— Ты думаешь… опять жениться? — Анна растерянно посмотрела на отца.

— А позволь узнать, почему бы мне не жениться? Я еще не такой старый. Мне еще жить да жить.

— Да, конечно… — ответила задумчиво Анна.

Но когда она присоединилась к остальным, Пацеплис лукаво усмехнулся и покачал головой:

— Эх, напугал. Наверно, поверила. Не хочет получать еще одну мачеху. Ну, обойдемся, обойдемся без женитьбы. На семейном кладбище не хватит места для четвертой жены, только для меня и осталось.

На молочнотоварной ферме царила тишина, как обычно в летнее время, когда скот на пастбище, поэтому Регут после осмотра конефермы повез гостей прямо на Змеиное болото. Маленький «Москвич», управляемый новичком, и «Победа» Яна Лидума не спеша проехали мимо МТС и того места, где когда-то стояли покосившиеся постройки усадьбы Сурумы. Теперь только несколько кустов сирени и две старые яблони показывали, что здесь когда-то жили люди: все постройки были разобраны, старый колодец засыпан, и до самого бывшего двора расстилалось картофельное поле колхоза. Анна посмотрела в тy сторону, но ни одна грустная мысль не шевельнулась в голове, не забилось в тревоге сердце. Она стала смотреть на большое болото, к которому сейчас подъезжала машина. Неподалеку от бывших Сурумов, слева от большака, проходил новый проселок. Регут, сбавив газ, медленно повернул «москвич» влево и спокойно, будто это было обычным делом, въехал на болото — туда, где несколько лет назад не могла ступить нога человека. «Победа» последовала за ним. Анну охватила горячая волна радости и счастья. Она схватила руку Айвара и, глубоко взволнованная и сияющая, посмотрела ему в глаза.

Айвар понял ее без слов и, не желая развеять чудесное чувство, которое дано испытать только победившему в тяжелой борьбе человеку, улыбнулся и молча кивнул головой.

А перед ними лежало огромное, зеленое, чистое от кустарников, кочек и пней поле, дальний конец которого сливался с темнеющим бором. На длинных стожарах сушился скошенный клевер, везде виднелись большие стога сена. Проехав еще километр, они увидели большое стадо коров бурой масти, которое мирно паслось на новых пастбищах.

Посреди болота высился какой-то длинный, еще не достроенный корпус с венком над белыми стропилами, и возле него полукругом стояли другие незаконченные постройки. Регут, не останавливая машины, проехал наискось через болото. Все молчали, все были взволнованы до глубины души. Перед ними, как чудо, развернулась величественная картина возродившегося плодородия земли.

Машины достигли края болота, прилегающего к территории Айзупской волости, и здесь по обе стороны отводного канала, идущего к озеру Илистому, раскинулись луга, пастбища и большие поля. Отводные каналы разрезали Змеиное болото на большие участки; их в свою очередь рассекали на длинные полосы коллекторы, между которыми не было ни одной канавы, ни одной межи — только ровные луга, поля и пастбища; вся мелкая водоотводная сеть находилась под землей в виде закрытого дренажа. Любой сельскохозяйственной машине хватало места, чтоб работать во всю мощь.

На обратном пути машины остановились в одном месте, все прошлись по скошенному полю многолетних трав. И казалось странным, почти невероятным, что недавняя трясина, где и зайцу трудно было петлять от одного островка к другому, сейчас покорно лежала под ногами человека и всюду видна была щедрость земли.

— А знаете, сколько мы в этом году убрали клевера и сена на этом болоте? — заговорил Регут. — В среднем девяносто шесть центнеров с гектара! И какой корм — чистый концентрат! Жаль, что маловато скота, — еще голов на сто хватило бы этого добра.

— Как со змеями? — спросила Анна. — Много коров покусали этим летом?

— Таких случаев не было.

— Тогда придется изменить название болота, — засмеялся Артур. — Что это за Змеиное болото, если нет больше змей.

— Болото? — Айвар с удивлением посмотрел на двоюродного брата. — Может, ты будешь так любезен и покажешь нам, где здесь болото?

— Прости, Айвар, вырвалось по старой привычке! — оправдывался Артур. — Я еще не могу привыкнуть к этому чуду.

