— От этой мысли нельзя отказываться, — ответил Айвар. — Дренаж можно устроить и после, когда начнем работы на самом болоте, только надо предусмотреть это заранее.

— Придется подумать. Соберемся как-нибудь вечерком и подсчитаем, во что это обойдется. Может, осилим.

— Обойдется, конечно, намного дороже, чем открытая сеть, зато наша работа пойдет впрок колхозу. Затраченные средства окупятся в несколько лет. Ведь мы живем не только один год.

— Правильно, Лидум, я тоже думаю об этом. Если сегодня сделаешь что-нибудь потруднее, завтра этого не надо будет делать. Подумать только, какая жизнь будет у наших детей!

— Но мы не собираемся завидовать им… — засмеялся Айвар.

— Чего там завидовать. У них тоже будут свои большие трудные задачи.

— И еще какие, Регут! Сегодня мы это не можем даже представить.

Они закурили и разошлись, договорившись встретиться в следующее воскресенье, чтобы окончательно обсудить вопрос о дренаже. Регут отправился на молочнотоварную ферму проверять, как спорится работа у строителей нового коровника, а Айвар ушел на инчупскую трассу.

Там его ждал помрачневший и молчаливый Дудум: моторист второй смены испортил мотор экскаватора, и сейчас надо было срочно достать хоть из-под земли несколько запасных частей.

— Наверно, спал за работой, — ворчал Дудум. — Как это человек не чувствует, что с мотором что-то не ладится? Теперь простоим несколько дней.

Айвар записал, какие нужно детали, и обещал в тот же день связаться с министерством.

— Некоторыми деталями нас выручит товарищ Драва — не может быть, чтоб у них в МТС не было никакого запаса. Пока будут приводить экскаватор в порядок, надо будет побольше выжать из второй машины. Организуем третью смену, Дудум.

— Другого выхода нет, товарищ Лидум. Иначе мы здесь проканителимся до самого Нового года.

«Проканителимся…» — это было сказано слишком сильно: на шестикилометровой магистрали, которая должна была соединить болото с Инчупе, осталось прорыть небольшой конец — метров четыреста, так что ни о каком Новом годе речь идти не могла.

— Ладно, товарищ Лидум, тогда я сегодня вечером перейду в третью смену на машину Пацеплиса, а тот теленок пусть сидит у моря и ждет погоды.

«Тот теленок», второй моторист экскаватора, молодой жизнерадостный парень, стыдливо стоял в сторонке и предоставлял Дудуму отводить душу: он знал, что любая попытка оправдаться еще больше рассердит механика.

Немного спустя Айвар разговаривал с Жаном Пацеплисом, который работал на втором экскаваторе.

— Как дела? Не надоело черпать это черное золото?

— А разве кому-нибудь уже надоело? — весело отозвался Жан, приостановив работу.

— Дудум больше не черпает.

— А, наконец-то и ему хватило. Удивительно. А я думал, что он хочет вычерпать все болото.

— На экскаваторе Дудума испортился мотор.

— Что говорят метеорологи? — поинтересовался Жан. — Скоро возьмемся за болото? До сих пор мы вроде как отрываем паучьи ноги, а хотелось бы добраться до самого паука.

— Теперь недолго ждать, — сказал Айвар. — Если метеорологическое бюро не подведет, через несколько дней над Змеиным болотом прокатится волна похолодания и вымостит дорогу твоему экскаватору.

— Нельзя ли поторопить метеорологов, чтобы скорее направляли сюда мороз? Если бы ты знал, Айвар, как я его жду!

— Все ждем, Жан. Тебе привет от Анны…

— Спасибо… — Жану почему-то стало неловко. Он хорошо знал, что между Анной и Айваром что-то есть, но никак не мог найти подходящий тон и притворялся, что ничего не понимает. Против дружбы Анны с Айваром (а там, наверное, было нечто больше обычной дружбы) у него не было возражений, а вот войти в роль будущего родственника ему было так же трудно, как, например, представить Римшу своим будущим тестем. — Эх, пусть только ударит мороз, тогда держись, болото!..

Экскаватор заработал снова.

Айвар взял шаблон и спустился в канаву. Поговорив с рабочими из колхозной бригады, он вернулся на машинно-тракторную станцию.

