Он забрал винтовку и удалился, всем своим видом выражая неодобрение.

Леви опустил руки. Ах, так у них нелады с Германом Лоувеллом! Ну, тогда понятно, почему его так встретили.

— Никки, что случилось?

— Не твое дело.

— Ну ладно. Придется спросить Сайреса. — Леви направился было к дому.

— Не придется, — сказала Никки. — Он умер.

Леви круто развернулся и ошеломленно уставился на нее.

— Умер?!

Наступило молчание, казавшееся бесконечным — Леви пытался осознать свалившееся на него известие. Потом он прикрыл глаза и судорожно вздохнул.

— Когда?

Никки подумала было, что не стоит вообще с ним разговаривать. Но ведь они с отцом были друзьями…

— На той неделе. У него был приступ…

Леви стащил с головы шляпу и машинально пригладил волосы.

— Мне очень жаль, Никки… Я хотел… О Господи… Если бы я мог сделать хоть что-нибудь!

Никки смотрела на него со злостью.

— Ты мог бы быть здесь. Папа ждал тебя через две недели, а ты не приехал. Он тебе верил, а ты обманул его!

— Но ведь он же знал, что мои планы переменились!

— Да? Откуда бы это? — ядовито поинтересовалась Никки. — Что он, твои мысли должен был прочитать?

— Вы что, не получили моего письма?

— В письме было сказано, что ты не вернешься.

— Вовсе нет? — Леви выглядел смущенным. — Я ведь все объяснил…

Никки уставилась на него, потом полезла в карман рубашки за письмом.

Когда Леви взял в руки истрепанный конверт, на душе у него сразу потеплело. Надо же, чуть не до дыр зачитала! Должно быть, не расставалась с ним. Письмо хранило тепло ее тела, и Леви с трудом удержался, чтобы не понюхать его. Он бережно развернул истертый листок и прочел вслух то, что написал с месяц тому назад:

— «Дорогая Никки!

Я пишу тебе, чтобы объяснить, почему я не могу вернуться через две недели, как обещал. Дело в том, что возникли непредвиденные обстоятельства, и мне придется отправиться в Сент-Луис. Не знаю, надолго ли мне понадобится задержаться — надеюсь, нескольких дней хватит. Даже если случится что-то еще, к середине июня я вернусь обязательно. То есть как раз к сенокосу. Передай, пожалуйста, отцу, что я не забыл о своем обещании. Он знает, что я имею в виду. Я прошу прощения, что мне пришлось задержаться. Вернусь, как только смогу.

Ваш Леви Кентрелл».

Дочитав письмо, Леви поднял глаза и увидел, что Никки недоверчиво уставилась на него.

— Так вот что там было написано?

— Да ты что, не читала его?

— Ну… не совсем… — Никки покраснела до корней волос.

— Что значит «не совсем»? Либо ты его читала, либо… — Он остановился на середине фразы. До него вдруг дошло. — Ты не умеешь читать, да? — мягко спросил он. — Господи, Никки, а я и не знал…

Она отвернулась. Сказать ей было нечего.

— Значит, ты решила, что я не вернусь.

Он вынул винтовку у нее из рук.

— Страшно представить, что ты думала обо мне все это время.

— Леви! Слава Богу, вернулся! — Эмили торопливо шла к ним через двор, широко улыбаясь. — Вот вы и дома! Добро пожаловать! — Как вы переменились! — сказала она, заметив его выбритое лицо.

— Надеюсь, что в лучшую сторону, — усмехнулся Леви.

Никки тихонько вздохнула и отошла в сторону. Ну конечно, Питер отправился прямиком к тетушке, и они сговорились удержать Леви любой ценой. Силы были явно неравные, и Никки отступила в хлев, не в силах разобраться в охвативших ее чувствах.

Она влезла на сеновал и принялась сбрасывать сено в кормушки. Радость в ней боролась с тревогой. Да, конечно, Леви ей ужасно нравится, но подчиняться этому чувству нельзя. Леви Кентрелл — всего лишь бродяга, простой батрак, кто бы что о нем ни говорил. Ну ладно, пока что он поселился здесь, но надолго ли? На несколько месяцев, самое большее — до конца лета.

А пора бы научиться не думать о нем. Мало ей было страданий за эти пять недель? Нет, надо держать его подальше, чтоб знал свое место. Холодная любезность и независимость — вот что ей нужно. Когда он ее целует, она теряет разум, а если она проведет еще одну ночь в его объятиях…

Минут через десять Леви появился в хлеву.

