— У вас легкая рука, — с улыбкой произнесла Сара.

На его лице, похожем на череп, появилась улыбка, широко растянувшая бледные тонкие губы и обнажившая крупные прямоугольники зубов. Содержимое капельницы стало поступать в кровь Сары.

— Это новый состав, который создал я, — заговорил доктор. — Он представляет собой смесь синтетического мозгового гормона и некоторых видов белка. Вам известно, что такое нейротрансмиттеры? Это передатчики нервного импульса. Мой состав воздействует на нейротрансмиттеры в лобной и височной долях вашего мозга. Эти доли контролируют ваше эмоциональное состояние и способность оценивать ту или иную ситуацию, вырабатывать определенные суждения. Так вот, скоро в деятельности ваших нейротрансмиттеров произойдет резкая перестройка. В результате вы потеряете способность мыслить логически, а ваши эмоции станут на редкость интенсивными, в результате вы превратитесь в человека, легко поддающегося внушению. Вы забудете свое прошлое и будете испытывать глубочайшую привязанность к тому, кто первым попадется вам на глаза. Другими словами, вы окажетесь в состоянии, похожем на диссоциативную кататонию, и станете беспрекословно выполнять его команды.

Сара глубоко вздохнула. Услышанное потрясло ее. Значит, он собирался разрушить ее личность. Слава Богу, что она приняла антидот!

— Звучит занимательно, не так ли? — злорадно захохотал Левайн. — Одним из преимуществ моего состава является то, что он действует быстро и почти безотказно. Недостаток же его в том, что ваше поведение будет не чем иным, как слепым повиновением, вы будете лишены какой-либо индивидуальности.

— Вы гений. Просто само совершенство.

Левайн дал ей пощечину. Вскоре Сара почувствовала, как ее словно обдало теплой, приторно сладкой волной. Препарат начал действовать. Теперь Сара с нетерпением ждала, когда ему начнет противостоять антидот.

Внимание же Аллана Левайна было сосредоточено на другом. Он должен был сделать так, чтобы Сара полностью и беспрекословно повиновалась Бремнеру. Хьюз сам должен будет проинструктировать ее, и тогда, если произойдет что-нибудь непредвиденное, ему некого будет обвинять в этом, кроме самого себя.

— Как называется то, что вы мне вводите? — внезапно спросила Сара.

Левайн внимательно посмотрел на нее, высокий, костлявый, уверенный в себе.

— Ку-101.

— А разве не ЛП-48? — В голосе ее зазвучали нотки отчаяния.

— Вчера ночью я действительно собирался применить ЛП-48, — нахмурившись, сказал доктор. — Но тогда у меня было двадцать четыре часа на то, чтобы вас подготовить. Из-за вашего побега у меня осталось мало времени, поэтому я решил использовать Ку-101. У этого препарата есть серьезный недостаток — он гораздо сильнее ЛП-48 и действует не так избирательно.

Он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.

— А откуда вам известно об ЛП-48?

Сара застонала — яд растекался по ее телу, она ничего не могла поделать. Она напрягла мышцы, проверяя прочность опутывавших ее ремней, и поняла, что не в состоянии даже сдвинуться с места. Доктор Левайн превратит ее в робота-куклу без признаков мысли, беспрекословно подчиняющуюся командам. Она потеряет все — волю, память, перестанет ощущать себя личностью. Мало того, препарат мог вызвать необратимые изменения в психике!

Сара уставилась на трубку капельницы, убеждая себя, что у нее нет времени на то, чтобы сердиться или предаваться жалости к себе. Но что она могла сделать? Крепко связанная ремнями, она была совершенно беспомощна.

Думай, приказала она себе. Итак, она нужна Бремнеру, поскольку она — двойник Лиз Сансборо. Он собирается подменить Лиз Сансборо ею, неясно только, где, когда и каким образом. Но она — Сара Уокер, а не Лиз Сансборо.

Сара решила изо всех сил сосредоточиться на последней мысли. Что бы с ней ни делали, она должна помнить, что она Сара Уокер.

«Я Сара Уокер. Я Сара Уокер», — повторяла она про себя одну и ту же фразу.

Наркотик распространялся по ее сосудам с устрашающей быстротой. Она лежала с открытыми глазами и старалась произносить спасительные слова в такт с ударами сердца, в такт с дыханием, чтобы они навсегда запечатлелись у нее в мозгу.