— Товарищ Драва, теперь тебе снова придется помочь мне, — обратился Айвар к директору МТС.

— Выкладывай. Если сумею, помогу с удовольствием. Когда Айвар изложил свои нужды, Драва вначале задумался, словно в чем-то сомневаясь, — больше, конечно, для виду, чтобы услуга казалась дороже, — а затем обещал узнать, нет ли в машинном сарае и в кладовых подходящих частей. Они нашлись. Потом Айвар связался по телефону с министерством, и ему обещали завтра же прислать недостающие части с работником, который едет в командировку.

Под вечер он снова отправился на трассу, принял работу за день и на обратном пути завернул на болото. Заиндевелый мох хрустел под ногами, вода между кочками замерзла, но когда Айвар попробовал каблуком прочность льда, нога погрузилась по щиколотку в грязь.

— Мало подморозило. Не выдержит машины. Хоть бы скорей подошла обещанная волна похолодания.

Айвар вернулся домой и, как обычно, хотел взяться за книги, но из этого ничего не вышло: в своей комнатке он нашел… Майгу Стабулннек, ждавшую его больше часа.

Они сидели в комнатке Айвара за столом и разговаривали. Майга чувствовала себя как дома, а Айвар никак не мог избавиться от ощущения скованности. Приход Майги поставил его в затруднительное положение, ее присутствие казалось чем-то неправильным, предосудительным. Словно угадав его мысли, Майга нарочно говорила громко, в коридоре безусловно было слышно каждое слово. Наконец Айвар не выдержал и попросил Майгу говорить потише.

Майга усмехнулась и, кивнув головой на фотографию Анны, спросила:

— Ты боишься, ей передадут о нашем свидании? Разве она такая ревнивая?

— Тебе обязательно хочется, чтобы люди сплетничали? — в свою очередь спросил Айвар.

Майга засмеялась.

— Ладно, как хочешь, но я бы никогда не подумала, что ты считаешься с такими мещанскими предрассудками. Ну, не сердись, не сердись. Чтобы успокоить тебя, скажу, что никаких плохих или коварных намерений у меня нет. Завернула сюда просто как к старому приятелю. Хотелось рассказать тебе про свою жизнь и посмотреть, как ты выглядишь, — ведь в этом ничего плохого нет. Знаешь, Айвар, ты похорошел.

— Не надо льстить, Майга.

— И не думаю. Почему ты сегодня ко всему относишься так подозрительно?

— Потому что мне до сих пор не ясна цель твоего прихода. Ведь не из любопытства же ты приехала сюда из Риги?

— Конечно, нет. Мне надо было получить метрику, иначе не выдают паспорта. Поэтому и приехала.

— И ты получила?

— Да, получила. Заодно завернула в Стабулниеки и посмотрела, как там хозяйничает Ольга Липстынь.

— Как тебе понравилось?

— Ничего… конечно, суетни и шума больше, чем раньше, а в общем — ничего не скажешь. Все чисто, во всем порядок. Даже мебель не растаскана.

— И ты все еще думаешь о ней?

— Нет, это просто так. Я примирилась. В конце концов, если бы даже все осталось по-прежнему, я все равно никогда не получила бы ни отцовской усадьбы, ни обстановки, — все досталось бы братьям. Нет, Айвар, с этим я примирилась. Нельзя до бесконечности жить воспоминаниями о прошлом и жалеть утерянное. Надо жить настоящим, надо думать о будущем.

— А ты подумала как следует?

— Мне кажется, да… — Майга немного помолчала, потом продолжала: — Я не из тех, кто всю жизнь может прожить в одиночестве. Заменять семью кошками и собаками тоже не желаю. Я выхожу замуж, Айвар…

— Поздравляю… и желаю счастья.

— От души или просто гак, ради приличия?

— От души, Майга.

— Спасибо. Он человек хороший. Работает главным бухгалтером в одном тресте. Был на войне, как и ты. А я и после свадьбы не думаю бросать работу. Между прочим, ты еще не знаешь, что я с июля не работаю на прежнем месте. Теперь я заведую столовой. Там я познакомилась с будущим мужем.

Айвар кивнул головой и ничего не сказал. Майге следовало бы уйти, но она не спешила.

— Почему ты ни разу не навестишь меня, когда бываешь в Риге? — спросила Майга.