Так она провела примерно два часа, и к этому времени те, кто за ней следил, очевидно, либо расслабились, либо занервничали. В любом из этих случаев они не могли работать так квалифицированно, как раньше. Женщина вышла из сада и пошла назад той же дорогой, словно решила вернуться в Тур-Лангедок. Однако вместо этого на бульваре Вожирар она неожиданно нырнула в помещение вокзала Монпарнас. Теперь у нее на хвосте могли удержаться только те, кто преследовал ее пешком. Здесь за ней вряд ли удалось бы угнаться даже Ощипанному.

Она нырнула в проход между огромной колонной и журнальным киоском. Еще пять длинных шагов — и она уже была прикрыта с трех сторон двумя другими киосками и деревянной будкой телефона-автомата. Увидеть ее теперь не было никакой возможности.

Однако ей не хотелось испытывать судьбу. Она мгновенно сняла туфли и оторвала высокие каблуки. Потом припудрила ступни, голени и кисти рук серой пудрой, по виду напоминающей пыль, снова сунула ноги в туфли, расправила спрятанные под платьем черные леггинсы, теперь обтянувшие ее от талии до щиколоток. Затем, расстегнув совершенно незаметную «молнию» на платье, отделила нижнюю его часть.

Дважды она видела, как люди Бремнера проходили неподалеку, в отчаянии пытаясь углядеть ее в многолюдной толпе. Наблюдая за ними, она продолжала действовать с той же быстротой: извлекла из-под газетного киоска ветхую накидку из черного сатина, добыла оттуда же темные очки со стеклами в виде сердца и оправой ядовито-розового цвета. Отстегнутую черную юбку обвязала вокруг головы. Одним движением наложила на губы вызывающе яркую помаду. Потом вывернула наизнанку косметичку, бледно-лиловое нутро которой было в пятнах оружейной смазки, пальцем растерла по зубам немного жидкости коричневого цвета. Преобразившись подобным образом, она вынула откуда-то длинную коричневую сигарету и развязной походкой, покручивая косметичку на руке, снова влилась в вокзальную толпу.

Один из агентов, находившийся неподалеку, уставился на нее. В его взгляде она увидела отвращение и в то же время некоторое любопытство. Это насторожило ее — любопытство профессионала всегда таило в себе опасность. Надо было попытаться убедить его, что отвращение в данном случае более уместно.

Держа во рту незажженную сигарету и покачиваясь, она подошла к нему вплотную и игривым тоном попросила прикурить. При этом приблизилась к нему настолько, что смогла отчетливо различить запах кофе, исходящий у него изо рта, это означало, что и он должен был почувствовать крепкий запах чеснока, распространяемый ею.

Агент продолжал смотреть на нее, но во взгляде его теперь была некоторая растерянность. Не теряя времени, она обнажила потемневшие зубы в отвратительной ухмылке и свободной рукой крепко ухватила его за гениталии сквозь брючную ткань.

Он отскочил назад, отбросив ее руку, она последовала за ним:

— О-ля-ля, такой красивый месье! Позвольте прикурить, и у вас появится шанс получить большое удовольствие! Конечно, не задаром…

Она снова попыталась схватить его за штаны, но он с омерзением отвернулся и отошел, продолжая наблюдать за толпой. Его не интересовало страшилище с небритыми подмышками, наверняка зараженное какой-нибудь дурной болезнью, насквозь пропитанное наркотиками и Бог знает чем еще.

В кабинете Бремнера на последнем этаже Тур-Лангедок наконец зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Сэр, она… мы ее потеряли.

— Что?!

— Мы довели ее до вокзала Монпарнас, там было очень много людей, и она исчезла.

Бремнер слушал оправдания агента, охваченный холодным бешенством. Связная Хищника исчезла, а вместе с ней и последняя возможность убрать убийцу до предоставления ему убежища и тем самым устранить угрозу, которую таили в себе его будущие разоблачения.

— Расставьте людей вокруг вокзала и держите их там в течение ближайших двенадцати часов, — приказал Бремнер. — Она может отсиживаться внутри, дожидаясь, пока вы снимете наблюдение.

Едва он закончил отдавать распоряжения, как зазвонил другой телефон, и Бремнер сейчас же подумал о Гордоне. Незадолго до этого он в течение нескольких часов пытался дозвониться до Тэйта, но безуспешно.

