При этих обстоятельствах хладнокровному, проницательному Мальборо удалось после первых отбитых атак произвести перегруппировку войск, прорваться со значительно превосходящими силами между обеими деревнями и разгромить неприятельский центр; после этого войскам, занимавшим эти деревни, он стал угрожать и с тыла и мог их оттуда атаковать; гарнизон Блиндхейма в результате капитулировал. Заслуживает внимания, что как под Шелленбергом, так и под Гохштедтом атака последовала в то время, когда обороняющаяся сторона еще была занята сооружением полевых укреплений.
СРАЖЕНИЕ ПРИ ТУРИНЕ 133 7 сентября 1706 г.
Французы осаждают Турин и прикрывают осаду армией, выдвинутой вплоть до реки Эч и озера Гарда. Принц Евгений собирает несколько более сильную армию, обходит французов, маневрированием заставляет их податься назад и форсированными маршами (260 километров за 16 дней, при частых контактах с неприятелем) идет по южному берегу По на Турин. Герцог Моденский снабжает его некоторым количеством провианта. Одновременно с ним к Турину прибыли под начальством герцога Орлеанского и французы, которые должны были его отразить еще на Эче, и теперь обе армии приблизительно равны: около 40 000 человек в каждой.
Французы при этих условиях чувствуют себя недостаточно сильными для того, чтобы двинуться навстречу пришедшей на выручку армии и атаковать ее, одновременно продолжая осаждать Турин. Они стараются прикрыть себя от пришедшего на выручку войска при помощи полевых укреплений - циркумвалационной линии.
Армия Евгения, продвигаясь с юга, обошла кругом блокирующую город армию и дошла до того участка на северо-западной стороне, где циркумвалационную линию только что начали сооружать, но закончить ее еще не успели. На этот-то участок между двумя притоками реки По - Дорой и Стурой - было направлено наступление 30 000 человек. Обороняли этот участок только 12 000-13 000 человек. Шестью последовательными линиями134 тремя пехотными и тремя кавалерийскими - повели союзники атаку, и, наконец, прорвались, когда они открыли, что правый фланг французов можно было обойти по мелкому руслу Стуры и охватить его с тыла. Тут весь фронт был опрокинут фланговым ударом; вылазка туринского гарнизона, в свою очередь, ударила неприятелю в тыл и отрезала путь бегущим.
Разбиты были только войска герцога Орлеанского, но когда беглецы хлынули к осаждавшим город войскам, которыми командовал Ля Фёлльяд, то последние, охваченные паникой, побросав большую часть орудий, отступили во Францию, утратив всякую боеспособность.
Если бы Ля Фёлльяд поддержал герцога Орлеанского хотя бы с помощью 6 000 человек из своего осадного корпуса так, чтобы последний мог образовать резерв, едва ли австрийская атака увенчалась бы успехом. Между тем Ля Фёлльяд не верил, что неприятель действительно решился атаковать укрепленную линию, а предполагал, что он только маневрирует, чтобы отрезать осаждающим подвоз провианта; к тому же он ожидал в ближайшее время падения крепости, которое составило бы его личную заслугу, и не хотел ни на одном пункте ослабить осаду. Со своей стороны, маршал Марсен, советник молодого герцога Орлеанского, не решался энергично выступить против Ля Фёлльяда, который был зятем Шамильяра, военного министра и министра финансов, и мог ему повредить при дворе. Таким образом, французы проиграли сражение благодаря недостатку единства и предусмотрительности командования, еще большему, чем в сражении при Гохштедте. Наоборот, на другой стороне оба полководца, принц Евгений и его двоюродный брат герцог Савойский, действовали в образцовом согласии. Принц Евгений, свободный от каких-либо эгоистических побуждений, даже запретил, чтобы в донесении о победе упоминалось его имя.
