217. Долг Невесел в дыме канонады сугубо штатский человек. Дрожи. Повелевает век запомнить — как звенят снаряды, как завывает самолет, огнем одаривая землю, как пьют удушливое зелье, как рвутся в панике вперед. Век не под стать страстям квартирным и пенью птичьему. А ты писал стихи, вдыхал цветы под небом розовым и мирным. Теперь положено черстветь рукам, сжимающим винтовку, и смерть берет на изготовку, хотя ты прожил только треть. Ну что ж, погодки молодые, посуровеем — и не жаль: ведь нам видения седые, как полю град на урожай. Заголосят витые трубы, и ты — во мраке и в крови — забыв о нервах, стиснув зубы, как ветер, тучу изорви. Не под луной прогулка — встретить на расстоянье локтя бой. Еще не мы, но наши дети задышат радостью одной. Чтоб им легко в беседы птичьи вникалось, ты имей в виду гадюку, жившую в саду, змеиной жизни двуязычье, под зданье дней твоих подкоп, любовь, несущую проказу. Пристрастным пришлых меряй глазом на стыках дел, ночей и троп. Коль не зияют сзади бреши, растает скоро бранный дым. Умрешь иль выйдешь постаревшим, но сильным, светлым и большим. Умрешь иль нет — тебе по праву поэта первая строка, непререкаемая слава, сплошное солнце на века. 218. Партизан уходит в разведку
Неприятель прорвался к Дону. Сталью вытоптаны поля, Заскрипели возы бездомных, По дорогам степным пыля. Над гремящей землей томится Темнота. Ни луны, ни звезд. Как пылает твоя станица, Ночью видно за много верст. Уходя с боевым отрядом За реку, где ярится враг, На пожарище долгим взглядом, Сжав поводья, глядит казак. Где вчера еще цвел пригорок — Яма круглая — смерти след. Дым сраженья сер и горек, Но другого исхода нет. Ветер голосом человека Тихо стонет в ветвях ракит. Задыхаясь, как после бега, Командиру казак твердит: «Я стреляю довольно метко, И отточен, востер клинок… Отпустите меня в разведку… За беду посчитаться срок…» Командир отвечает: «С богом, поезжай». Погоди немного, Мы добьемся погожих дней, — Утро вечера мудреней! В трудном деле станичник весел; На плечо автомат повесил, Снарядился в опасный путь Ради завтрашних легких песен, Чтобы ровно дышала грудь. …Громыхнула зенитка где-то. Пронеслась на восток ракета, Завиляла хвостом летучим И упала, шипя, в залив, На мгновенье донскую тучу Смертным, синим огнем залив. 219. «Солдатские дороги…» Солдатские дороги, Коричневая грязь, С трудом волочишь ноги, На климат разъярясь. Лицо твое багрово — Холодные ветра Сговаривались снова Буянить до утра. Набухла плащ-палатка, Лоснится под дождем. На то ноябрь. Порядка От осени не ждем. Боец, идешь куда ты И думаешь о ком? Шрапнельные снаряды Свистят над большаком. А где же дом, в котором Просох бы да прилег?.. За голым косогором Не блещет огонек. Тебе шагать далече — Холмов не перечтешь, Лафет сгибает плечи, А все-таки идешь. Ведут витые тропы, Лежат пути твои В траншеи да в окопы, В сраженья да в бои. Шофер потушит фары Под вспышками ракет… На западе пожарам Конца и края нет. Кричит земля сырая: — Спеши, боец, вперед. Орудием карая Того, кто села жжет! От гнева — дрожь по коже, Соленый пот на лбу; Ногам легко, и ноши Не чуешь на горбу. И греет жарче водки Нас воздух фронтовой. И радостные сводки Рождает подвиг твой. Солдатские дороги Придут издалека К домашнему порогу Со славой на века. |
