Да. Прости. Ты предложил сделать выбор, и я выбрала.

— К чему сожалеть о прошлом? Важно настоящее. Девчонка, — напоминает Айлеруэ-Альбинос. А Цогобас и Тия-Мизар еще удивлялись, почему она оставила бракованного царсари! Почему именно белый тигренок стал ее любимцем! — Мне нужна ее кровь. Кто-то из предков твоей рабыни был магом, она сама пришла на мой зов, и ее кровь способна вернуть меня. Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся, правда, Кёр? Потому и слушаешь того некроманта. Магия Смерти — не твоя специальность, но она тебе и не потребуется. Просто приведи девчонку к лесу и напои мою тень ее кровью, а остальное я сделаю сам. Мы снова будем вместе, Кёр, как ты этого хочешь… Разве не стоит мое возвращение жизни какой-то рабыни?

— Она — мой шут. Она не из тех, кто становится рабами или хотя бы слугами, — слабо возражает Кёр. Как хорошо в кольце надежных, сильных рук! Она уже забыла, какое счастье прислониться к плечу любимого мужчины… Так хочется, чтоб Айлеруэ не уходил!

— И что, ее шутки действительно хороши? — красные глаза мудры, насмешливы и жестоки. Заглянуть в них — означает понять себя.

— Только ты мог заставить меня смеяться, — отвечает Кёр. Честно. Искренне. К чему тайны, когда они так близки? Разве есть необходимость лгать зеркалу? — Только ты… Но ты мертв, а Джоя еще живая. У нее горячее сердце, понимаешь?

— Какая разница! Мне нужна моя жизнь!

Да. Понимаю.

— Кёр! — кричит Айлеруэ. В тот раз он не произнес ни звука — мешала веревка. Но он смотрел, пока не умер, и в его кроваво-красных глазах кричала Ненависть. — Кёр, вернись! Это шанс, не смей его упускать! Кёр! Я люблю тебя, слышишь?!

И я люблю тебя, Айлеруэ. Настолько, насколько способна.

Но ты сам говорил — у меня холодное сердце.

Прощай.

Лунный свет. Лабиринт. Тени…

— Госпожа…

— Чего тебе, Цогобас?

— Простите, что разбудил вас, Госпожа… В Замок прибыл мэтр Мориарти. Прикажете гнать в три шеи?

— Я не спала, — Кёр провела ладонью по глазам, сбрасывая сонный морок. Всё как обычно. Она в лаборатории, рядом со столом, на котором расположились магические светильники и книги. Ни одной лишней вещи, ни одной чрезмерности. Ковер, на котором кружат черные снежинки, гобелены, артефакты. И никаких любовников. Даже воспоминаний о них.

— Пригласи мэтра Мориарти войти. Еще раз предложишь прогнать его — понижу в должности. Назначу тебя… м-м… почетным смотрителем подвалов.

Карлик шутку не оценил, насупился и почесал острый кончик носа.

— Госпожа, осмелюсь спросить… С Джоей что-то случилось?

Девушка лежала на каменной тумбе, которая использовалась в случае отработки самых сложных заклинаний. Черные длинные волосы закрыли шелковистым ковром темный камень; бледное лицо, вытянутые вдоль туловища руки, радужный полог стазиса.

— С ней всё в порядке, — ответила Кёр, чуть-чуть более поспешно, чем приличествует хозяйке, снисходящей до ответа на вопрос слуги. — Она просто спит.

На восходе Черной Луны, Кёр! У тебя еще есть время, чтобы одуматься! — напоминает тень Айлеруэ.

— Поторопись, Цогобас. Мэтр Мориарти не из терпеливых.

Память всегда просыпается некстати. Наверное, это один из законов мироздания — то, что исчезло навсегда, нам кажется прекрасным, тогда как действительность — хмурой, скучной и нелепой. Кёр смотрела на мэтра Мориарти, и невольно сравнивала некроманта и Айлеруэ. Рост почти одинаковый, вот, собственно, и всё. Айлеруэ был быстр и порывист, этот упорен и последователен, Айлеруэ убивал, чтобы выжить, а Мориарти не убивает, нет… Он всего лишь повелевает Смертью. Некромант или воин? Убийца или специалист по трупам?

Прекрасный выбор, не правда ли?

— О, вижу, вы избавились от своей назойливой шутессы! Позвольте заметить, что я как раз собирался спросить, чем вам полезна эта девочка, и нельзя ли заменить любопытную рабыню на что-то более послушное и надежное… Яд? — некромант склонился над телом Джои.