Из этого поражения французов теоретики вывели заключение, что принципиально ошибочно пытаться прикрывать осаду от подошедшей на выручку армии циркумвалационной линией. Точное исследование событий показывает, что такой вывод неправилен, ибо циркумвалационная линия не была непосредственно взята штурмом, но была обойдена. Все мужество пруссаков под командой Леопольда фон Дессау оказалось бы, вероятно, бессильным без этого обхода. При хорошем руководстве и осуществлении оборона циркумвалационной линии могла бы быть проведена с таким же успехом, как некогда под Алезией, а решение двух савойских кузенов - отважиться на атаку укреплений, имея совершенно перевернутый фронт, - нельзя не признать как акт величайшей стратегической смелости, истинного вызова судьбе.
1708 год
Победа Мальборо при Рамильи в 1706 г., довершенная им грандиозным преследованием, отдала Бельгию в руки морских держав. Однако в 1707 г. дальнейших изменений не произошло, и в 1708 г. французы при помощи жителей, озлобленных управлением голландцев, снова захватили Брюгге и Гент. Даже победа под Уденардом (11 июля 1708 г.), одержанная при помощи счастливого налета Мальборо135, не внесла существенных перемен. Хотя английский полководец предложил вторгнуться внутрь Франции, что даже было истолковано как намерение повести наступление на Париж, но сам Евгений высказался против такого плана, а голландцев склонить к нему никогда бы не удалось, а Мальборо в письме своему другу, лорду Годольфину, в котором он пишет об этом (26 июля)136, рисует всю безнадежность похода на Париж: "...жители укрылись бы со своим имуществом в укрепленные города, пришлось бы идти по пустыне между размещенными в шахматном порядке рядами крепостей. Если бы мне только удалось выманить неприятельское войско на драку!" Главная выгода от победы при Уденарде заключалась в моральном потрясении неприятельской армии.
Таким образом, несмотря на понесенное ими поражение, французы сохранили за собою Фландрию и удержались в Брюгге и Генте, а союзники, не имея возможности атаковать французов на их укрепленной позиции, решили осадить Лилль, т.е. оставили у себя в тылу главную армию французов. До глубокой зимы тянулась осада города, а после взятия города - еще его цитадели. Огромная французская армия стала приближаться; она обошла вокруг осаждавших, отыскивая место для атаки, но в конце концов убедилась в неприступности окопов, за которыми укрылись осаждающие, - их циркумвалационной линии. Попытки перехватить подвоз, чтобы принудить противника снять осаду, также не удались, и когда пал Лилль, то союзники вновь вернули себе Фландрию с Гентом и Брюгге.
Тон всей кампании задает именно успешно проведенная осада, а не предшествовавшее ей сражение в открытом поле, которое совершенно неправильно оценивают, когда подчеркивают, что оно имело место с перевернутым фронтом и, следовательно, рассчитано было на безусловно решительный исход. Хотя Мальборо и остался несомненно победителем, хотя к тому же подходила и армия принца Евгения и была уже близко, хотя сам он охотно дал бы новое сражение, все же Мальборо ни на этот раз, ни позднее не чувствовал себя способным во что бы то ни стало добиваться решения и использовать достигнутый тактический успех для полного уничтожения неприятельской армии. В данном случае мы имеем дело с кампанией стратегии измора большого масштаба при величайшем напряжении сил обеих сторон. Снова союзники выиграли ее благодаря командованию - согласие, царившее между Мальборо и Евгением, с одной стороны, и разногласие французских командующих - с другой: наследник престола, молодой герцог Бургундский, к которому был приставлен маршал Вандом, и в дополнение к ним еще третий самостоятельный вождь - герцог Бервик. При этих условиях постоянно приходилось испрашивать указаний короля, который даже требовал, чтобы "не принималось никакого важного решения без его приказа". При таком управлении, конечно, развитие событий могло быть только очень медленным, что в свою очередь почти совершенно исключало возможность вызывать крупные решительные действия, а союзникам дало возможность вести осаду, несмотря на близость подстерегающей их главной неприятельской армии. Решают здесь не сражения, а позиции и полевые укрепления, без того чтобы дело дошло до боя.
