Сегодня утром Ашер позвонил ей на работу, но Кристин попросила помощника сказать, что ее нет. Нужно было время, чтобы как следует подумать. Ее новый руководитель по имени Ги, сменивший Жана, сообщил ей, что Интерпол разыскивает Ашера Флореса и что при попытке задержания он убил трех человек из Тур-Лангедок. Разумеется, она уже слышала об убийствах, правда, не знала, чьих рук это дело. Газетное сообщение о том, что Ашера и какую-то молодую женщину разыскивают в связи с убийствами, якобы совершенными ими в Денвере, она тоже прочла.

Хорошо зная Ашера, она недоумевала. Вряд ли он мог совершить убийство без веских на то оснований. Не похоже было и на то, что он мог стать предателем. Однако Ги уверил ее, что, согласно информации из Лэнгли, дело обстоит именно так. Ашер Флорес стал изменником, и долг Кристин — помочь с ним разделаться. Что же касается Сары Уокер, то ее следовало взять живой и доставить в Тур-Лангедок.

Встретившись с Ашером, она внимательно выслушала его. Кристин узнала о Саре Уокер и о том, что Хьюз Бремнер, по предположениям Ашера, сделал с этой женщиной. Не утаил он и того, что Хищник, столько лет находившийся в бегах, собирался в ближайшее время сдаться.

Кристин поверила Ашеру. Слушая его, она думала о том, какой он, по сути дела, еще ребенок и какой в то же время отличный любовник. Флорес хотел узнать адрес Джека О’Кифа. Сделав несколько звонков, она выяснила, что тот сейчас живет в Бургундии.

Джек О’Киф когда-то давно был с ней близок. Тогда она была еще молода и привлекательна, а Джек, импозантный мужчина с тронутыми серебром волосами, имел репутацию живой легенды. В то время он уже собирался в отставку. Кристин жалела, что не познакомилась с ним раньше, когда он, по рассказам, полностью соответствовал своему прозвищу Рэд Джек — Рыжий Джек.

Кристин понимала, что и ей пора отходить от дел. Она стала многое забывать. Сейчас она не могла вспомнить даже имя того паренька, который когда-то давно собирался жениться на ней. Кристин не жалела о том, что избавилась от ребенка. Она уже тогда понимала, что не в силах заниматься кем-то, кроме себя.

Примерно пять лет назад, после смерти родителей, она стала налаживать связи со своей семьей. Один из ее племянников недавно переехал в Сиэтл и открыл там свой цветочный магазин. Он с восторгом описывал ей Сиэтл. Наконец ей захотелось увидеть все это своими глазами и, возможно, переехать туда. В Сиэтле не могло быть свидетелей ее бурного прошлого. Но для получения вида на жительство в США ей нужен был влиятельный знакомый, близкий к правительственным кругам этой страны.

И вот теперь одним телефонным звонком она могла обеспечить себе приличную пенсию и спокойную старость в Штатах. Но что будет с Ашером? Сможет ли она жить, зная, что своей рукой подписала ему смертный приговор?

Потушив сигарету, Кристин пошла в комнату, на ходу раздеваясь. Накинув халат, она почистила зубы, прополоскала горло и легла в постель, словно был уже вечер и подошло время сна. Вот уже много месяцев к ней не прикасался ни один мужчина. Кристин не особенно страдала от одиночества. Но в ней еще таились желания — у тела была своя собственная память.

Она заворочалась, взбивая кулаком подушку. Что же ей делать? Время шло, и надо было сделать выбор между жизнью Ашера… и своей собственной.

Кристин Робитай так и не смогла заснуть. Через час она встала, придвинула к себе телефон и позвонила. Еще через тридцать минут она шла по рю де Риволи.

Она шагала мимо магазинов, где продавали парфюмерию, сувениры, книги, и отмечала про себя, что дела у торговцев идут неважно. Французскую экономику опять поразил спад. Наконец она дошла до кафе «Мадден» и выбрала столик на улице, откуда легко было наблюдать. Заказав кофе, Кристин обратила внимание на высокого мужчину, красивого несколько суровой, аскетической красотой, который, судя по всему, собирался заказать себе что-нибудь из еды. Мужчина замешкался у входа, оглядывая столики. Вероятно, это он, решила Кристин. Она медленно вытащила одну из своих сигарет с золотым ободком вокруг фильтра. Уловив ее жест и рассмотрев сигарету, мужчина приблизился к ней:

— Вы позволите, мадемуазель?

