— Прекрасно. Не забывайте об этом.

Лесли Пушо не могла отделаться от кошмарной сцены, стоявшей у нее перед глазами. Это скорее напоминало кадры фильма ужасов, прокручиваемые бесконечно…

Слезы, застилавшие время от времени глаза, приносили облегчение. Тогда она понимала, что не сможет никогда забыть Лукаса, умиравшего на ее руках. К ней пришло понимание того, что необходимо остановить зло, заставившее Лукаса свернуть с верного пути. Зло, коверкающее жизни и уничтожающее людей.

Лесли произнесла вслух последние слова Мэйнарда: «Уезжай… я уже мертв». Может быть, они помогут ей поверить в случившееся. Прошло всего полчаса, и она остро ощущала боль потери, не в силах примириться с тем, что произошло. Завтра, когда она по-настоящему начнет осознавать, что Лукаса больше нет, боль станет еще острее. Надо что-то предпринять, не то страдание истерзает ее душу.

Но сейчас ей необходимо решить, что делать дальше. Лукас говорил ей, чтобы она поскорее уезжала, пока ее не схватили или не записали номер машины. Проезжая мимо представительства прокатного агентства «Голд стар рент-э-кар», Лесли подумала, что ей надо избавиться от своего «фольксвагена». Глядя на здание «Голд стар» в зеркало, она увидела свое отражение — лицо ее было бледным и измученным, в глазах стоял ужас. Лесли закурила и глубоко задумалась.

Она думала о Лукасе. Этот человек был соткан из противоречий, именно это и привлекало ее в нем. Когда они впервые встретились, Мэйнард напоминал огромный гранитный валун — грузный, обремененный тяжестью оставшихся позади лет. Их отношения складывались нелегко.

Она внушала ему, что все беды страны идут от коррумпированности правящих кругов, думающих лишь о том, как набить свои карманы. Заключаемые ими сделки были выгодны прежде всего их участникам и лишь в последнюю очередь учитывали интересы избирателей. Руководство государства, по ее мнению, бесстыдно лгало доверчивой общественности. Лукас спорил с ней, но постепенно сам начинал задаваться вопросом, правильно ли он прожил свою жизнь. Лесли была прирожденным борцом, и ее старания пали на благодатную почву. Ее быстрый ум и атакующие вопросы отталкивали от нее мужчин. У Лукаса же, напротив, вызывали уважение. Он на самом деле хотел понять ее.

Лесли уже стала привыкать к одиночеству, и это чувство обрушилось на них как водопад. Он забыл о проблемах со здоровьем и о карьере, окружив молодую женщину отеческой заботой и по-юношески пылкой влюбленностью. Она ответила со всей силой, таившейся в ее прямой и честной натуре.

Милый Лукас, думала она, даже умирая, он больше беспокоился о ней, чем о себе. Слезы снова потекли по ее щекам. Лесли вытерла их раздраженным жестом. В ней пробудилась непреклонная решимость.

В Национальном аэропорту имени Джорджа Вашингтона, припарковав свой «фольксваген» на стоянке для машин, оставляемых на длительный срок, она взяла напрокат новый «форд-таурус» в агентстве «Авис» и отправилась домой, в Арлингтон. Если повезет, может пройти несколько дней, прежде чем ЦРУ найдет ее автомобиль, брошенный на битком забитой стоянке у аэропорта.

Проехавшись несколько раз по своей улице, она не заметила ничего подозрительного. Лесли поселилась в своей теперешней квартире всего полгода назад и поэтому надеялась, что выяснение по номеру машины данных ее водительских прав и нового адреса займет у Бремнера больше времени, чем обычно.

Поставив «форд» на стоянку у задней стороны дома, она взбежала вверх по лестнице и, нервно закурив, отперла дверь. В пустой квартире все выглядело точно так же, как и прежде. Лесли достала чемодан и побросала туда кое-что из одежды. Ей хотелось бежать, но она хладнокровно потушила сигарету и закрыла чемодан. Взяв его в одну руку, другой прихватила свой портфель. Подумать только, еще утром Лукас был жив. Несколько часов назад она поцеловала его, надеясь, что скоро, выполнив свой долг, он окажется под защитой государства, в полной безопасности. А потом они будут вместе — уже навсегда. Теперь он мертв, а она вынуждена бежать, чтобы спасти свою жизнь. Бежать вместе со своей тайной.

