— Мы знаем, где она находится! — на три визгливых голоса закричал перепугавшийся Тройной Оракул.

— И где же?

— Там же, где и последние сто лет… нет-нет-нет, не надо растворителя! Вы что, не знаете, что пытки запрещены Законом?

— Так мы вроде людей, гномов или кентавров и не пытаем, — буркнул Фриолар. — Короче, где булавочка мэтра?

— Мы же сказали — там же, где и последние сто лет! Закатилась в щель под сундуком с одеждой у вас в комнате, ваше магичество.

— Будете вскрывать пол — осторожно! — заботливо предупредил второй крокодильчик. — Там очень много моли!

Виг от души саданул себя по лбу и растворился в облаке телепорта.

— И на что она ему сдалась, неплохо было бы узнать, — проворчал Фриолар.

— Элементарно! — обрадовал алхимика Оракул. — Видите ли, мэтр Фри-Фри, некоторое время назад наш душка Вигги заколдовал одного сеньора. Ну, того повесить должны были, а Виг желал испытать на ком-нибудь новое заклинание. Вот наш любимый мэтр и создал две булавочки: одну, значит, чтобы привести заклинание в действие, а вторую — чтобы магический эффект аннулировать. А потом забыл… — мерзко захихикали крокодильчики.

— И долго этот сеньор был заколдован? — поинтересовалась Касси.

— Всего-то триста пятьдесят семь лет прошло, — захихикал Тройной Оракул.

Снизу, со второго этажа, донесся молодецки-разудалый звук ломаемого паркета.

Мэтр Фриолар не отличался способностями к магии, но вдруг почувствовал, что его настигает предвиденье.

— Может быть, нам не стоит так напрягаться со всеми этими поисками и расколдовыванием? Может быть, тот господин уже привык быть зачарованным? — осторожно выдвинул идею алхимик.

— Нашел! Нашел! — раздался вдалеке ликующий старческий голос.

— Поздно, — подытожил Оракул. Двигаясь настолько ловко, насколько позволяли коротенькие каменные лапки, он подвинул чашу с растворителем к краю импровизированной подставки, наподдал толстым шипастым хвостом, — и залился счастливым, абсолютно крокодильим смехом, наблюдая, как магическая субстанция растворяет бочку, слой волшебного мусора и плиты пола.

В отличие от обремененного многими заботами мэтра Вига, маленький провинциальный Флосвилль только-только пробуждался ото сна. Истинно сказали святые отцы из Ордена Мегантира Степенного: летом работай, а зимой отсыпайся. В холодное время года «утро» затягивалось во Флосвилле до полудня, вот и сейчас, в половине одиннадцатого, лишь некоторые, особо принципиальные жители города смогли стряхнуть дурманящую сонную негу и приступить к делам.

В контексте надвигающегося дня Солнцеворота необходимо было решить принципиальный вопрос: как празднуем? Экономно, или, может, гори оно всё синим пламенем, живем лишь раз? Я сказал — гори, а не поджигай, чувствуете разницу? Нет, сегодня город палить не будем. Нет, я сказал, это была научная метамфора, темная ты деревня…

В разгар обсуждения приполз капрал Шарль и обратил внимание общественности на заметку в только что доставленной столичной газете. Там сообщалось, что «наш специальный корреспондент решительно опроверг слухи о плохом самочувствии его величества Гудерана Десятого. В тот же час корреспондент взят под стражу, дабы не разгласить большего, и теперь гниет в темном подземелье, чтоб неповадно было будоражить королевство всякими непроверенными сведениями. Объявлен сбор средств в помощь голодающим журналистам, золото просьба направлять по адресу…»

Как, спрашивается, праздновать, когда в королевстве творится кот-его-знает-что? — возмутился капрал Стопик. На него дружно зашикали: не поминай всуе! А то заявится… Чудо чудное, пушистое, черно-белое… Второй год от него отдыхаем, может, помер где, полезный наш… Обсуждение праздника само собой угасло, и общественные радетели — капралы местной полиции Шарль, Стопик и Жиль, хозяйка единственной гостиницы, госпожа Тонья, господин Иво с супругой, — понурили головы. Жиль на всякий случай принялся вымеривать шагами городскую площадь, на которой предполагалось устраивать гуляния, Стопик для порядка попинал единственную архитектурную достопримечательность — уродливую каменюку, изображавшую непоймичего, и вот уже которую сотню лет торчавшую посреди флосвилльской площади.