— Никки, ты где?

Ей захотелось убежать и спрятаться в глубине сеновала. Но все равно ведь придется встретиться с ним, рано или поздно. Она нехотя выглянула с сеновала.

— Что тебе нужно?

— Я тебе кое-что привез.

— Из Сент-Луиса?

— Нет, но, по-моему, это понравится тебе больше любого подарка.

— День рождения у меня в октябре.

— Вообще-то это не подарок. — Леви пожал плечами. — Это мой должок. — И он подмигнул ей с таинственным видом.

Никки, заинтригованная помимо своей воли, воткнула вилы в сено и слезла с сеновала.

— И где?..

— На улице.

Никки последовала за ним, изо всех сил скрывая любопытство. Они вышли на солнце и подошли к загону.

— Видишь?

Никки оглядела двор. Все было как обычно. Обе лошади Леви и мерин Питера стояли в тени сарая и мирно жевали сено. Больше в загоне ничего не было. Никки вопросительно подняла глаза на Леви.

Он только улыбнулся и выжидательно облокотился на загородку.

Никки удивилась еще больше и снова обернулась к лошадям. Внезапно ее осенила совершенно невероятная мысль.

— Что, твоя новая лошадь? — пискнула она.

— Да нет, не моя. — Леви хмыкнул. — Твоя новая лошадь.

Теперь Никки смотрела на эту кобылку другими глазами. Серая в яблоках, гладкая, тонкая в кости. Поджарое тело, крутая шея и изящная головка — Никки таких никогда не видела. Впечатление было сногсшибательное.

— Красивая какая! — глаза у Никки загорелись. — Откуда она?

Леви улыбнулся.

— Мы вывели ее от арабского жеребца.

— Кто это «мы»?

— Н-ну… мы с другом…

Леви проклинал себя. Надо же, чуть не проболтался! Уж конечно, теперь не время сообщать Никки, что он — совладелец скотоводческого ранчо, немногим меньшего, чем у Лоувелла. Она и так уже ему не доверяет.

— Я, знаешь ли, тяжеловат для этой малышки. По счастью, есть у меня одна знакомая девушка, которая сама не слишком велика.

— А твой друг не против?

— Ну, что ты! Я ему рассказал про пожар, и он согласился, что я задолжал тебе кобылу.

— Это Чарли, да?

— Откуда ты знаешь про Чарли? — остолбенел Леви.

— Ты бредил, когда был болен. И каждый раз, как ты говорил про лошадей, ты упоминал Чарли.

— Еще бы. — Леви слегка успокоился. Лошади — вся его жизнь.

Никки хотела вежливо отказаться от щедрого подарка, повернулась к Леви — да так и застыла. Он стоял, поставив ногу на изгородь, положив руки на верхнюю жердь, и любовался лошадьми. Легкая полотняная рубашка обтягивала его руки и спину, под нею выделялись могучие мышцы. Никки невольно опустила глаза ниже, к его стройным бедрам и длинным, крепким ногам.

Ей вдруг стало жарко. Она смутилась, подняла глаза — и увидела его профиль. Сердце у нее бешено заколотилось. Никки судорожно сглотнула, снова повернулась к загону и невидящим взглядом уставилась на лошадей. Господи, ну как она может держаться с ним холодно, если с ней начинается такое, стоит ей поглядеть на него?

— Ты не должен мне никакой лошади, — выдавила она наконец.

— Как же не должен? — Леви поднял руку и провел тыльной стороной ладони по щеке Никки. Лицо его светилось нежностью. — Если бы не я, ты бы не потеряла Конфетку.

Никки отшатнулась, словно прикосновение Леви обожгло ее.

— Глупости. Она же сломала ногу, ты просто застрелил ее, вот и все.

— Да, но этого могло не случиться, если бы Леди не вернулась домой без меня.

Он заметил, как она дернулась. Он тогда поцеловал ее на прощание, и она не сопротивлялась. Почему же теперь она так реагирует на простое прикосновение? Он протянул руку и отвел с ее лба растрепавшийся локон, чтобы посмотреть, что будет. Она вздрогнула.

— В чем дело, Никки? — нахмурился Леви.

— Я же говорила, я не люблю, когда меня трогают! — бросила она, пытаясь совладать с трепещущим сердцем.