У Лукаса были тайны, в которые он ее не посвящал. У нее тоже был секрет, о котором он ничего не знал. Ее настолько напугали бумаги, касающиеся корпорации Стерлинга О’Кифа и операции «Маскарад», что рано утром, когда Лукас ушел на улицу звонить, она отвезла документы в редакцию и отксерокопировала их. Теперь копии лежали в ее портфеле, и об этом не было известно ни одному человеку.

Лесли поставила чемодан и портфель в багажник прокатного «форда», внимательно наблюдая за улицей, затем вернулась в квартиру и собрала портативные компьютер и принтер, бумагу, ручки, кое-какие продукты из тех, что не слишком быстро портятся. Загрузив все это в машину, она села за руль и развернула «форд» носом к выезду со стоянки.

В этот момент она увидела его — человека, который убил Лукаса. Он и еще один незнакомый ей мужчина медленно ехали по улице в старенькой «хонде-аккорд». Лесли сползла ниже на сиденье, благодаря Бога, что у нее хватило ума сменить машину. Свернув за угол дома, «хонда» остановилась. Оба типа вылезли из нее. Один стал подниматься к парадному, другой направился к черному ходу.

Лесли сидела за рулем, оцепенев от ужаса. Все же она справилась со своими нервами, наконец включила первую передачу и медленно выехала со стоянки. В Джорджтауне она остановилась у телефона-автомата. Позвонив своему редактору в «Вашингтон индепендент», она договорилась встретиться с ним через двадцать минут в кафе неподалеку от Национальной галереи искусств. Кафе было ей почти незнакомо, а редактор там вообще никогда не бывал. Это ее устраивало — было меньше шансов наткнуться на кого-нибудь из знакомых.

— В чем дело? — благодушно спросил ее редактор.

Еще бы, он сидел в своем кабинете, и его жизни ничто не угрожало.

— У меня есть материал, который мы должны предать гласности. Из-за него меня могут убить, — ответила она.

Голос ее дрогнул, из глаз опять закапали слезы — она подумала о Лукасе.

Бледное зарево рассвета растворяло нависшую над Денвером темноту и заливало улицы города. Сидя за рулем пикапа, Ашер Флорес напряженно думал, кому из руководства Лэнгли можно теперь доверять. Он решил держаться подальше от тех, кто имеет отношение к тайным операциям. Ему хотелось помочь Сансборо внести ясность в историю с Хищником и предупредить ЦРУ о Бремнере, обман и вероломство которого подействовали на него угнетающе.

Расчетливость и холодность босса не могли вызывать теплых чувств, но его профессиональные качества и разумная жестокость выковали у Ашера многие ценные качества. Он привык восхищаться боссом и подчиняться ему. Тем невероятнее оказалось предательство Хьюза Бремнера.

Словно в ответ на эти мысли прозвучал голос Лиз:

— Интересно, кто бы нам поверил, если бы мы обратились в органы юстиции или к самому президенту?

Ему нравилось, как она держится. Убийство человека было для нее тяжким испытанием. Ашер сам терпеть не мог подобных вещей, поэтому избегал грязной работы. Там, в мотеле, у него не было выбора. Черт бы побрал Хьюза Бремнера вместе с Гордоном Тэйтом, подумал он. Что же все-таки у Бремнера на уме?

— Не думаю, что кто-нибудь в Лэнгли, а тем более президент, воспринял бы наши слова всерьез, — сказал он, наблюдая, нет ли за ними «хвоста». — Бремнер уже давно является членом высшего руководства агентства. Он связан родственными узами со многими влиятельными людьми на Восточном побережье Штатов. Один из его двоюродных братьев некоторое время занимал пост министра внутренних дел, а последний вице-президент — двоюродный брат его жены. Как ты сама понимаешь, ему нетрудно будет получить медицинское свидетельство о том, что ты ненормальная. Что касается меня, то мое личное дело у него давно уже на заметке, поскольку я слишком часто импровизировал на оперативной работе.