Не произошло ничего сверхъестественного. По крайней мере, никто, кроме госпожи Тоньи, не заметил ничего странного — но уж она-то заметила и долго потом рассказывала флосвилльским кумушкам, как перепугалась до глубины души. Просто в какой-то момент все услышали глухой звук, будто кто-то колол орехи. Госпожа Иво, оживившись, вспомнила, что неплохо бы устроить развлечение для детишек — поставить столб, повесить на него подарки, пусть лазают; а в следующий момент городская достопримечательность вдруг, впервые за три с половиной века, шевельнулась.

И еще раз. И еще. Потом с громким треском гранит лопнул, будто гигантское яйцо, и из него вывалился человек.

Человек был обычным. То есть — нисколько не похожим на дракона, или кто еще мог вывестись посреди городской площади. Это был мужчина среднего роста, плотный, коренастый, изрядно небритый, с уныло обвисшими черно-седыми лохмами, кареглазый, и весьма сердитый.

— !!!! — заорал он. С госпожой Тоньей случился обморок от одного вида «вылупившегося» незнакомца; более крепкая нервами госпожа Иво нашла в себе силы посочувствовать — бедняжка, да на нем одежонка почти истлела! Холодно, наверное!

Мужчины, верные Закону, глубоко задумались. С одной стороны — а не схватить ли буяна за антиобщественный вид, нецензурные выражения, и всё прочее. С другой — а вдруг действительно дракон? Эвон как полыхает…

— Чего!!!!!!!!! вылупились?!!! Где,!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! я вас спрашиваю, этот!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! маг?!!!

Хвала богам! На этот вопрос могли ответить все!

Дружные флосвилльцы тут же указали путь к Башне мэтра Вига. Капрал Шарль даже подсказал, что зимой идти гораздо безопаснее — меньше риск провалиться в болото… только с тропинки не сворачивайте!

Потом энтузиасты зимнего праздника долго смотрели вслед удаляющемуся незнакомцу. Что-то подсказывало им, что они лишаются самого громкого и самого яркого развлечения последних ста лет.

— Может, пойдем, поможем? — нерешительно спросил Шарль.

Жиль нерешительно почесал за ухом.

— Кому? — уточнил философски настроенный господин Иво. — Да и зачем?

— Чтоб не было жертв среди мирного населения, — упрямо возразил энтузиаст сыскного дела.

— Вот чтобы случайных жертв наверняка не было, мы туда и не сунемся, — ответил Иво.

Кот-Покровитель работал всё лучше и лучше! Не проснись Огги в холодном подполе, он посчитал бы ночное происшествие дурным кошмаром, а тут… Всё на месте. И формальный, весьма легкий выговор от фрателлы, и синяк от Фломмера, и сочувствие от Рилы… Увидев на пороге бледного и побитого кавалера, Кошечка настолько прониклась сочувствием, что усадила за лучший столик, сама принесла разной жратвы, да еще и предложила накормить его в кредит. Работает Кот-Покровитель, точно работает! Мяу!

Довольный жизнью Огги плотно позавтракал, потом рассказал Риле и двум ее подружкам о своих несчастьях, приврал, конечно, куда ж без этого. Красотки чирикали что-то утешающее, Рила так вообще села на колени, обняла и стала шептать на ушко завлекательные глупости, и тут нелегкая принесла Кассандру-Аурелию.

Впрочем, размякший от разносолов да утешений Огги принял явление стервы достаточно милостиво. Нехай… У него вон сколько свидетелей, и вообще… Послушаем, о чем она будет мяукать.

Кассандра вежливо, но весьма прохладно ответила на приветствие, потребовала, чтобы ей дали возможность поговорить с господином Рутфером, и даже не стала лезть в бутылку, когда Кошечка Рила принялась намекать, что, вообще-то, у заведения есть собственный персонал. В дополнительных специалистках не нуждаемся…

Донна де Неро наградила девушку улыбкой, от которой и тролль захочет повеситься, и села напротив Огги.