62. «Если мне смерть повстречается близко…» Если мне смерть повстречается близко И уложит с собою спать. Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский В боях не привык отступать. Что он, нахлебавшись смертельного ветра, Упал не назад, а вперед, Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра Вошли в завоеванный счет. ВЛАДИСЛАВ ЗАНАДВОРОВ Владислав Леонидович Занадворов родился в 15 сентября 1914 году в Перми в семье инженера-строителя. В 1929 году он окончил в Свердловске школу-восьмилетку и поступил в геологоразведочный техникум, после второго курса уехал в Ленинград, где стал работать в геологоразведочном тресте. В 1933–1934 годах Занадворов участвует в экспедициях на Кольском полуострове, за Полярным кругом, в Казахстане. В 1935 году Занадворов поступил на геологический факультет Свердловского университета. В 1938 году он переезжает в Пермь, где в 1940-м с отличием оканчивает университет и уезжает на работу в город Верх-Нейвинск Свердловской области. Впервые стихотворения Занадворова появились в печати в журналах Свердловска («Штурм») и Москвы («Комбайн») в 1932 году. В Ленинграде он входил в кружок молодых писателей при журнале «Резец», в этом издании публиковались его произведения. Многие стихи и рассказы Занадворова были посвящены труду геологов, об этом и повесть «Медная гора», вышедшая в 1936 году отдельной книгой. В 1941 году в Перми увидел свет первый сборник его стихов — «Простор». В феврале 1942 года Занадворов был призван в Красную Армию, в июне закончил военную школу. В звании лейтенанта командовал подразделением минометчиков. Участник Сталинградской битвы, Владислав Занадворов геройски погиб 28 ноября 1942 года в бою у деревни Русаково Ростовской области. Похоронен в братской могиле в станице Чернышевской. 63. Родина Вот она — лесная родина: Над рекой падучая гроза, Наливная черная смородина, Черная, как девичьи глаза. А в лесах, за горными вершинами, Травы стынут в утренней росе, И березы с лопнувшими жилами Падают, подвластные грозе. И навек плененная просторами, Выбегает узкая тропа. Дальнее село за косогорами, В воздухе повисли ястреба. И потайно за густыми травами Сказывали парням молодым, Как по Волге с Емельяном плавали, Жили с атаманом Золотым. Над крестами, над моими предками, Над крутыми строками стиха Снова машет огненными ветками Дикая заречная ольха. И хоть сколько бы дорог ни пройдено, Ни отмерено далеких верст — Хлебом-солью повстречает родина, Улыбнется тысячами звезд. А меж гор, что с тучами обвенчаны, Кама силу пробует свою. Я ни друга, ни отца, ни женщины Не любил, как родину мою. 64. «Я искал тебя у вод падучих…» Я искал тебя у вод падучих На далекой родине ветров, У гнездящихся на снежных кручах Белокрылых северных бродов. Узнавал я по примятым травам, По следам, оставленным в росе, По каким тяжелым переправам Ты прошла в девической красе. И кочевника с оленьим стадом В полдень настигал я на тропе, С ним делился крепким самосадом, Спрашивал всю правду о тебе. И скитался вновь, чтоб тем же летом, В горе, в одиночестве, в тоске, Радом с маленьким девичьим следом След мужской увидеть на песке; Чтобы за полночь простой охотник, На медведя ладя самострел, О тебе сказал бы неохотно, На меня б спокойно посмотрел; Чтоб я понял ночью равнодушной, Как дымятся горы впереди, Что тебя разыскивать не нужно, Если ты стучишь в моей груди! 65. Шлем В той комнате, где мать Проводит много дней, Стоит железная кровать И шлем висит над ней. Висит он с выцветшей звездой, Чуть разошелся в швах, Он материнскою рукой Заштопан в двух местах. Немало лет, за годом год, Он бережно храним, — Она и пыль с него смахнет, И загрустит над ним. И встанут в памяти те дни, Тот легендарный год, Когда походные огни Пылали у ворот. Он вскоре выцвел на ветру, До нитки пропотел: Отец из шлема пил в жару И шлемом уши грел. Отец за озером Ит-Куль Закончил трудный путь — Пробила шлем одна из пуль, Вошла другая в грудь. А мать с любовью и тоской В те дни ласкала нас И шлем дрожащею рукой Чинила первый раз. Мы по нему прочли стократ Преданья бранных дел… Настало время — старший брат Отцовский шлем надел Он честь отца хранить везде, Прощаясь, клятву дал… На Заозерной высоте Он смертью храбрых пал. Его друзья, где он лежал, Пробитый шлем нашли… В сведенных смертью пальцах сжал Он горсть родной земли. И снится матери во сне, Что с нею сын опять. Но шлем, висящий на стене, Сама зашила мать. Она к нему в теченье дня Подходит много раз. Потом, задумавшись, с меня Не сводит долго глаз. О мать родная! Ведь и мне, Как брату и отцу, Не раз испытанный в войне, Придется шлем к лицу! И потому, что мне всегда Простор отчизны мил, Не опозорю никогда Я славу двух могил! А коль со знаменем в руках Меня убьют враги, Ты шлем, зашитый в трех местах, Для внуков сбереги. |