— Зелье, — призналась Кёр. — Пробовала новый рецепт.

— Восхищен вашими талантами, моя леди. А я, знаете ли, тоже не терял времени даром. Я почти придумал повод для конфликта с Кавладором. Тамошний король чуть не погиб на охоте; наследник — сопляк, а брат короля, которому скорее всего светит сделаться регентом, совершенно уникальный экземпляр. На сто фунтов мышц полторы извилины, да и те прямые, как меч.

Айлеруэ пользовался кривым мечом. Полоса узорчатой стали, острое лезвие, круглая гарда, длинная рукоять, обтянутая драконьей кожей. И кинжал. Трофей, доставшийся победителю. Призрачно-синяя сталь, изогнутый клинок, похожий на поднимающийся дым, драгоценные камни в рукоятке… «Мысли, прямые, как меч»! Воин бы посмеялся…

— … Спровоцировать принца Роскара на вооруженный конфликт ничего не стоит, но нам надо решить, готовы ли мы к активным действиям. Вы слушаете меня, леди Кёр?

— Да, мэтр. Разумеется. Если вы желаете ввязаться в магическую войну сейчас, придется это делать без меня.

— Но почему же? — удивился Мориарти.

— Потому, что Кёр-Роэли, при всех его достоинствах, очень маленький мир, — Кёр загнула палец, намекая, что причин может быть несколько. Одновременно чисто автоматически отметила, что пора бы обновить маникюр. А то все эти магические опыты, кислоты, извлекаемые из трупов железы… Хм. — Чтобы сделать сильные артефакты, нам потребуются ингредиенты, как животного, так и растительного происхождения, в том числе и вещества, совершенно не встречающиеся в Кёр-Роэли.

— Не проблема, — отмахнулся некромант. Похоже, с каждым днем он все больше и больше убеждал себя, что двигается в правильном направлении. Что он прав, что именно его воле должны подчиняться все остальные, и что именно его смертейшество достойно править миром.

Кажется, с подобной манией величия мы уже встречались. Айлеруэ считал, что его клан вполне способен править миром, а если кто-то не согласен… мы его просто уничтожим. Мир или клан, как придется. Родине Кёр повезло — Айлеруэ всего лишь расправился со своими сородичами, а потом отправился искать мир, о котором рассказала ему девушка-криомантка. Мир, в котором его собственная воля будет непреложным законом.

Разве не об этом счастье мечтают все, от королей до звездочетов?

Ах, память… Есть ли средство справиться с тобой?

— Во-вторых, если вы желаете сохранить наш альянс в тайне, а я почему-то уверенна, что именно этого вы и желаете, артефакты придется творить самим, в крайнем случае привлекая надежных учеников…

— Нет-нет, — сразу же запротестовал Мориарти. — Я еще не отобрал надежных помощников.

— А в-третьих, — с ледяным спокойствием продолжила Кёр. — Буквально накануне нашего знакомства один мой помощник некстати израсходовал то оружие, которое я создавала предыдущее столетие. Не то, чтобы я собиралась воевать, — на всякий случай объяснилась волшебница. — Но с магическим запасом чувствуешь себя увереннее.

— Значит, артефакт «Холодное Сердце» был единственным и уникальным?

— Столь же большого радиуса действия и мощности — да, единственным, — признала Кёр. Наблюдать за тем, как некромант исходит завистью и жадностью, было смешно… для тех, кто умеет смеяться. — То, чем я располагаю в настоящий момент, действует гораздо слабее. По отдельности. А собрать артефакты вместе мне как-то не приходило в голову.

— А вы не думали попробовать сделать аналогичный артефакт, но основанный на Магии Смерти?

Теперь Кёр удивилась по-настоящему. Вот как? Интересная идея. Смысл действия «Холодного Сердца» заключался в том, чтобы специфическим способом открыть путь Холоду. Создавая артефакт, Кёр исходила из предположения, что каждое существо или даже каждый предмет хотя бы раз испытали ощущение утраты тепла и приближения стужи, а значит, являются потенциальными проводниками данного вида энергии. Активизировавшись, артефакт превращал проводников в носители или даже источники Холода, замораживая всё живое и неживое в округе. Предложение мэтра Мориарти заслуживало того, чтобы над ним поразмыслить. Смерть… возможно, это еще более неиссякаемый источник магической энергии, чем ледяной Холод пустоты. Каждое живое существо, рождаясь, обречено на смерть, значит…