— А если поконкретнее? Объясни наконец, за что ты попал на Ранчо?

— Ничего особенного. — Он лукаво скосил на нее глаза и снова вернулся к обсуждению волновавшей их темы: — Если бы ты была в правительстве, ты бы нам поверила?

— Как обвинители мы с тобой не больно-то заслуживаем доверия.

— Это уж точно.

— Слушай, Флорес, у меня идея. Может, нам попробовать самим выйти на Хищника и эту Лиз Сансборо? Тогда мы узнаем, что же на самом деде происходит. Что-то в этом деле не так. Ты утверждаешь, что Бремнер отвечает за операцию по предоставлению убежища Хищнику, а Гордон говорил, что Бремнер готовил меня, чтобы с моей помощью Хищника взять.

— Это верно.

— Итак, я нахожусь в Колорадо, а в то же время меня в Колорадо нет. Я в Париже и выступаю в роли посредника. Все это какая-то чушь. Мы должны знать, что замышляет Бремнер, только тогда у нас будет достаточно оснований, чтобы выйти на директора ЦРУ… Или на президента. Как ты смотришь на то, чтобы слетать в Париж?

Ашеру понравился ход ее мыслей.

— У меня здесь, в Денвере, есть знакомая художница. Она обладает талантом изготовления паспортов, водительских прав и других необходимых вещей.

Цена была астрономическая — пять тысяч долларов за каждый комплект документов, но приятельница Ашера гарантировала конфиденциальность и качество. Она хотела получить всю сумму вперед, но Ашер заплатил лишь часть. Он отдал всю имеющуюся наличность и договорился, что остальное вручит ей, когда работа будет сделана. Художница сфотографировала обоих и попросила зайти в три часа.

Когда они уже сидели в пикапе, Лиз задала вопрос Ашеру:

— Судя по выражению лица, у тебя есть план финансирования нашего предприятия.

— Ты совершенно права. Давай-ка поменяемся местами. — Вид у Флореса был таинственный.

Лиз по просьбе Ашера трижды объехала квартал, а он тем временем посетил магазин, торговавший хозяйственными товарами. Из магазина вышел внушающий доверие, серьезный парень в салатовом комбинезоне, с красивой папкой, заполненной бланками. Подойдя к машине, он попросил Лиз пересесть и вновь устроился на водительском месте.

— Ты еще помнишь персональный код Тэйта? — спросил Ашер.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась Лиз, назвав комбинацию цифр.

— Потом скажу, — заговорщицки улыбнулся он. — А у тебя какие планы?

Теперь была ее очередь загадочно улыбаться.

— Потом скажу, — ехидно ответила она.

Он высадил ее у публичной библиотеки на углу Бродвея и Тринадцатой Западной авеню. Зелень садов и геометрический порядок ухоженных лужаек действовали успокаивающе на Лиз. Комплекс городского общественно-культурного центра состоял из библиотеки, музея искусств и греческого театра. Неоклассическая архитектура зданий и продуманная планировка садов напоминали о величии и красоте человеческого разума. Эта мысль помогала изжить остатки безумия, порожденного ночными кошмарами.

Придя в библиотеку, Лиз сразу же направилась в отдел периодики. Там она взяла подшивку журнала «Ток», того самого, для которого она писала под именем Сары Уокер, и пролистала все номера за предыдущие восемнадцать месяцев. Подпись Сары Уокер мелькала на страницах довольно часто, но в последний раз она появилась целых два месяца назад. Наконец Лиз нашла то, что искала, — небольшое сообщение годичной давности о том, что Сара Уокер принята в штат редакции в качестве специального корреспондента.

Лиз закрыла глаза, потом открыла их и снова впилась взглядом в сообщение: там была напечатана фотография Сары. Это была не Лиз, а уже знакомая ей женщина, имеющая небольшой подбородок, нос с легкой горбинкой, без единой родинки на лице. Значит, Лиз не жила в Санта-Барбаре под именем Сары Уокер, потому что в этом случае опубликовано было бы ее фото.