Тем временем Аллан Левайн продолжал свои манипуляции. Он видел, что Сара уже поддается действию мощного препарата. С ее помощью он надеялся обогатить свои сведения о Ку-101. У него были побочные эффекты, которые, естественно, необходимо было изучить. В частности, Ку-101 мог вызывать перерождение мозговых клеток. Все данные своих исследований Левайн тщательно фиксировал. Он решил, что проведет вскрытие тела Сары, как только оно будет возвращено в Тур-Лангедок. Хьюз планировал убрать ее сразу же после того, как она убьет Хищника. Если все пройдет без осложнений, Бремнер прикончит ее выстрелом в сердце. В этом случае ее голова — и прежде всего ее мозг — не получит никаких повреждений.

— Я полностью доверяю вам, Аллан, — говорил Бремнер, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более искренно. — Вы же понимаете, дело не в вас, а в том, что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Если что-нибудь пойдет не так…

— Да, конечно, — сказал доктор.

Бремнер остановился у стола. Левайн еще раз осмотрел иглу и прозрачную трубку капельницы. Взглянув на Сару, он поразился тому, что глаза ее все еще открыты и наблюдают за ним.

— Что-нибудь не так? — спросил Бремнер.

— Все отлично, — ответил доктор. По его знаку к нему подошел санитар с подносом, на котором были разложены блестящие инструменты. Левайн протер спиртом участок кожи на шее Сары, там, где проходит сонная артерия. Сара слегка пошевелилась, и он замер. Пациентка продолжала что-то неразборчиво бормотать, снова и снова повторяя какую-то фразу. Глаза ее потускнели. Левайн был уверен, что она не могла сопротивляться действию наркотика, но все же…

Доктор подождал еще немного, стараясь оставаться спокойным. Он пытался понять, что происходит с Сарой, но в конце концов решил, что это не важно.

Сара перестала шевелиться. Левайн помедлил еще несколько секунд, потом сделал на ее шее крохотный разрез и разместил под кожей микроскопическое взрывное устройство, затем свел края ранки и осторожно зафиксировал сверху кусочком пластыря телесного цвета. К восьми часам, подумал он, разрез станет совершенно незаметным.

Бремнер достал предмет, похожий на золотую зажигалку, откинул крышку — под ней находилась маленькая кнопка.

— Мне достаточно будет всего лишь нажать на нее, — удовлетворенно сказал он.

— Да, — подтвердил Левайн. — Кнопка приведет в действие взрывное устройство, и…

— Я в курсе, как оно работает, — резко прервал его Бремнер. — Ее сонная артерия будет разорвана, и она мгновенно умрет. Это необходимо мне в качестве страховки на тот случай, если у меня не будет возможности убрать ее другим способом.

Доктор кивнул и снова посмотрел на Сару. Глаза ее были широко открыты, она неразборчиво, но исступленно повторяла что-то. Левайн пальцами смежил ей веки.

Ашер Флорес и Рыжий Джек О’Киф с озабоченным видом стояли около небольшого магазинчика. На противоположной стороне улицы возвышалось огромное здание Тур-Лангедок. В этот воскресный вечер офисы и конторы в небоскребе и в соседствующих с ним домах были, естественно, закрыты, но проезжая часть улицы была забита машинами, а тротуары — пешеходами, спешащими в кафе, кабаре и кинотеатры.

Неподалеку в фургоне сидели в ожидании люди О’Кифа. В машине было установлено специальное оборудование, которое они приготовились использовать для определения местонахождения Сары. Как и другие припаркованные автомобили, фургон двумя колесами стоял на тротуаре. При необходимости он мог быстро влиться в общий автомобильный поток и сесть на хвост любой машине, отъезжающей от Тур-Лангедок.

Ашер и Джек наблюдали за небоскребом в течение часа. Мраморная лестница вела в фойе, которое отлично просматривалось сквозь огромные, от пола до потолка, окна. Рядом располагалась построенная чуть ниже уровня улицы, хорошо освещенная подъездная площадка гаража. Ее охраняли двое служителей, внимательно осматривающие въезжающие и выезжающие автомобили. Благодаря отлаженной системе безопасности, защищавшей от проникновения последний этаж, не было необходимости отряжать большие силы на внешнюю охрану.