Он щелкнул зажигалкой. Затянувшись, Кристин посмотрела в его холодные глаза. В лице его было что-то ястребиное. По тому, что ей приходилось слышать о нем, характер мужчины вполне соответствовал его внешности, и она была рада, что заранее приняла кое-какие меры предосторожности.

— Хьюз Бремнер? — пробормотала она.

— Да.

— Садитесь, месье. Нам предстоит долгий разговор.

Затемненные пластиковые забрала мотоциклетных шлемов совершенно скрывали их лица, но Сара внимательно смотрела по сторонам, прекрасно понимая, что люди, охотящиеся на них, теперь активизировались как никогда.

— Где твоя «беретта»? — спросил Ашер, стараясь перекричать рев двигателя «БМВ».

— Наверное, в Тур-Лангедок! — крикнула в ответ Сара, приблизив свое лицо к его шлему. — Гордон опять меня чуть не схватил.

Она подробно рассказала Ашеру, как ее выследили и пытались взять у салона «Я дома» и как вырядившийся няней Ощипанный спас ее. Затем она поведала Флоресу о штурме квартиры Ощипанного людьми из ЦРУ, о его гибели и о своих выводах относительно его личности.

— Твой дядя? Отец Лиз? — прокричал Ашер. — Но разве его и твою тетку не убили в Нью-Йорке?

— Наверное, их убийство было инсценировкой! — добавила она. — По крайней мере его убийство. Вспомни, ведь у них в бумажниках нашли документы, удостоверяющие личности. Наверняка никто не стал устраивать серьезных проверок. Ведь речь шла о простом коммивояжере и его жене.

Они выехали за пределы Парижа. Ашер свернул к обочине, включил нейтральную передачу и развернулся на своем сиденье:

— Но зачем все это было нужно?

— Давай подумаем вместе, Ашер, — сказал Сара, глубоко вздохнув. — Наверное, у дяди Хэла были свои причины для этого. Человек, с которым я встретилась, — профессионал, хладнокровный, умеющий менять внешность и обладающий потрясающей ловкостью рук. Кроме того, он так много знал об одном из самых неуловимых убийц в мире, что описал его семью, его связи с мафией и его первое серьезное дело.

— Лиз могла рассказать ему обо всем этом.

— Ладно, а что ты скажешь насчет такого совпадения: отцом Хищника был какой-то гнусный юрист из Беверли-Хиллз, который выгнал сына из дома, когда он был еще подростком. Отец моего дяди, мой дед, тоже был гнусным юристом из Беверли-Хиллз.

— Да, налицо подозрительное сходство.

— Возраст моего дяди примерно соответствует возрасту Хищника. Его бабка Фирензе, моя прабабка, была итальянкой. Лас-вегасский дядя, приютивший в свое время Хищника, тоже был итальянцем. Да еще этот крестный отец мафии в Нью-Йорке. Между прочим, у прабабки Фирензе было много родственников, которые являлись выходцами с Сицилии.

Они немного посидели молча. Ашер сосредоточенно осваивал информацию.

— Будучи коммивояжером и много разъезжая, дядя Хэл мог использовать свои командировки в качестве прикрытия, — снова заговорила Сара. — Жена и дочь тоже могли служить отличным прикрытием. Кому придет в голову, что напряженно работающий торговый агент со средним достатком, у которого есть очаровательная жена и чудесная дочь, на самом деле профессиональный убийца?

Ашер кивнул.

— Вполне возможно, что раз в год крестный отец из Нью-Йорка в соответствии с их договоренностью давал ему какое-нибудь поручение. Вот тебе и объяснение ежегодных «совещаний» в Нью-Йорке, — сказал он.

— В своих письмах к брату мама, наверное, рассказывала ему обо мне и о Майкле, скорее всего и фотографии наши ему посылала. Потому-то он и знает, как я выглядела до пластической операции. А после того как он якобы погиб, он наверняка был в курсе нашей жизни, поскольку боялся непредвиденных ситуаций. Он знал, где и кем я работаю. Мне всегда казалось странным, что мама так мало говорит о нем и о его семье, скорее всего это было вызвано тем, что дядя специально старался с ней не сближаться. По-видимому, он крайне редко писал матери и не посылал никаких фотографий, чтобы она не показала их кому-нибудь. Ну а потом он погиб. — Сара недоверчиво покачала головой. — Боже мой, я никак не могу поверить, что, возможно, прихожусь Хищнику племянницей!