– У нас нет времени на то, чтобы раздобыть фальшивые документы – на это уходит несколько дней. У тебя есть деньги, купи еще один билет. Будь начеку и не позволяй никому сесть рядом с тобой, не дай себя окружить. Не ешь и не пей ничего, кроме того, что принес с собой.

Его память быстро вернулась к стрихнину.

– Этот совет я никогда не забуду.

– Можешь забыть. Так легко заказать кофе или стакан воды. Не делай этого.

– Не буду. А как мне вести себя в Берлине?

– В любом городе, – поправила она. – Найти маленькую гостиницу в перенаселенном районе, где живут порнографией, проституцией и наркотиками. Там в гостиницах никогда не спрашивают документов. Я знаю человека, который назовет нам такую гостиницу в Берлине…

Она все говорила, описывая тактику, определяя методы, рассказывая, как придумывать варианты…

Нужно пользоваться чужими именами, комнаты следует менять каждый день, отели – дважды в неделю. Звонить можно только из автоматов и ни в коем случае – из гостиницы или квартиры. Нужно иметь как минимум три смены верхней одежды, включая разные шляпы и очки; на обуви должны быть резиновые подошвы. Они удобнее для бесшумного бега, в них легче быстро останавливаться и внезапно двигаться с места, бесшумно ходить. Если будут допрашивать, следует врать с негодованием, но без высокомерия и никогда не повышать голоса. Такой тон неизбежно вызывает враждебность, а враждебность ведет к отсрочке и новым вопросам. При перелетах и в аэропорту пистолет должен быть разобран, ствол отделен от рукоятки, чека убрана. Этого обычно достаточно для европейских таможенников: недействующее оружие их не касается, их интересует контрабанда. Но если они будут возражать, лучше дать им конфисковать пистолет, можно купить себе другой. Если они пропустят оружие, его немедленно нужно собрать снова – в кабинке мужской уборной.

На улице… Он кое-что уже знал об улицах и толпах, сказал он Хелден. Знаний всегда недостаточно, ответила она, уча его ходить как можно ближе к бордюру, чтобы быть готовым кинуться через проезжую часть наперерез движению при первом же признаке враждебности или слежки.

– Запомни, – сказала она, – ты любитель, они – профессионалы. Используй это, сделай из своего недостатка преимущество. Любитель всегда поступает неожиданно, не потому что он умен или опытен, но оттого, что он просто не знает, как поступить. Быстро и явно совершай неожиданные поступки, словно ты растерялся. Потом остановись и подожди. Те, кто следит за тобой, меньше всего стремятся к открытому столкновению. Но если они все-таки этого пожелают, ты должен быть готов. Стреляй. Тебе нужен глушитель, утром мы его купим, я знаю, где это можно сделать.

Он обернулся, ошеломленный, не в силах что-то сказать.

Она заметила удивление в его глазах.

– Прости, – сказала она, с грустной улыбкой наклоняясь вперед и целуя его.

Они проговорили большую часть ночи, учительница и ученик, любовница и любовник. Хелден была как одержимая, она без конца придумывала ситуации и требовала, чтобы он отвечал, как поступит в этих гипотетических обстоятельствах.

– Ты в поезде, идешь по узкому коридору, в руках у тебя – важные бумаги. Навстречу приближается человек, ты его знаешь, это враг. Позади тебя люди, и тебе некуда отступать. Что ты будешь делать?

– А этот человек – враг – хочет ранить меня?

– Ты этого не знаешь. Что ты сделаешь? Быстро.

– Думаю, буду идти как раньше. Настороже, ожидая худшего.

– Нет, дорогой! У тебя бумаги. Ты должен их сохранить! Ты спотыкаешься и падаешь на пол!

– Зачем?

– Ты привлекаешь к себе внимание; люди станут помогать тебе подняться. В такой ситуации враг не сможет выполнить свои намерения. Ты сделаешь из самого себя отвлекающий маневр.

– Из самого себя? – сказал Ноэль, поняв ее замысел.

– Вот именно.

