— Как это не поймана? — фыркнул Виг. Выпив, для нейтрализации претензий перепуганных придворных дам, драконову дозу успокоительного, маг был невозмутим, как клавесин. — Вот она, сидит, как миленькая! Давай, Касси, выбирайся, — волшебник вытащил пробку из бутылки, которую любезно захватил с собой принц Арден, и позволил призраку перетечь в обычное свободное состояние. — Вот это — настоящая Кассандра, вам не чих собачий, Аурелия. А то существо, которое мы сегодня видели… Не более, чем труп. Да, труп, — упрямо повторил Виг вскинувшемуся мэтру Лео. — Гаденыш убивал и крал тела своих жертв, тем самым «превращаясь» в совершенно других людей. Вот вам и «величайшие достижения Магического Искусства», позорят идею, продают ни за грош…

— Простите, но я с вами совершенно не согласен, мэтр, — насупился Лео. — Та девушка, которую мы видели с доном Текило, не обладала характерными признаками мертвого тела, ее аура — по крайней мере, верхний слой, зависимый от физического состояния, — была аурой живого человека…

— Зато нижние слои ауры — что рубленая котлета, несколько дюжин обрывков душ, и всё вперемешку… Кстати, о котлетах. Гнома моя, не знаешь ли ты, где здесь обеды водятся? — повернулся Виг к Напе. — Знаешь? Тогда записывай. Желаю: седло барашка с соусом «Семь царей», риттландскую уху из пяти сортов рыбы, расстегаи по-охохонски, зекониды фносские, без чеснока, но с розмарином, брабансских сыров, чтоб повкуснее, и вина из Сан-Тиерры… год пусть сами повара выберут, я им доверяю. Не угодят — дракона спущу, так и передай.

Гномка спустилась с кресла и, молчаливая и грустная, поплелась выполнять поручение.

— Скажи им, — толкнула Фриолара невидимая Касси. — Скажи им, что я не мертвая!

— Одну минутку, господа, — поднялся Фриолар. Выглядел он — с незажившим синяком, свежими царапинами и следами губной помады на щеках и шее, — не слишком солидно. Но вполне приятно. Далия подумала, что понимает Сюзетт и прочих дамочек, благодаривших за спасение от горностаевого нашествия именно его. — Если вы внимательно читали труд мэтра Ондари, вы должны были обратить внимание: он говорил о максимальном ослаблении, дистанцировании связи души и тела, но не о полном разрыве. Как я понял, душа госпожи Кассандры, то есть Касси, — Фриолар повернулся туда, где, как он думал, располагался призрак, — еще может вернуться в свое законное обиталище!

— Но тогда выходит, что и злодей еще не окончательно мертв, — раз его дух может занимать чужие вместилища, значит, где-то хранятся бренные останки его самого, — подала голос Далия. И сама удивилась безумию сформулированной гипотезы. — Ну, мне так кажется. Я не настаиваю, просто подумалось.

— Душа истончается с годами, — пробормотал Виг. — Лишенная страстей и контроля тела, она размывается, теряет свою индивидуальность и постепенно сливается с Природными Началами. Вообще-то… Ты права, барышня. Сказать, что убийца потерял себя, невозможно, а значит, надо искать, где он прячет то, что от него осталось. Узнать бы еще, где…

— Он говорил, — принялась вспоминать Касси, — что многие искали, но за три с лишним столетия никто не нашел.

— Мир велик, — пожал плечами Огги. Он играл с кинжалом, подкидывая его и снова ловя за рукоять.

— А если бы можно было отыскать, — вы бы смогли вернуть Касси к жизни, мэтр? — поставил вопрос ребром Фриолар. Виг пожал плечами:

— Она еще не начала размываться, так почему бы и не попробовать? Если, конечно, не врет, и ее убили всего-то полтора года, а не дюжину лет назад.

— Я не вру!

— Значит, нам надо отыскать, где триста с лишним лет прячется труп, который не совсем труп, потому как частично жив, и возвратить в одно тело одну душу, а в другое — другую, — подытожил внимательно слушавший спорщиков Клеорн. Повернулся к Далии: — Как вы думаете, задача реальная?

— Вам придется поторопиться, — заметил Огги. — Я эту стерву хорошо приложил, хорошо, если до утра дотянет.

