64 Bronsart, "Dienst des Gen. Stabes" S. 414, 2 Auflage. Теперь она еще больше.

65 Следует оговориться - при тогдашних условиях. Современная обозная лошадь по современной дороге поднимает больше чем в два раза.

66 Roth, "Ben.-Wes.", S. 99. Anm. 224.

67 Petit de Juleville, "Histoire. de la litffir, francaise", vol. 1, p. 67. В середине IX столетия аббат Луп из Феррьер в Гатинэ послал своего племянника в Прюм, для того чтобы он там научился немецкому языку. Следовательно, у себя на родине этого уже нельзя было сделать; однако, все же считалось целесообразным знать этот язык.

68 W. Bruckner, "Die Sprache der Langobarden". Strassburg, 1895.

69 Roth, "Ben.-Wes.", S. 98, S. 100, S. 101. В одном списке имен монахов Сен-Дени, составленном в 838 г., из 130 имен лишь 18 имен не немецкого происхождения, причем в большинстве случаев эти последние имена являются библейскими. Даже в самой южной части Галлии в IX в. в подавляющем большинстве случаев встречаются немецкие имена. То же самое обнаруживается в именных списках поминальника одной

Парижской церкви конца IX в., напечатанных L^pold Delisle. Mйm. de l'Institut de France", vol. 32, p. 372, 1886.

70 При обычной работе допускается нагрузка до трех центнеров, но такая нагрузка вряд ли может быть допущена для военных целей, так как во время войны часто приходится совершать необычайно длинные переходы, снабжение поступает нерегулярно, и притом следует по возможности избегать потерь в животных.

71 Balck, "Taktik", I, 62. В одной рукописи Алекс, ф.-д. Гольца, относящейся к эпохе Фридриха Jдhns, III, 2539), говорится, что пехотинец в те времена должен был нести на себе, включая 8 фунтов хлеба и 60 боевых патронов, лишь 47 фунтов 18 лотов груза. Этот подсчет нам кажется даже несколько преувеличенным, так как пустая патронная сумка по этим расчетам весит 4 фунта, а чехол ружейного замка 1 фунт. В 1839 г. прусский пехотинец, помимо одежды, нес на себе 26,4 кг. В 1913 г. в "Militor-Wochenbl." разгорелась дискуссия по вопросу об облегчении укладки, которая установила, что благодаря распоряжению от 1 февраля 1908 г. общая нагрузка немецкого пехотинца была снижена до 24-24 s кг, в то время как французский пехотинец, благодаря некоторым вещам, нагружен лишь до 20 кг. Ср. мою работу "Perser. und Burgunderkriege", S. 56.

72 На это обратил внимание Liers, "Das Kriegswesen der Alten" S. 226.

73 "Handw^terbuch der Staatswissenschaften", I, Artikel "Agrargeschichte", S. 53.

 Со времени появления 2-го издания этого тома в 1908 году получили разрешение две крупные проблемы древней военной истории - сражения при Саламине и при Тапсе, - которые и вошли в новое издание в новом освещении. Сражения при Платее и при Иссе остались, в основных чертах, в прежнем изложении, но подверглись переработке в отдельных деталях на основании новейших топографических исследований. Старый спорный вопрос о том, произошло ли сражение под Каннами на правом или левом берегу р. Ауфида, решен окончательно, но зато достоверность источников по вопросу о Второй Пунической войне была сильно поколеблена новой, очень солидно обоснованной гипотезой. Вот отдельные пункты, в которых, не говоря о многочисленных исправлениях, новое издание отличается от предыдущего.

 Одновременно я, наконец, довел до конца IV том и, таким образом, закончил весь свой труд.

Ганс Дельбрюк

21 июля 1920 г.

 Германские полчища вторглись некогда в римские провинции, сопровождая свое нашествие чудовищными насилиями и разрушениями. Полонив всемирную империю, они как бы заключили ее в тонкую оболочку, что, в конечном итоге, привело к образованию новой римско-германской государственности.