Так они продолжали и продолжали, пока и учительница и ученик не устали окончательно. Они еще раз тихо занялись любовью, а потом держали друг друга в теплых объятиях, и мир за стеной казался таким далеким. Наконец, Хелден уснула, положив голову ему на грудь, волосы закрывали ее лицо.

Он еще некоторое время не спал, обнимая ее и поражаясь тому, как девочка, обожавшая «Мудреца страны Оз», выросла в столь изощренного знатока искусства обмана и бегства. Она была из иного мира, а он входил в этот мир с пугающей скоростью.

Они проснулись слишком поздно, чтобы Хелден могла успеть на работу.

– Это даже неплохо, – сказала она, потянувшись к телефону, – нам нужно сделать покупки. Моя начальница согласится и сегодня считать меня больной. Кажется, она в меня влюблена.

– И я, по-моему, тоже, – сказал Ноэль, проводя пальцем по изгибу ее шеи. – А где ты живешь?

Она смотрела на него, улыбаясь, пока диктовала номер оператору. Потом закрыла микрофон рукой:

– Ты не сумеешь получить у меня жизненно важные сведения, обращаясь к моим низменным рефлексам. Я натренирована, не забывай. – И она снова улыбнулась.

Хелден сводила его с ума.

– Я серьезно. Где ты живешь?

– Я не могу тебе сказать. – Она убрала руку с телефона и быстро заговорила по-французски через коммутатор.

Час спустя они уже были в Париже, заехали в гостиницу, чтобы забрать вещи, и двинулись дальше – в район, кишевший магазинами подержанного платья. Учительница снова подтвердила свою компетентность; наметанным глазом она отбирала одежду. Выбранные ею для ученика вещи были неброскими, их трудно было заметить в толпе.

Плащ и коричневое пальто были прибавлены к дождевику. Потрепанная шляпа для сельских прогулок, темная федора с потрепанной тульей, черная кепка с пристегивающимся отвислым козырьком. Все было поношено. Но только не обувь. Одна пара с плотными креповыми подошвами, вторая, не столь неформальная, – с кожаными, к которым обувщик на той же улице добавил слой резины.

Через четыре квартала от обувной мастерской находилась бедная лавка. Туда Хелден вошла одна, велев ему дожидаться на улице. Через десять минут она вышла с перфорированным цилиндром – глушителем для пистолета.

Теперь он был экипирован и формой, и достойным оружием. Его отправят в бой после самого краткого базового обучения, какое только можно себе представить. Он видел врага. И живого, преследующего его… и мертвого на улицах деревушки Монтеро-фот-Йонн. А где враг теперь?

Хелден была уверена, что на время они оторвались от преследователей. Она полагала, что враг снова выследит его в аэропорту, но, оказавшись в Берлине, Холкрофт снова сможет от него ускользнуть.

Он должен это сделать. Она хотела, чтобы он вернулся, она будет его ждать.

Они остановились в маленьком кафе перекусить и выпить. Хелден в последний раз позвонила по телефону и вернулась с названием берлинской гостиницы. Она находилась в Hurenviertel[20], в той части города, где секс был общедоступным удобством.

Хелден держала его за руку, их лица были совсем рядом, а через несколько минут он один выйдет на улицу и на такси поедет в аэропорт Орли.

– Будь осторожен, дорогой.

– Постараюсь.

– Помни, что я тебе говорила. Это может пригодиться.

– Я помню.

– Самое трудное – это признать, что все происходящее – реальность. Ты еще будешь ловить себя на мысли: почему я? почему так? Не думай об этом, просто прими все как есть.

Теперь для тебя все будет по-другому. Ничто уже не будет таким, как прежде.

– Я принимаю. И еще я нашел тебя.

Она отвернулась:

– Когда приедешь в Берлин, рядом с гостиницей сними проститутку. Это хорошее прикрытие. И держи ее при себе, пока не свяжешься с Кесслером.

Самолет рейса 707 «Эр Франс» приближался к аэропорту Темпельхоф. Ноэль сидел по правому борту самолета, на третьем сиденье, соседнее место было свободно.

У тебя есть деньги, купи еще один билет… и не позволяй никому сесть рядом с тобой, не дай себя окружить.