— Гордон! Где ты был, черт подери?!

Гордон, отделенный от Бремнера огромным расстоянием, не ответил.

— Проклятие, что там у вас случилось?

— Сэр, у меня плохие новости, — с трудом проговорил Гордон. Опять последовала долгая пауза. — Женщина пропала. Она сбежала. И Ашер Флорес тоже.

Разгрузившись на свалке, Ашер направил машину в сторону города. Здесь у бензоколонки он высадил Лиз, отдав ей одну из кредитных карточек. Она выбрала старый «шевроле-каприс» за три тысячи долларов и подала продавцу пластиковый прямоугольник, в глубине души надеясь, что ЦРУ еще не успело установить контроль за карточкой или аннулировать ее. Вскоре владелец колонки принес карточку назад. Лиз поставила подпись: «миссис Ашер Флорес» и почему-то со стыдом подумала о том, как совсем недавно доверяла Гордону.

Она подумала, а не уехать ли ей без Флореса, но вспомнила, что у нее нет ни цента. Благодаря кредитной карточке Ашера можно добраться до Санта-Барбары, откуда придется начать поиск своего прошлого. Но в итоге по этой карточке Гордон обязательно выйдет на ее след.

Была и другая проблема: надо было решить, откуда начинать распутывать клубок, в котором сплелись Гордон, Лэнгли и Хищник. А Сара Уокер? Если такая женщина действительно существует, возможно, она нуждается в срочной помощи. Один из плюсов Флореса был в том, что он имел опыт, необходимый для разрешения подобных головоломок. А вдруг он каким-то образом связан с Гордоном? Что, если Ашер изменит свое отношение к ней или вообще с самого начала преследует свои цели? Лиз понимала, что, если она решит сделать ставку на Ашера Флореса и ошибется, она может потерять гораздо больше, чем свое прошлое.

Запустив двигатель, Лиз нахмурилась. До сих пор Флорес не сделал ничего такого, что было бы направлено против нее. Он раздобыл для нее досье из суперсекретной базы данных Лэнгли, помог ей бежать и спас ее в безвыходной ситуации с морскими пехотинцами. Кроме того, он не лез ей в душу, не пытался как-то выглядеть, а просто выкладывался до конца. Она сама слышала, как на Ранчо говорили о том, что Ашера переводят на Шпицберген.

Она покатила к выезду на шоссе, в раздумье барабаня пальцами по рулевому колесу. Что ж, это риск, на который ей придется пойти… Во всяком случае, пока. Она решила, что будет начеку, а пистолет будет все время держать под рукой.

Ашер ждал ее недалеко от свалки в чистых джинсах и рубашке.

Флорес прощальным жестом похлопал Гортензию по крылу, бросил свою спортивную сумку в багажник «шевроле» и забрался на пассажирское сиденье рядом с ней.

— Где это ты принял душ и раздобыл одежду? — подозрительно спросила она.

— Парень, который распоряжается тут, на свалке, разрешил мне воспользоваться его душем. А кое-что из одежды я взял с собой. У меня было немножко больше времени и возможностей для сборов, чем у тебя. У тебя есть во что переодеться?

— Ничего у меня нет, кроме того, что на мне, — ответила Лиз, трогая машину с места.

В следующем городке они остановились у магазина. Ашер купил Лиз джинсы, несколько футболок и ковбойские сапоги.

Элизабет осталась довольна покупками. Больше никаких юбок и блузок, думала она. И на некоторое время никакого камуфляжа тоже, хотя он все же лучше юбок и блузок. Лиз посмотрела на отражение в витрине, любуясь собой, — джинсы «Левис» сидели на ней как влитые. Флорес с любопытством посмотрел на нее. Она не могла понять, о чем он в этот момент думал.

Даже внешне Ашер был необычным человеком. Рост примерно такой же, как у Лиз, крепкое жилистое тело, в котором чувствовалось буйство укрощенной стальной волей энергии, шапка непокорных кудрей, кустистые брови и неожиданно прекрасный аристократический нос. Одежда вызывала у него раздражение и всегда выглядела помятой. Разговаривая, он резко жестикулировал, словно вел бой с невидимым противником. Лиз часто думала: за что его сослали на Ранчо?