Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Товарищ командир, разрешите мне расправиться с Бруно Пацеплисом! — послышался голос одного партизана. — Он убил мою сестру.

— А Лудиса Трея разрешите уничтожить мне! — попросил другой. — Он убил всю мою семью.

— Пусть так и будет, — согласился Артур.

Когда партизаны повели осужденных в чащу, Бруно в последний раз выпрямился и обратился к Артуру:

— Я офицер. Нельзя ли вместо петли… пулю?

— Нельзя… — ответил Артур. — Вы не офицер, а обыкновенный палач и убийца. Пуля пригодится для другого негодяя…

— Дружок, милый, неужели не помилуешь меня? — вопил Лудис, но Артур не слушал его.

И свершилось то, чего требовала высшая справедливость.

…Весть о взрыве в комендатуре и пожаре в доме уездного полицейского отделения скоро распространилась по всей округе. Внезапный конец гауптмана Шперлинга и Скуевица не вызвал ни одной слезинки, только жена начальника уездной полиции некоторое время носила траурную вуаль, пока ей не удалось обратить на себя внимание офицера немецкой жандармерии и стать его любовницей. Убитым солдатам комендатуры и полицейским устроили пышные похороны, на которые приехал генерал полиции и гебитскомиссар, но в газетах об этом ничего не писали. Однако народ узнал о партизанском подвиге, и все честные люди восприняли это известие с чувством глубокого удовлетворения. За первой вестью пришла другая радостная весть — о пущенном под откос воинском эшелоне и о взрыве автомашины с эсэсовцами. Вскоре на дверях некоторых волостных правлений и уездных учреждений появились сообщения партизан о суде над Бруно Пацеплисом и Людвигом Треем. Создавалось впечатление, что это — дело нескольких крупных партизанских отрядов, действующих в разных местах. Забот у оккупационных властей прибавилось. Пришлось усилить комендатуры, держать в боевой готовности несколько вооруженных дежурных групп с грузовиками и полицейскими собаками, а на место происшествий посылать карательные экспедиции.

Задрожали и предатели. У кого совесть была не чиста, те боялись по вечерам выйти за порог дома. У стонущего под игом народа рождалось убеждение, что враг не так уж силен, как показалось вначале, — с ним можно бороться, народные мстители заступаются за честных людей!

4

Однажды, в середине августа 1941 года, когда Артур с партизанами возвращался с успешно проведенной операции, в чаще леса на тропинке они встретили смертельно уставшую девушку. Весь вид ее говорил, что она долгие недели провела в тяжелых скитаниях. От ботинок почти ничего не осталось, чулок совсем не было, серый костюм изорван. Коричневое от загара, исхудавшее лицо девушки обрамляла волна пышных светлых волос. Большие серые глаза тревожно смотрели на незнакомых людей, окруживших ее со всех сторон.

— Кто вы такая? — спросил Артур. — Куда идете?

Девушка только покачала головой в знак того, что не понимает. Тогда Артур повторил вопрос по-русски. Догадавшись, что перед ней советские партизаны, девушка откровенно рассказала Артуру о себе.

Ее имя — Валентина Сафронова. Девятнадцати лет, москвичка… Отец — инженер-металлург Сафронов — в начале 1941 года был переведен из Москвы на работу в Лиепаю.

— Весной я кончала десятилетку, — рассказывала Валентина, — поэтому осталась в Москве до окончания учебного года. После экзаменов подала заявление на исторический факультет Московского университета, двадцать первого июня выехала в Ригу, где меня должен был встретить отец. Весть о начавшейся войне застала меня в дороге. Вернуться в Москву я не захотела, думала сначала повидаться с отцом, посоветоваться, как быть дальше. Но я уже тогда решила поступить добровольцем в Красную Армию. На курсах Осоавиахима я приобрела специальность радистки — мне казалось, что я пригожусь на фронте. В Риге немецкие самолеты пытались бомбить железнодорожную станцию и мосты на Даугаве… Я своими глазами видела, как над окраиной города загорелся и рухнул фашистский бомбовоз. Отец не мог приехать в Ригу и встретить меня. Я направилась в Лиепаю, но поезд дальше станции Салдус не пошел: моторизованные части врага уже отрезали Лиепаю. Железнодорожники и военные говорили, что у самого города начались тяжелые бои. Тогда я пошла дальше пешком и добралась до какого-то села или местечка, которое называлось Скрунда.

Артур покачал головой.

— Чистое безумие: лезть в самую пасть зверя!

Валентина опустила глаза, потом продолжала:

— Мне стало ясно, что я нахожусь на оккупированной врагом территории. Какой-то лиепаец, которому в последний момент удалось покинуть город, рассказал мне, что отец вместе с рабочими завода участвовал в защите Лиепаи — он командовал ротой добровольцев. Искать его в Лиепае не было никакого смысла: если он не погиб в бою с фашистами, то, наверно, пробивался с остатками роты по лесам и болотам на восток. Я повернула обратно, но когда дошла до Добеле, в Риге уже хозяйничали гитлеровцы. Тогда я решила любой ценой пробраться к своим. Вы понимаете, как это мне было трудно. Одна, без друзей и знакомых, в незнакомом краю, не зная латышского языка, без денег… И вот я несколько недель блуждаю по лесам и болотам. Питаюсь тем, что удается собрать на полях и в лесу или что изредка дают мне добрые люди… Это все, товарищи.

Она замолчала.

Артур видел, что Валентина Сафронова истощена, что уже не в силах пробиваться дальше, на восток. Посмотрев документы девушки и посоветовавшись с товарищами, Артур решил принять ее в отряд. Валентину увели на партизанскую базу. Там она отдохнула и залечила натертые ноги. А после ей уже не захотелось уходить от этих отважных людей: ведь свое заветное желание — бороться с врагами — она могла исполнить и здесь. В латвийских лесах, во вражеском тылу, тоже был фронт, и советский человек мог полноценно служить своей Родине и народу.

В школе Валентина изучала немецкий язык, теперь ей не раз пришлось применить на практике свои знания. Но по-настоящему нового боевого товарища партизаны оценили позднее, когда Артуру Лидуму удалось установить связь со штабом партизанского движения и получить несколько раций: Валентина оказалась великолепной радисткой.

Партизанский отряд Артура Лидума постепенно становился внушительной силой, с которой гитлеровцам приходилось считаться. Вместе с увеличением численности и усилением вооружения все расширялся и круг деятельности партизан: соединение Артура оперировало в трех уездах, и у него была налажена связь с Ригой и Латгалией.

Валентина провела всю войну с латышскими партизанами, делила со своими товарищами все опасности и трудности и с честью выполняла все порученные ей задания. За это время она настолько усвоила латышский язык, что даже разговаривала без акцента.

Там, среди болот и лесов, возникла и окрепла дружба Артура Лидума и Валентины Сафроновой. Пройдя плечом к плечу тяжелый путь, нередко смотря в глаза смерти, празднуя вместе победы и переживая утраты, они стали нужны друг другу на всю жизнь. Однако заговорили они об этом гораздо позже — когда период кровопролитных боев подходил к концу и советский народ ясно увидел рассвет великой победы. Да, тогда они заговорили об этом, а вот сейчас у них была одна только дума, одно желание: сделать для победы все, что под силу советскому человеку, а если понадобится — пожертвовать для этого и жизнью.

68
{"b":"133684","o":1}