на кино, ниша антибуржуазного сатирика, аморального рекламщика, юмориста-пессимиста и циничного карикатуриста освободилась, и мне не оставалось ничего другого, как ее занять. Поэтому, включая его в свой хит-парад века, я просто отвечаю любезностью на любезность.

Когда я перечитываю Лозье, меня больше всего поражает его свобода. На «Ломтях жизни» не появилось ни одной морщинки; в 2011 году книга не только не утратила своей жесткости, грубости и уморительности, но на фоне окружающей политкорректности зазвучала в десять раз сильней. Лозье зло описывает злой мир и показывает, как желание освободиться убивает свободу. Он не реакционер, но закидоны всяческих революций — сексуальных, феминистских, марксистских и анархистских — вызывают у него злую усмешку. Общество деградировало — как в отношении свобод, так и в отношении права на неуважение. Вообще-то говоря, оторопь берет, когда подумаешь, насколько обоснован его смех. Лозье выводит перед застывшим в изумлении читателем череду страхолюдин-феминисток, убежденных врунов, псевдотолерантных родителей, ревнивых любителей групповушки, мятежных мещан, забитых коммунистов, хиппующих менеджеров, незаконнорожденных утопистов, чокнутых импотентов, помешанных на садо-мазо капиталистов, «управленцев среднего звена, мнящих себя большими начальниками», «постаревших молодых леваков» и монстров, принявших обличье секс-бомб. Ошеломляют абсолютно достоверная тональность его диалогов и точность рисунка: оказывается, еще до того как погрузиться в мир кино, он уже умел грамотно кадрировать свою прозу.