— Прекрати! — неожиданно закричал дон Текило. Он вскочил и с силой отшвырнул кресло прочь. Всегда добродушный, чудаковатый иберрец сейчас был страшен. — Заткни пасть! Ты не имеешь права так говорить о моей жене!

После короткого перемигивания между участниками совещания, сопровождавшегося оправданиями Касси, что она «ни разу не замужем, за все девятнадцать лет, хотя могла бы!», и длительного, томительного выяснения, как Альтиста пришел к озвученному выводу, мэтресса Далия позволила себе откашляться и осторожно уточнить:

— Вы уверены, дон Текило? Мэтр Виг бы заметил, если бы девушке, которую сегодня ловили, было бы столько же лет, сколько и вам. Ведь заметили бы, мэтр?

С достоинством — но и с излишней амплитудой — Виг кивнул.

Как всегда, быстрее всех разобрался с логическими несоответствиями Фриолар:

— Вы утверждаете, что сбежавшая воровка — донна Катарина (я верно запомнил имя?) лишь на основании внешнего сходства? Но тогда получается, что Касси — действительно ваша родственница. И донны Катарины, разумеется, тоже. И нет ничего сверхъестественного или загадочного в том, что она похожа на свою прабабушку. Или прапрапрабабушку. Разве я не прав?

— И разве не замечательно, что у вас появился шанс вернуть семью, дон Текило? — заботливо спросила Далия.

Иберрец, вспышка гнева которого завершилась столь же неожиданно, как и началась, сидел, раскачиваясь и закрыв лицо руками.

— Прошу вас, успокойтесь…

— О боги, — невесело засмеялся дон Текило, — кажется, я стал сентиментальным!

Тем временем Лео напряженно что-то вспоминал, и его вдруг осенило:

— Ваша жена — Катарина Альтиста? Она жила в Ла-Фризе, потом переехала с семьей сына в Талерин…

— Лео, замолчите, — потребовал Клеорн.

— И она была знакома с министром Ломасом… Как же я сразу не сообразил! — прищелкнул пальцами волшебник.

— Сказано же — помолчите, мэтр!

— Ломас? Этакий хитрец, законником работал, нас, воров, по всему королевству ловил? — припомнил Текило. — Не знаю, знала ли его Катарина, но меня он собственными руками, можно сказать, повесил. А в чем собственно, дело? Ну? — иберрец повернулся к сыщику. — Говори, что сопишь? Думаешь, драться полезу?

— И в самом деле, инспектор, — попросила Далия, интуитивно догадываясь о причине молчания Клеорна. — Лучший способ выяснить, имеем ли мы дело с исторической особой, если позволите терминологию, или с обычным семейным сходством, — узнать реальные факты. Супруга дона Текило давно умерла, не так ли?

— Да, — выдавил Клеорн. И понял, что мнется, как приговоренный перед эшафотом. — Она и министр Ломас — первые, после Чумовой Четверки, жертвы Убийцы со Стилетом.

— Забавно, — отметил Огги. Впрочем, нарываться на неприятности ему не хотелось, и поэтому комментарий никто не услышал.

— Расскажи мне, как она умерла, — потребовал дон Текило. И Клеорн принялся излагать сухие факты — место преступления, время, показания очевидцев, прекрасно понимая, что не сможет сказать главного. Ни назвать имя преступника, ни передать полную картину совершенного злодеяния. Наверное, лишь убийца, кем бы он ни был, еще помнил, что случилось в тот осенний день…

Над Талерином кружила осень. Бесшабашное, лихое, влюбленное лето закончилось; похолодало, лужицы по утрам схватывались тонким ледком. Что поделать, любит сюрпризы роскошная, щедрая, благодатная осень…

В христианской церкви закончился обряд крещения; молодые родители, еще порядком удивленные, как они умудрились произвести на свет шумное, бойкое чудо, принимали поздравления от своих друзей и родных.

— Господин министр! — обрадовался дон Альваро Альтиста. — Спасибо, что заглянули! Рады видеть вас на нашем семейном торжестве.

Едва не опоздавший Эйло Ломас преподнес супруге своего помощника букет цветов, восхитился ребенком и испросил разрешения задать пару вопросов донне Катарине.

Новоявленная бабушка, утирая слезы умиления, протянула Ломасу руку.

— Донна Катарина, вы уж простите, что я отвлекаю вас от тихих семейных радостей, но дело не терпит отлагательств. Можно пригласить вас на небольшую прогулку?