Здесь, посреди бывшего болота, они встретились с Финогеновым, который полчаса тому назад узнал о приезде гостей. Поздоровавшись со всеми, он спросил у Анны:

— Ну как, Анна Антоновна, сдержали мы слово, которое дали вам в тот дождливый день при прощании?

— Все обещанное выполнено, товарищ Финогенов, — ответила Анна, крепко пожимая ему руку.

— Кое в чем даже перестарались, — заметила Валентина.

— Например? — Финогенов добродушно улыбнулся.

— Все время дожидалась, что запищит какой-нибудь комар, но так и не дождалась, — сказала Валентина. — Скоро ученым придется ехать в далекие северные тундры, чтобы разыскать экземпляр для своих коллекций.

Все весело рассмеялись.

— С комарами я давно веду борьбу, — заговорил Регут. — У меня, как видите, крови достаточно, и невелика беда, если какая-нибудь мошка и пососала бы, но как-то не хочется откармливать паразитов. Пусть ученые не печалятся: кое-где по лесам, где много папоротника, еще найдут один-другой рой комаров, но только им надо поторопиться со своими коллекциями, — слыхать, что и леса скоро избавят от лишних вод. Куда тогда скроется бедный комарик?

А Ян Лидум осматривался кругом, взволнованный до глубины души, и думал:

«Вот она — часть нового мира, который своими руками строит советский человек. И тебе, Ильза, надо бы это увидеть, — мысленно обратился он к сестре, и ему казалось, что Ильза стоит рядом посреди побежденного болота. — Долгий путь прошли мы, Ильзит… за это время выросли новые люди, но разве мы, старые да седые, уже стали лишними? Нет, ничуть. Это наши дети, выпестованное нами поколение, творят сегодня великие дела, а завтра перейдут к еще большим, а мы все еще с ними в одном строю и вместе создаем коммунистический мир. Стоило бороться и страдать, велика наша победа… нам не о чем жалеть в своей жизни, не так ли, Ильзит?»

Долго стоял Лидум, погруженный в думы, и, понимая его состояние, другие старались не тревожить его.

— Когда я смогу сдать дела? — тихо спросил Финогенов у Анны. Он уже знал, что Анна будет его преемницей. — В отпуске, наверное, еще не были?

— Я прямо и не знаю, как быть с этим отпуском, — ответила Анна. — Самая страда… и на что это будет похоже, если заместитель директора станет разъезжать в такую пору по курортам.

— Не хочу хвастаться, но свое хозяйство я оставлю в довольно хорошем состоянии, — продолжал Финогенов. — Ничего страшного не случится, если вы с месяц и отдохнете.

Они уговорились встретиться утром в МТС и оформить прием и сдачу.

Под вечер к середине Змеиного болота по всем дорогам и тропинкам стали стекаться потоки людей. Они собрались на просторном дворе новой молочной фермы. Многие стояли, другие сидели на простых деревянных скамьях, на грудах бревен и строительного материала или прямо на зеленой траве. В конце площадки поставили длинный стол, накрытый красной скатертью, и возле него несколько скамей и стульев.

Когда собрался народ, за стол сели председатель волостного исполкома Бригис, Артур Лидум, парторг Клуга, председатели колхозов «Ленинский путь», «Раудупе», «Победа» и «Комсомолец» и несколько знатных людей колхозов, среди которых была и заведующая молочной фермой Ольга Липстынь. На груди у нее блестел орден Ленина. Прошлой осенью Ольга стала членом партии. Бригис попросил Финогенова, а также приехавших гостей занять места за столом президиума. И когда те, немного помешкав, уселись во втором ряду, собрание объявили открытым…

— Товарищи… — обратился Бригис к колхозникам. — Несколько дней тому назад в четырех колхозах нашей волости состоялись общие собрания. Взвесив все условия и перспективы дальнейшего развития своих колхозов, члены сельскохозяйственных артелей «Ленинский путь», «Раудупе», «Победа» и «Комсомолец» единодушно признали, что для более успешного ведения коллективного хозяйства необходимо объединиться в один колхоз «Ленинский путь».