 В королевстве франков была найдена форма длительного поддержания в военном сословии годности к боевому использованию. Этой формой был вассалитет, или ленная система, т.е. обращение воинов в вассалов посредством пожалования им земельных владений (лен). С таким войском династия Каролингов спасла государство от ислама, а затем и восстановила его трудом нескольких поколений.

 Воины были преимущественно конными и обязаны были приносить с собой продовольствие. Поэтому снаряжение даже одного такого воина являлось тяжелым бременем. В одном старинном франкском народном праве1 указана детальная расценка оружия и скота; если сопоставить эти цифры и выразить стоимость спряжения в единицах скота, то получится следующая таблица2

 Шлем 6 коров

 Латы 12 "

 Меч с ножнами 7 "

 Копье и щит 2 "

 Понож и (Beinschienen) 6 "

 Боевой конь 12 "

 Таким образом, снаряжение одного лишь бойца равнялось стоимости 45 коров или - так как 3 коровы равноценны были 1 кобылице - 15 кобылицам, стоимости крупного скота целой деревни. Сюда надо добавить еще продовольствие, повозку с упряжной лошадью или вьючное животное для перевозки этого продовольствия и конюха при животном.

 Франкский воин, отправлявшийся с берегов Луары в поход против саксов или с берегов Майна в Пиренеи, представлял собой, таким образом, нечто совершенно иное, чем древний германский воин, который считал для себя приобретение оружия не бременем, а скорее выгодой и воевал только с ближайшими соседями. Кроме того, оседлый воин, стремившийся вернуться домой, не был уже воином времен Великого переселения народов, который, не оглядываясь, шел непрерывно вперед. Каролингское воинство представляло собой организацию, являвшуюся лишь малой и даже весьма малой частью общей массы населения, так что существовать и сохраняться эта организация могла единственно в форме вассалитета и ленных владений3.

 Переход от прежней формы призыва народа королем как главой государства к призыву вассалов и их подвассалов королем как сюзереном совершался весьма медленно и, вероятно, не во всех частях государства равномерно. Зачатки вассальства заметны уже в первом столетии власти Меровингов. Однако, еще при Карле Великом - и в законах и формально - массовый призыв населения продолжает существовать. Только при внуках Карла Великого он исчез окончательно, и военная организация стала основываться исключительно на вассальстве. Лишь в ландштурме, т.е. в призыве ополчения для защиты страны при вторжении неприятеля, всеобщая воинская повинность надолго еще сохранилась.

 В романских областях королевства франков это социальное расслоение совершилось, должно быть легче и определеннее, чем в германских. Население в общей своей массе там все еще состояло, как когда-то в Римской империи, из колонов, т.е. крепостных крестьян. Городское население - plebs urbana - также считалось не вполне свободным сословием, а ремесленники и торговцы в такой же мере не были воинами, как и крестьяне4.

 Только свободные люди - liberi, ingenui, часто называемые также nobiles, - преимущественно германского происхождения, могли быть воинами. Их число было крайне ограничено5 - не больше нескольких сот человек на гау (Gau) (сельский округ) в 100 кв. миль6.

 Это были владельцы отчасти мелких, отчасти крупных поместий, проживавшие частью на собственной земле, частью на ленах, а частью и как безземельные вассалы, состоявшие на службе и жившие при дворе более крупного владельца.

 Убеждение, что свободный является в то же время воином и что воин является свободным, настолько владело умами той эпохи, что в литературе V и VI вв. миряне, которых хотели противопоставить7 духовенству, обозначались просто термином "miles" (воин).

 Если мы из записей законов позднего средневековья графства Анжу узнаем, что "franchir" означает "anoblir" (причислять к сословию благородных), а отнюдь не "affranchir" (освобождать, делать свободным), то это нам кажется окаменелостью языка, отзвуком давно прошедших времен8.