Ашер, вооруженный документами, удостоверяющими, что он является мастером по ремонту ЭВМ, в комбинезоне и с папкой в руках, объяснял любезной, даже чрезмерно любезной девушке-клерку филиала одного из крупных банков, что ему поручено проверить, нормально ли функционирует в здании компьютерная сеть. Поскольку из-за перегруженности компьютеры в банке часто выходили из строя, слова Ашера особых подозрений не вызывали, они звучали весьма правдоподобно. Девушка, предложившая ему устроиться за одним из столов, отлучилась. Он выбрал стол, на котором, кроме компьютера, находилось устройство, выдающее бланки чеков и заполняющее их.

Пока девушка обслуживала посетителей, Ашер с помощью компьютера открыл фиктивный счет, пользуясь тем, что ему был известен номер счета, на котором «Мустанг» держал в Денвере деньги, предназначенные для подкупа должностных лиц. С помощью персонального кода Гордона он перевел с него на фальшивый счет сорок семь с половиной тысяч долларов. Пока служащая банка была занята разговором с клиентом, он взял пять чистых чековых бланков. Воспользовавшись находящимся под рукой устройством, проставил на каждом сумму — девять тысяч пятьсот долларов — и имя, на которое он открыл липовый счет (разумеется, оно совпадало с именем на одном из имевшихся у него комплектов фальшивых документов). Девушка-клерк по-прежнему занималась оформлением документов. Ашер проскользнул к нужному окошку и оформил как положено все пять бланков, расписавшись на них тем же вымышленным именем и получив на каждый отметку банка.

Теперь вся сумма, которую он снял со счета «Мустанга» в Денвере, была у него на руках в виде пяти готовых к употреблению сертифицированных чеков. Он сунул их в папку под другие бумаги и проставил закорючки на двух верхних листках, делая вид, что закончил работу.

Доложив любезной служащей, что компьютерная сеть работает нормально, Ашер вышел на улицу. Дойдя до конца пустынной аллеи, он снял комбинезон и вместе с папкой, предварительно вынув из нее чеки, запихнул в урну. Теперь в джинсах и стетсоновской шляпе он снова выглядел как решивший развеяться ковбой.

В пяти других банках Ашер получил по каждому из чеков четыре тысячи долларов наличными и трэвел-чеки на оставшуюся сумму, оформленные на имена, которые его приятельница должна была проставить на новых документах. Это было сделано на тот случай, если ЦРУ попытается выйти на след Ашера и Лиз по фамилии человека, снявшего деньги со счета агентства.

Ашер обналичивал чеки, не встречая никаких осложнений: об операциях с суммами менее десяти тысяч не нужно было ставить в известность федеральные органы.

После этого Флорес посетил туристическое агентство и, предъявив новые документы, купил два билета на авиарейс, вылетающий в Париж вечером того же дня.

То же самое он проделал в другом туристическом агентстве — с той лишь разницей, что билеты были до Копенгагена, а самолет вылетал на полчаса позже.

Он чувствовал себя прекрасно. Впрочем, любой ощущал бы себя неплохо с такими деньгами в кармане, в предвкушении путешествия в Париж с самой красивой шпионкой в Лэнгли. Он сунул большие пальцы за ремень, насвистывая, подошел к газетному киоску и вдруг встал как вкопанный перед выставленной под стеклом газетой.

На первой полосе единственной ежедневной городской газеты — «Денвер трибюн» — красовались огромные, разверстанные на три колонки цветные фото Лиз Сансборо и его самого. Снимки были как минимум пятидюймовой высоты. Почти такого же размера были и буквы заголовка:

Ашер нервно сглотнул и поглубже надвинул шляпу. Он надеялся, что благодаря неопрятной бороде опознать его по фото в газете будет нелегко. Купив номер «Трибюн», он уже собрался уходить, как вдруг сзади его окликнули:

— Эй, мистер!

Флорес с колотящимся сердцем обернулся.

— Чего? — спросил он как можно более небрежно.

Пожилой мужчина за кассой бросил взгляд на первую страницу газеты, затем перевел его на Ашера: