Хелден ошеломленно, но все глаза глядела на израильтянина:

– Вы не просто хотите использовать ее. Вы приносите ее в жертву!

– Чтобы добиться того, чего мы обязаны добиться, я использую и принесу в жертву каждого из нас. Если вы решите помешать, я вас убью. – Яков повернулся спиной и вышел из спальни.

Альтина сидела за столом в дальнем углу комнаты, освещенной лишь слабой настольной лампой. На ней был темно-красный халат, который она нашла в гардеробе и который свободно на ней болтался. Мокрая одежда, бывшая на ней и Хелден, теперь висела на батареях. Она писала что-то на листке почтовой бумаги и обернулась на звук шагов Якова.

– Я взяла у вас немного бумаги из стола, – извинилась она.

– Это не моя бумага и не мой стол, – ответил израильтянин. – Пишете письмо?

– Да. Сыну.

– Зачем? При небольшом везении мы отыщем его. Вы сможете переговорить.

Альтина откинулась на спинку стула, не отрывая глаз от Бен Гадиза:

– Думаю, нам обоим ясно, что у меня не много шансов увидеться с ним.

– Неужели?

– Разумеется. Мне нет смысла обманывать себя… а вам – меня. Фон Тибольту необходима встреча со мной. Когда она состоится, он не даст мне уйти. По крайней мере, живой он меня не отпустит. Зачем бы он стал это делать?

– Мы примем меры предосторожности, какие только сможем.

– Благодарю вас, у меня будет с собой пистолет. Я не намерена стоять перед ним и упрашивать, чтобы он промахнулся.

– Конечно, лучше было бы не стоять, а сидеть.

Они понимающе улыбнулись.

– Мы ведь оба практики, не так ли? Умеющие выживать.

– Так проще, – пожал плечами Яков.

– Скажите… Этот список, который вам так позарез нужен, – «Детей Солнца»… Он ведь, должно быть, громадный. Целые тома. Фамилии людей и их родных по всему свету.

– Это сводный список. Вряд ли мы его когда увидим. Да он нам и не нужен. Список же, который мы можем – должны – найти, чисто практического свойства. Он содержит имена руководителей, кому будут переданы средства для распределения в стратегически важных регионах. Такой список должен находиться у фон Тибольта под рукой.

– С его помощью вы сумеете выявить главарей «Вольфшанце»?

– Повсеместно.

– Почему вы так уверены, что список находится в «Д'Аккор»?

– Это единственное место, где он может быть. Фон Тибольт не доверяет никому. Он позволяет другим иметь дело лишь с частью целого, которым руководит единолично. Они ни за что не оставит список в сейфе, но и не станет носить его при себе. Он наверняка хранит его в своем гостиничном номере, напичканном ловушками, и расстанется с ним лишь в крайних обстоятельствах.

– Мы оба согласны, что к таким обстоятельствам отношусь я.

– Да. Он боится вас как никого другого, поскольку никто другой не сможет убедить вашего сына отказаться от участия в женевском плане. Он нужен им. Так как для снятия денег необходимо соблюдение законности. Иного пути не существует.

– В этом – ирония судьбы. Для осуществления величайшего беззакония, какое только можно себе представить, используется авторитет закона.

– Это не новый прием, миссис Холкрофт.

– А мой сын? Вы убьете его?

– Я бы не хотел.

– Мне бы хотелось услышать что-нибудь более конкретное.

– Если он согласится поехать с нами, не будет никакой причины это делать. Если удастся убедить его и он не сочтет все обманом – у меня будут все основания оставить его в живых. Провал финансовой аферы «Вольфшанце» не означает ее конец. «Дети Солнца» останутся. Они будут ослаблены, но не раскрыты. И не уничтожены, нам потребуется как можно больше людей, способных поднять против них свой голос. У вашего сына будет в распоряжении важный рассказ о том, чему он был свидетелем. С ним вместе мы выйдем на нужных людей.

– Как вы убедите его, если я… не вернусь со свидания с фон Тибольтом?

Израильтянин заметил легкую улыбку на губах Альтины и правильно истолковал сделанную ею паузу. Его предположения угаданы: ей не суждено вернуться.

– Я и мой связной в Невшателе считаем, что в нашем распоряжении два дня: сегодняшний и завтрашний. События в «Гран банк» начнутся, без сомнения, в понедельник. Его будут держать в изоляции, вне досягаемости для посторонних. Моя задача – пробить эту изоляцию и вызволить его.

– Если это удастся, что вы ему скажете?

– Правду. Объясню все, что мы выяснили в Хар Шхаалаф. Хелден может оказать в этом большую помощь – если только, будем откровенны, она останется в живых. И кроме того, список. Если я найду список, то покажу его Ноэлю.

– Покажите ему это письмо, – прервала его Альтина, снова оборачиваясь к листку бумаги на письменном столе.

– Это тоже пригодится, – согласился израильтянин.

– Эрих!

Кесслер встрепенулся, как от удара хлыстом, и напрягся всем своим мощным телом. Он хотел было положить трубку, но Холкрофт остановил его:

– Не нужно! С кем вы говорите? – Ноэль выхватил у него трубку и произнес в нее: – Кто говорит?

Молчание.

– Кто это?

– Прошу вас, успокойтесь, – обратился к нему Кесслер, успев взять себя в руки. – Мы стараемся оградить вас от опасности. Вам нельзя показываться на улицах – вы это прекрасно знаете. Они убьют вас. Ведь вы – ключевая фигура в женевском договоре.

– Речь шла не обо мне!

– Мы стараемся разыскать вашу мать! Вы сказали, что она отправилась из Лиссабона с фальшивым паспортом. Мы сразу этого не поняли. Иоганн знает людей, которые поставляют такие документы. Мы как раз это обсуждали…

Холкрофт вновь поднес ко рту трубку:

– Фон Тибольт? Это вы?

– Да, Ноэль, – спокойно ответил тот. – Эрих прав. У меня здесь друзья, и они пытаются помочь нам. Вашей матери может грозить опасность. Но сами вы не должны принимать участия в поисках. Вам нужно оставаться вне поля их зрения.

– «Не должен»… «Нужно»? – резко произнес Холкрофт в трубку, не сводя при этом глаз с Кесслера. – Уясните себе одну вещь, вы оба. Я сам буду решать, что мне делать и чего – нет. Понятно? – Ученый кивнул. Фон Тибольт на том конце не промолвил ни слова.

– Я спросил, понятно ли вам, – повысил голос Ноэль.

– Да, конечно, – сказал наконец Иоганн. – Как уже сказал Эрих, мы только хотели вам помочь. Информация о том, что ваша мать путешествует с чужим паспортом, могла бы оказаться полезной. Я знаю людей, которые занимаются подобными делами. Я созвонюсь с ними и сообщу вам.

– Да, пожалуйста.

– Если я не увижу вас до утра, то встретимся в банке. Думаю, Эрих вам все объяснил?

– Да, объяснил. И вот еще что, Иоганн… Прошу простить, что я вспылил. Я знаю, вы пытаетесь помочь. Люди, за которыми мы охотимся, зовутся «Нахрихтендинст», верно? Ведь именно это вы выяснили в Лондоне?

После недолгого молчания голос на том конце произнес:

– Откуда вам известно?

– Они оставили визитную карточку. Я хочу добраться до этих подонков.

– Мы тоже.

– Спасибо. Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете. – Ноэль повесил трубку и обратился к Кесслеру: – Больше никогда этого не делайте.

– Прошу прощения. Я думал, что поступаю правильно. Как вы, я полагаю, чувствовали себя правым, наблюдая за мной у отеля «Д'Аккор».

– Гнусная штука жизнь, понял я в последнее время, – проронил Ноэль, снова берясь за трубку.

– Что вы собираетесь делать?

– Поговорить с одним человеком, который живет на Кюрасао. Возможно, ему что-то известно.

– Ах да… Инженер, передававший ваши сообщения.

– Я перед ним в долгу.

Ноэль соединился с телефонисткой международной связи, дал ей номер телефона на Кюрасао и спросил, не вешать ли ему трубку или та перезвонит.

– В этот час линия не слишком перегружена, сэр, – ответила телефонистка.

– Тогда я подожду. – Он уселся с трубкой в руке на кровати.

Минуты через полторы в трубке раздался гудок телефона Буоновентуры. Ответил мужской голос – но это был не Сэм:

– Да?